Соблазнами большого света Не увлекаться нету сил! Откушать, в качестве поэта, Меня вельможа пригласил. И я, как все, увлекся тоже… Ведь это честь, пойми, чудак: Ты будешь во дворце вельможи! Вот как! Я буду во дворце вельможи! И заказал я новый фрак. С утра, взволнованный глубоко, Я перед зеркалом верчусь; Во фраке с тальею высокой Низенько кланяться учусь, Учусь смотреть солидней, строже, Чтоб сразу не попасть впросак: Сидеть придется ведь с вельможей! Вот как! Сидеть придется ведь с вельможей! И я надел свой новый фрак. Пешечком выступаю плавно, Вдруг из окна друзья кричат: «Иди сюда! Здесь завтрак славный». Вхожу: бутылок длинный ряд! «С друзьями выпить? Отчего же… Оно бы лучше натощак… Я, господа, иду к вельможе! Вот как! Я, господа, иду к вельможе, На мне недаром новый фрак». Иду, позавтракав солидно, Навстречу свадьба… старый друг… Ведь отказаться было б стыдно… И я попал в веселый круг. И вдруг — ни на что не похоже! Стал красен от вина, как рак. «Не, господа, я зван к вельможе Вот как! Но, господа, я зван к вельможе, На мне надет мой новый фрак». Ну, уж известно, после свадьбы Бреду, цепляясь за забор, А все смотрю: не опоздать бы… И вот подъезд… и вдруг мой взор Встречает Лизу… Правый боже! Она дает условный знак… А Лиза ведь милей вельможи!.. Вот как! А Лиза ведь милей вельможи, И ей не нужен новый фрак. Она сняла с меня перчатки И, как послушного вола, На свой чердак, к своей кроватке Вельможи гостя привела. Мне фрак стал тяжелей рогожи, Я понял свой неверный шаг, Забыл в минуту о вельможе… Вот как! Забыл в минуту о вельможе И… скинул я свой новый фрак. Так от тщеславия пустого Мне данный вовремя урок Меня навеки спас — и снова Я взял бутылку и свисток. Мне независимость дороже, Чем светской жизни блеск и мрак. Я не пойду, друзья, к вельможе. Вот как! А кто пойдет, друзья, к вельможе, Тому дарю свой новый фрак. Перевод В. Курочкина Зачем меня в тоске напрасной Вы упрекаете опять? Ужели к Франции прекрасной Теперь вы стали ревновать? Стихи с политикой мешая, Я с каждым часом вам скучней? Не огорчайтесь, дорогая, Не будем говорить о ней! Мы оба, может быть, не правы. Ценя своих собратий пыл, Я об искусствах, детях славы, В салоне вашем говорил. Я вслух читал стихи, пылая Любовью к Франции моей. Не огорчайтесь, дорогая, Не будем говорить о ней! В минуту пылких наслаждений Я, трус последний, был бы рад Напоминать вам дни сражений И славить подвиги солдат. Штыками их страна родная Ниспровергала королей. Не огорчайтесь, дорогая, Не будем говорить о ней! Хотя неволя и терпима, Я рад свободе, как лучу, Но именем Афин и Рима Тревожить смех ваш не хочу. Мне грустно жить, не доверяя Катонам родины своей. Не огорчайтесь, дорогая, Не будем говорить о ней! Одна лишь Франция, с которой Никто не хочет быть сейчас, Могла бы стать меж нами ссорой И быть опасною для вас. Напрасно, радостью сгорая, Я для нее ждал лучших дней. Не огорчайтесь, дорогая, Не будем говорить о ней! Ведь упрекать я вас не вправе, Коль пить, так пить уж до конца И, позабыв о нашей славе, Сдвигать бокалы и сердца. Пускай в бреду страна родная И враг свирепствует все злей Не огорчайтесь, дорогая, Не будем говорить о ней! Перевод Вс. Рождественского Воспоем Марго, друзья, Что мила и плутовата, Чьи повадки знаю я, Ту, чья кофточка измята… «Как, измята вся? Ого!» — Такова моя Марго. Я подчас ее балую… Подойди-ка, поцелую! Словно горлинка, нежна, Зла, как бес… И смех и горе! Утром ласкова она, А под вечер с вами в ссоре. «Как, сердитая? Ого!» — Такова моя Марго. Я люблю ее и злую. Подойди-ка, поцелую! Поглядите: взяв бокал, За столом она болтает. Взор веселый засверкал, Как шампанское, блистает. «Как, шампанское? Ого!» — Такова моя Марго. Веселись напропалую! Подойди-ка, поцелую! Как играет! Как поет! Как она к искусству склонна! Но едва ль раскроет рот, Если с нами примадонна. «Как, застенчива? Ого!» — Такова моя Марго. И не нужно мне другую. Подойди-ка, поцелую! Хоть амур непобедим, Зажигает кровь волненьем, Но подчас она и с ним Обращается с презреньем… «Как, с презрением? Ого!» — Такова моя Марго. Ссору вспомнил я былую… Подойди-ка, поцелую! Хоть Марго и не робка, Но боится Гименея. Ей самой нужна рука… «Для чего же?» — Ей виднее. «Как, проказлива? Ого!» — Такова моя Марго. Как люблю я удалую! Подойди-ка, поцелую! «Что? Всего седьмой куплет, И конец? — кричит красотка. Дюжину — иль песни нет! Не хочу такой короткой!» «Просит дюжину? Ого!» — Такова моя Марго. И тринадцать ей срифмую. Подойди-ка, поцелую! Перевод Вал. Дмитриева вернуться Новый фрак. — Полное название: «Придворный костюм, или Визит к сиятельной особе». вернуться Довольно политики. — Написано в июле 1815 г., после вторичного отречения Наполеона. Согласно примечанию Беранже, «успех этой песни укрепил меня в мысли, что после Революции народ начал разбираться в происходящих событиях» и что отныне «восхваление любви и вина должно стать лишь рамкой для тех идей, которые выражает песня». …не доверяя Катонам родины своей. — Катон Старший (234–147 гг. до н. э.) и Катон Младший (95–46 гг. до н. э.) — римские государственные деятели, имена которых стали синонимом непреклонной стойкости убеждений. Поэт насмешливо применяет эти имена к политикам Реставрации. |
