— Это правда, — согласился Борис. — Но что же нам делать теперь?
— Любить друг друга дальше. Как сумеем. Это лучше, чем никак.
— Но ты будешь с ним. Каждую ночь. Я от этого с ума сойду.
— Не каждую. Он так взялся за работу, что приходит, жрет и валится. Его хватает на раз в неделю.
И они стали встречаться тайком, урывками.
Но то, что раньше для Бориса именно и составляло прелесть, теперь было мучительно. Не любовницей ведь хотел он видеть Нинку, а Женой и Матерью своих детей!
Иногда они опять начинали строить планы, как убить мужа Нинки. Но это уже было скорее игрой.
Или мечтали, что однажды его пристрелят. Или он разобьется в машине.
Однажды, когда она выходила из его подъезда (это было уже летом), кто-то из подручных Базы увидел ее. Он даже поближе подошел, чтобы убедиться, оставаясь незамеченным. Убедился. И доложил Базе, понимая, конечно, что быть обладателем такой информации опасно, но и упускать случай выслужиться перед шефом нельзя.
База устроил Нинке допрос с пристрастием.
Она молчала.
Он бил ее ремнем, как когда-то.
Она молчала.
Он бил ее кулаком по лицу.
Она молчала.
Он раздел ее и хотел заставить охранников изнасиловать ее. Но оба от страха перед Базой не сумели этого сделать. Тогда это сделал он сам на их глазах.
А потом сказал, что вычислит ее любовника. Давно он чувствует, что она с кем-то путается! Он знает этот дом, ничего, что девять этажей и пятьдесят четыре квартиры! Завтра же список всех жильцов этих квартир будет у него на столе. Завтра же к вечеру он вычислит возможные кандидатуры. Завтра же ночью все эти кандидатуры будут шеренгой стоять перед ним. И через полчаса после некоторых не согласованных с законом действий останется один-единственный. И он с ним поступит очень нехорошо. Этот человек будет просто умолять Базу его прикончить. Но нет. Он оставит его жить и мучиться совестью. Он оставит его калекой. Ну и кастрирует, само собой!
С этими словами База заглотнул бутылку водки из горлышка и ушел спать.
Поздней ночью Нинка в слезах позвонила Борису и все это ему рассказала.
— Я знал, что так кончится.
— Я убью его! Я зарежу его сонного.
— Не надо. Постарайся заснуть.
— Что ты хочешь делать?
— Ничего особенного. Спокойной ночи.
Нинка, конечно, не спала. Пила водку — и не пьянела. И лишь под утро свалилась, выпив огромную дозу.
Утром ее трогали, трясли, она мычала и вопила:
— Отстань! Ненавижу!
— Это я, — сказал голос не Базы.
Она с удивлением открыла глаза. Перед ней стоял Борис. Лицо окровавленное. Но улыбающееся.
— Пойдем, — сказал он. — С этой минуты ты моя жена. Навсегда.
Эпилог
Этот финал придется объяснить тем, что произошло несколькими минутами раньше. Борис, не спавший всю ночь, принял решение самое нелепое. Но он принял его.
Он надел лучший свою костюм, тщательно побрился. И пошел к дому — ТОМУ САМОМУ.
Он ходил по тротуару напротив подъезда.
Вот вышел огромный База с охранниками.
Борис сделал шаг и сказал:
— Сергей Николаевич? Только не беспокойтесь, я без оружия.
Он вывернул карманы, но База приказал охранникам еще и обыскать его. И лишь после этого позволил приблизиться.
— Ваша жена была со мной, Сергей Николаевич, — сказал Борис. — Дослушайте! Она была со мной и раньше, когда была еще вашей содержанкой. Она любит меня, а я ее. Это просто, не так ли? Дослушайте, а потом можете меня убить. Объясните мне, почему женщина любит одного, а должна жить с другим, которого, извините, ненавидит?
— Она мне врала! — хрипел База.
— Она вас боялась, поэтому и врала. Вы ведь бандит, — мягко сказал Борис.
База таких слов никогда не слышал.
— Я не понял, — сказал он, — чего ты хочешь? Чтобы я тебе полегче смерть выбрал?
— Зачем? Ведь она вас от этого не полюбит.
— А мне и не надо. Я ее выкину сегодня же.
— Глупо. Некрасиво. Зато будет красиво, если вы скажете: «Что ж, раз так получилось, берите ее, Борис Борисович, — это меня так зовут, — и живите счастливо!» И, Сергей Николаевич, может, этот поступок не один грех с вашей души снимет. Ведь есть грехи, я думаю. Даже уверен.
Челюсти охранников отвисли до земли.
Но никто не знает и никто не узнает, какое короткое замыкание произошло в мозгу Базы, бандита, экономического преступника и, возможно, даже убийцы. Он вдруг сказал:
— Я тебе, жидяра, не за то ее отдам, что ты красиво говоришь. А мне ей, сучке, хочется в самом деле добро сделать. Знаешь за что? За то что я ее все-таки немножко любил, маленькую дурочку. Только ее. Значит, и другую смогу. Бабья-то на свете, слава богу! Иди, тебя вот этот проводит, — кивнул он на охранника.
И он уже хотел сесть в машину, но повернулся, подошел к Борису и сказал:
— По святому воровскому закону я просто обязан был вас обоих пришить. Ладно, живите. Может, меня за это нарушение тоже пришьют. Но без всякого закона, от личной обиды, я все-таки тебя блызну.
И он блызнул Бориса по лицу. (Да так, что, потом выяснилось, вылетело три зуба и треснула челюсть, легкое сотрясение головного мозга не в счет.)
Эпилог после эпилога
Однажды, года через два, когда они, обнявшись, любовались своим первенцем-сыном, Борис сказал Нинке, зверея от нежности и стискивая ее за плечи до боли:
— Ты моя маленькая любовь!
Она вдруг резко отпрянула и сказала:
— Никогда так больше не говори!
— Почему? — удивился Борис.
— Не говори — и все!
— Ладно…
И она опять прижалась к нему.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
