— Войдите, — сказал лорд Питер самым зверским тоном, на который был способен, и заранее злясь на любого, кто бы это ни был. — О, это ты, Манго. Леди Питер легла спать. Отложи всё до утра.

Девушка продолжала стоять, хотя выглядела испуганной.

— Что случилось? — спросил он гораздо более мягко.

— Дело в том, что я, милорд… Я просто не могла сдержать удивление… это, конечно, не моё дело, говорить такие вещи, но…

— Не глупи, Манго, — сказал лорд Питер, вставляя монокль и уставившись на девушку. — Просто скажи то, что собиралась. Я не ем слуг.

— Милорд, может ли это быть простым совпадением — Фиби Сагден? Я имею в виду, что она, кажется, не была поблизости от Хэмптона, но, так или иначе, когда случается что-то ужасное в соседнем доме, невозможно не задаться вопросом…

— О чём это ты, Манго? Что за Фиби Сагден? Как она вписывается в общую картину?

— Я не уверена, что она вписывается, милорд, но…

— Сагден — это имя хозяев «Монрепо»? Работодатели миссис Чантер?

— Их дочь, милорд.

— Некая Фиби. И что с ней?

— Она исчезла, милорд. Полиция дала объявление и прочее.

— Ну да, Манго, это действительно кажется странным совпадением. Мне придётся спросить об этом Чарльза. Я не знал.

— О, сэр, разве вы не видели всех этих газетных заголовков?

— Заголовков? О Фиби Сагден? Нет, не видел.

— Да нет же, видели, сэр. Должны были. Фиби Сагден — это её настоящее имя, сэр. А её сценический псевдоним — Глория Таллэнт.

— О Боже, какой же я глупец! Необходимо немедленно связаться с Чарльзом. Хотя нет, уже поздно, а он — семейный человек. При первых же признаках рассвета… Большое спасибо, Манго.

— Не за что, сэр. Я сказала бы раньше, только я думала, что вы и так знаете. В Хэмптоне это вызвало намного больше толков, сэр, чем смерть миссис Харвелл, потому что Фиби — местная девушка, и её бедные мать и отец также местные, и она — настоящая звезда, актриса Уэст-Энда.

— Что, по мнению местных, с ней произошло, Манго?

— Похищение, убийство или ещё хуже, сэр, — сказала Манго с лёгкой ноткой удовлетворения.

— Выбирай на вкус, — сказал Питер. — Полагаю, старший инспектор Паркер сможет узнать, как идёт полицейское расследование. Ты не в курсе, когда молодая женщина исчезла?

— Кажется, через неделю после убийства, сэр.

— Но не из Хэмптона? Господи, да что же это я делаю, задавая тебе все эти вопросы, Манго? Когда мне удаётся вонзить во что-нибудь свои зубы, меня начинает нести. Набраться терпения до утра — вот единственное правильное решение. Доброй ночи.

Когда Манго ушла, лорд Питер взял «Таймс» и принялся искать дополнительные подробности в истории о пропавшей актрисе. Он не смог найти никаких упоминаний о ней, но его глаза выхватили из подвала страницы историю о мужчине, обвинённом в нападениях в Санбери. Согласно статье, этот человек оказался в больнице без сознания после дорожного происшествия и окреп для допроса только во вторник. Поэтому широко распространённое мнение, приписывающее ему другие преступления, оказалось опровергнуто, и эти инциденты потребуют нового расследования. Теперь полиция хочет побеседовать с любым, кто видел «сидли сепфайр», [190] который нарушил правила в Санбери ночью 27 февраля.

— Гм, — сказал лорд Питер, откладывая газету на журнальный столик и отправляясь спать.

Спальня была наполнена лунным светом — портьеры полностью отдёрнуты.

— Харриет? — тихо спросил он.

— Действительно я. А кто ещё это может быть? — засмеялась она.

— Я только хотел проверить, спишь ли ты. Задёрнуть портьеры?

— Не ради меня. Я люблю видеть с кровати луну и звёзды.

