Еще одним осколком Гуннского союза были савиры (сабиры), поселившиеся в основном на территории нынешнего Дагестана, но порою встречавшиеся вплоть до притоков Терека и Верхней Кубани и совершавшие регулярные набеги по всему Закавказью{20}. Они, как и гунно-болгары, были потомками завоеванных гуннами угров{21}. Византийский историк VI века Агафий Миринейский писал, что савиры — народ «величайший и многочисленнейший, весьма жаден одновременно и до войны и до грабежа, любит проживать вне дома на чужой земле, всегда ищет чужого, ради одной только выгоды и надежды на добычу присоединяясь в качестве участника войны и опасностей то к одному, то к другому и превращаясь из друга во врага. Ибо часто они вступают в битву в союзе то с римлянами, то с персами, когда те воюют между собой, и продают свое наемное содействие то тем, то другим»{22}.
В VI веке савиры были самым крупным объединением кочевников в степях Предкавказья{23}. И Византия, и Иран жаждали видеть их своими союзниками, чем савиры беззастенчиво пользовались, торгуясь, изменяя и заключая союзы с бывшими противниками, причем разные их племена могли оказываться по разные стороны фронта. Византийский историк первой половины VI века Прокопий Кесарийский писал о них:
«Сабиры являются гуннским племенем; живут они около Кавказских гор. Племя это очень многочисленное, разделенное, как полагается, на много самостоятельных колен. Их начальники издревле вели дружбу одни с римским императором, другие с персидским царем. Из этих властителей каждый обычно посылал своим союзникам известную сумму золота, но не каждый год, а по мере надобности»{24}.
Известность савиры приобрели в 515–516 годах{25} своими походами в Армению и Малую Азию. В 521 году они вновь воюют в Малой Азии, сначала вместе с Византией против Ирана, потом — наоборот. В 527 году савиры снова изменяют своим очередным союзникам: их предводительница (женщина!) по имени Боа (Боарикс) выступила на стороне Византии и уничтожила 20-тысячное войско союзников Ирана. Под началом у Боа имелось, по сообщению византийского хрониста VIII–IX веков Феофана Исповедника, сто тысяч человек{26}.
Савиры прославились как замечательные инженеры, которым даже просвещенные византийцы отдавали должное. Прокопий рассказывает, как небольшая группа савир случайно оказалась в римском (то есть византийском) войске, осаждавшем крепость Петру. Люди эти отнюдь не являлись специалистами по осадным машинам — это был отряд, присланный для того, чтобы получить переданные императором Юстинианом I деньги и доставить их на родину через горы, занятые враждебными племенами. Надо полагать, для такой опасной, но не слишком интеллектуальной миссии были выбраны крепкие вояки, а не инженеры. Однако, оказавшись волею судеб под стенами осажденного города, эти презираемые римлянами варвары оказали своим союзникам огромную помощь. «Кода они увидали, что римляне при сложившихся обстоятельствах не знают, что делать, и попали в безвыходное положение, они придумали такое приспособление (машину), какое ни римлянам, ни персам, никому от сотворения мира не приходило в голову, хотя и в том и в другом государстве было всегда, да и теперь есть, большое количество инженеров».
Восхищенный Прокопий подробно описал это чудо тогдашней инженерной мысли. Рассказал он и о том, что очень скоро савиры соорудили такие же машины при штурме Археополя, но теперь уже не для римлян, а для их противников персов{27}.
Племени савир суждено было сыграть важнейшую роль в становлении хазарского народа.
