Фея рифм[95] (Поэтам-рабочим) Вот фея рифм, властительница песен. В земной туман для счастья послана, Она поет, и взгляд ее чудесен. Отдайся ей — иль улетит она. В размахе крыл простор есть лебединый, Она несет вступившим с ней в союз Завидный дар для наших бедных муз: Алмазы, бриллианты и рубины. В ее словах для нас любовь и май, Останься с нами, пой, не улетай! Пускай мудрец порой кричит: «Куда ты? Мечтателю безумному. — Постой!» Уж он бежит, горячкой рифм объятый, От школьных парт за феей молодой. Ведь с этих пор и горе и лишенья Он для нее готов претерпевать, Чтоб в смертный час к безумцу на кровать Она присела с песней утешенья. В ее словах для нас любовь и май. Останься с нами, пой, не улетай! Как богачи ей жадно смотрят в очи! Но, их минуя, предпочтет она Скупой огонь в простой семье рабочей, Где песнь ее как хлеб и соль нужна. Пусть прост обед и темный угол тесен, Чтоб здесь жилось бедняге веселей, Она его из пригоршни своей Поит вином и дерзким хмелем песен. В ее словах для нас любовь и май. Останься с нами, пой, не улетай! Где дышит пар, в пыли свинцовой гранок, Она поет, чтоб каждый видеть мог В цветах кирку, лопату и рубанок, Стихи без рифм и славу без сапог. А с нею в такт поет рабочий молот, И весь народ уж подхватил припев, Меж тем как трон внимает, присмирев, Как там, внизу, отплясывает голод. В ее словах для нас любовь и май. Останься с нами, пой, не улетай! Покрой же, фея, нищету крылами, Зажги единой радостью сердца; Вином надежд, а не пустыми снами Гони заботу с пыльного лица. И сделай так, чтоб в хижине убогой Произнесли при имени моем: «Ведь это он привел ее в наш дом Певец вина и юности нестрогой». В ее словах для нас любовь и май. Останься с нами, пой, не улетай! Перевод Вс. Рождественского Недолгий срок людское племя Гуляет по тропам земным. Возница наш — седое Время. Уже давно дружу я с ним. Роскошно ль, скромно ли свершаешь путь по свету Нещадно гонит старина, Пока не взмолишься: «Останови карету! Хлебнем прощального вина!» Он глух. Ему по нраву — гонка. Он плетью хлещет, разъярясь; Пугая нас, хохочет звонко, Пока не выворотит в грязь. Боишься, как бы вдруг не разнесло планету Копытом звонким скакуна. Останови, ямщик, останови карету! Хлебнем прощального вина! Глупцов разнузданная свора Швыряет камни в седока. Бежим, не затевая спора, Победа будет не легка! Какой удар несет грядущий день поэту, Какая смерть мне суждена? Останови, ямщик, останови карету! Хлебнем прощального вина! По временам к могильной сени Нас приближает день тоски. Но слабый луч — и скрылись тени, И страхи смерти далеки. Ты увидал цветок, услышал канцонетту, Скользнула мышка, чуть видна. Останови, ямщик, останови карету! Хлебнем прощального вина! Я стар. На новом перевале Меня подстава ждет в пути. Ямщик все тот же, но едва ли Коней он может соблюсти. Для вас, друзья мои, уже спускаясь в Лету, Сдержать хочу я скакуна. Останови, ямщик, останови карету! Хлебнем прощального вина! И пусть мой юбилей поможет Крепленью наших старых уз. Ведь шпора времени не может Сердечный разорвать союз. О Радость, приводи друзей к анахорету Еще хоть двадцать лет сполна. Останови, ямщик, останови карету! Хлебнем прощального вина. Перевод В. Левика Шар наш земной — да что же он такое? То — просто старый мчащийся вагон. Хоть астрономы говорят: «Пустое!» Но с рельс сойдет когда-нибудь и он. Вверху, покорны силе притяженья, Вращаются такие же шары… Хочу я знать, небесные миры, Кто вас привел в движенье? О странном детстве, прожитом планетой, Писал Бюффон и говорил Кювье. Огонь и грязь… И вот из смеси этой Жизнь началась когда-то на земле. Зародыш тот волной питало море, И слизняки лениво поползли. А человек — недавний гость земли, Хоть мир погибнет вскоре. «О прошлое! Ведь мы — над бездны краем! Воскликнул я. — Скажи мне, как давно Вертится мир, в котором мы страдаем?» Но в прошлом все загадочно, темно. Так много догм… Разноречивы мненья. Где правда, ложь — не отыскать вовек. Оставили индус, и перс, и грек В наследство нам сомненье. Мне разъедает душу яд сомнений, Грядущее пытать решился я. Навстречу мне попался новый гений… «Учитель, как, погибнет ли земля?» «Нет, никогда! Жить суждено ей вечно, Как Троице!» — ответ его гласит. И песню вновь с друзьями голосит Мессия тот беспечный. Грядущее туманно и безгласно, А прошлое уже покрыла тень. Сужден иль нет земле прыжок опасный Скажи хоть ты, о настоящий день! Но он молчит, тщедушный и несмелый, Торопится он, Будущим гоним. Дни прочие уходят вслед за ним, Ворча; «Нам что за дело?» Конец придет — ведь было же начало! Мир родился — мир должен умереть. Когда? Судьба об этом умолчала. Сегодня ль? Или век ему стареть? Покуда мы о сроках спорим чинно, Когда земле погибнуть надлежит, Она в углу вселенной все висит, Висит, как паутина… Перевод Вал. Дмитриева вернуться Фея рифм. — Песня посвящена поэтам-рабочим 1830-1840-х годов, которым Беранже оказывал всяческую поддержку и содействие. вернуться Ямщик. — Дословное название: «Почтальон» (то есть возница почтовой кареты). |