— Да будет так, Domina. Луна желанья всходит в небе ясном, луна Эдема — полна и прекрасна… [191]

— Прекрати бормотать, Питер, и полезай под одеяло прежде, чем простудишься.

— Уже здесь. Я ещё тебе не надоел?

— Нисколько. Я, кажется, становлюсь ненасытной.

— Великолепно. Я в жене найти желаю то, что в шлюхах есть всегда… Полагаю, что в своё время шлюхи, должно быть, сильно отличались.

— Абсурд, Питер. Ты говоришь глупости…

— Признаки удовлетворённой страсти, [192] — я знаю это, Domina, я знаю.

— Ты знала, Харриет, — спросил Питер за завтраком, — что Глория Таллэнт и Фиби Сагден являются или, что более вероятно, являлись одним и тем же человеком?

— Нет, — сказала Харриет, но это кое-что объясняет. Мне всё казалось, что фотографии Глории Таллэнт выглядят знакомыми, и я не понимала почему. Никогда её не видела. Но, Питер, я видела Фиби Сагден.

— В самом деле? А я там был?

— Нет, ты был за границей. Я видела её в «Ритце». Мне её показала Эилунед. Фиби была на ланче с Лоуренсом Харвеллом.

— Я должен увидеть Чарльза, — сказал Питер, прерывая завтрак, и быстро ушёл.

Харриет встала из-за стола после завтрака, перешла к письменному столу и приступила к работе. Вскоре мисс Брейси предстояло оставить вязание и исполнить стаккато на клавишах пишущей машинки. Сцена, до которой добралась Харриет, представляла собой ноктюрн — резервуар ночью. По различным техническим причинам не удалось убрать сцену у Хайгетских прудов, и история развивалась теперь независимо от лондонских рек. Переполненная любовью молодая пара тихо гребла по серебристой поверхность воды, и — когда Харриет оформила сцену, — стала свидетелем медленного всплытия трупа, неприятная бледность которого способна была напугать до смерти. По некоторым причинам на страницах луна сияла ярко, и Харриет наслаждалась красочным описанием неподвижной воды и отражёнными бликами лунного света. Только она успела взять себя в руки и со всей серьёзностью напомнила себе правило, что интерес читателя к описанию падает очень быстро, как в дверях появился Мередит и спросил, дома ли она для мистера Гастона Шаппареля.

— Он здесь? — спросила она удивлённо. — Очень хорошо, Мередит, проводи его наверх.

Но перед тем как пройти в гостиную, она закончила предложение.

Шаппарель рассматривал портретные миниатюры древних Уимзи, которые висели по бокам от каминной полки. Он взял её руку и склонился над ней.

— Простите за вторжение, леди Питер.

— Неужели вам потребуется ещё один сеанс, мистер Шаппарель?

— Нет, дело не в этом. Я нуждаюсь в вашем заступничестве.

— Перед кем? Я готова помочь вам, если смогу.

— Перед мистером Лоуренсом Харвеллом. Я полагаю, что он — ваш друг и друг лорда Питера?

— Мы знакомы, конечно. Не знаю, однако, имею ли я на него хоть какое-то влияние, мистер Шаппарель. Не желаете присесть?

— Я с ума схожу, леди Питер.

И действительно, француз выглядел глубоко взволнованным. Харриет испытала внезапное желание перенестись в Толбойз, который находится отсюда так далеко, что там иногда можно отдохнуть от проблем других людей.

— Что же сделал мистер Харвелл? — спросила она, пытаясь скрыть вздох.

— Речь скорее о том, чего он не сделал или ce qu’il refuse à faire. [194] Видите ли, леди Питер, у меня должна состояться выставка в Академии Рейнолдса — это честь для живущего живописца. Естественно, я очень рад. Мои клиенты очень рады. Сначала их прекрасные лица будут показаны в прекрасном окружении, где все смогут ими восхищаться, и затем инвестиции, которые они сделали, заплатив мне, станут очень выгодными. Все рады, кроме мистера Харвелла. Когда вчера я обратился к нему, чтобы позаимствовать картину на месяц, он отказался. Он даже не желает обсуждать этот вопрос!