Кроме того, чтобы обрисовать этническую карту Юго-восточной Европы накануне появления хазар на исторической сцене, надо упомянуть многочисленные аланские племена, которые ворвались сюда в первом веке н.э., вытеснив сарматов, обитавших здесь вот уже по крайней мере три века. Аланы были ираноязычными кочевниками, принадлежавшими к миру сарматской культуры. Несмотря на свою самую тесную связь с сарматами (собственно, они и были одной из волн сарматов), аланы разгромили своих предшественников и обосновались в европейских степях. Аммиан Марцеллин писал о них:
«Почти все аланы высокого роста и красивого облика, волосы у них русоватые, взгляд если и не свиреп, то все-таки грозен; они очень подвижны вследствие легкости вооружения, во всем похожи на гуннов, но несколько мягче их нравами и образом жизни; в разбоях и охотах они доходят до Меотийского моря и Киммерийского Боспора с одной стороны и до Армении и Мидии с другой. Как для людей мирных и тихих приятно спокойствие, так они находят наслаждение в войнах и опасностях. Счастливым у них считается тот, кто умирает в бою, а те, что доживают до старости и умирают естественной смертью, преследуются у них жестокими насмешками, как выродки и трусы. Ничем они так не гордятся, как убийством человека, и в виде славного трофея вешают на своих боевых коней содранную с черепа кожу убитых. Нет у них ни храмов, ни святилищ, нельзя увидеть покрытого соломой шалаша, но они втыкают в землю по варварскому обычаю обнаженный меч и благоговейно поклоняются ему, как Марсу, покровителю стран, в которых они кочуют… И вот гунны, пройдя через земли аланов …произвели у них страшное истребление и опустошение, а с уцелевшими заключили союз и присоединили их к себе»{28}.
Гунны действительно увлекли часть аланских племен за собой (и они вместе со своими победителями дошли до Северной Африки{29}), а других вытеснили на Северный Кавказ, где им ничего другого не оставалось, как перейти к оседлому образу жизни. Они часто вступали в союзы с савирами, воюя поочередно то против персов, то против Византии{30}. Позднее аланы станут одним из основных народов, входящих в состав Хазарского каганата.
В истории каганата сыграли огромную роль и славянские племена, но случилось это после продвижения хазар на запад. Поначалу, когда хазары появились в Прикаспийских степях, их отделяли от славян огромные территории, которые им только предстояло завоевать и освоить. У самих славян это время (VI–VII века) было эпохой расселения и колонизации новых земель: они постепенно продвигались из района своего первоначального обитания (примерно совпадающего с югом современной Польши) на юг, север и восток. Но это передвижение еще не имело прямого отношения к хазарам. Гораздо большее отношение к ним имели события, происходившие далеко на востоке, на Алтае, где в середине VI века зародилась держава тюркютов (ту-кю), вскоре подмявшая под себя почти весь кочевой мир Евразии.
В середине VI века на Алтае существовало небольшое племя ту-кю (тюрки, или тюркюты), правящая династия которого происходила из рода Ашина (волк){31}. О происхождении этого рода (точнее, восстановлении его после разгрома врагами) существовала легенда, которую пересказывает знаменитый русский востоковед начала XIX века Н.Я. Бичурин. По его сведениям, Ашина были «отраслью Дома Хунну».
«Впоследствии сей род был разбит одним соседним владетелем и совершенно истреблен. Остался один десятилетний мальчик. Ратники, видя его малолетство, пожалели убить его: почему, отрубив у него руки и ноги, бросили его в травянистое озеро. Волчица стала кормить его мясом. Владетель, услышав, что мальчик еще жив, вторично послал людей убить его. Посланные, увидя мальчика подле волчицы, хотели и ее убить. В это время, по китайским сказаниям, волчица эта появилась в стране на восток от западного моря, в горах, лежащих от Гао-чан на северо-запад (Алтай. — Авт.). В горах находится пещера, а в пещере есть равнина, поросшая густою травой на несколько сот ли окружностью. Со всех четырех сторон пещеры лежат горы. Здесь укрылась волчица и родила десять сыновей, которые, пришел в возраст, переженились и все имели детей. Впоследствии каждый из них составил особливый род. В числе их был Ашина, человек с великими способностями, и он признан был государем: почему он над воротами своего местопребывания выставил знамя с волчьею головою — в воспоминание своего происхождения. Род его мало-помалу размножился до нескольких сот семейств».
