31 марта

День свадьбы Бантера назначен на 3 августа, придётся соответственно нацелить архитектора: декораторам потребуется, по меньшей мере, две недели. В «Уоринг и Джиллоус» нашла несколько очень симпатичных стульев для столовой с вышитыми сидениями; задалась вопросом, понравятся ли они Бантеру? Стулья — это не совсем декорирование. Не следует заходить слишком далеко и вмешиваться. Разработала восхитительную цветовую схему с жёлтым, синим и серовато-зелёным. Решила действовать наверняка и, прежде чем заказывать обои, показать её всем: Питеру, Харриет, Бантеру и мисс Фэншоу. Заехала Хелен и заявила, что Бантер и так должен быть благодарным и не нужно с ним советоваться. Спросила её, как она посмотрела бы, если бы её заставили жить среди неприятных цветов. Она ответила, что жила же она в Денвере, «каким он тогда был». Согласилась, что в её словах есть смысл. Дрожь от мысли, что бы она натворила, если бы ей позволили сделать там всё по-своему.

28-ого апреля

Заехала к леди Северн, поскольку это четвёртый вторник месяца — мой день для визитов. Она заявила, что новорождённого назовут Матфеем, если это будет мальчик. Я сказала, что не могу понять, откуда у неё такая мысль, поскольку единственный Мэтью в семье — бедный родственник, которого Джеральд приютил в Денвере якобы для присмотра за библиотекой. Она сказала, что слышала это от самого Питера, и что я должна молиться, чтобы это был мальчик, потому что, если будет девочка, её назовут Керенгаппух. Неужели, наконец-то, она выжила из ума? Нужно поскорее спросить Питера.

14 июня

Тихий ужин на Одли-Сквер, только для нас троих. Обсуждали миссис Симпсон; дядя Пол выслал французские газеты, во всех сказано, что король женится на ней. Питер считает, что он должен отречься в пользу своего брата, герцога Йоркского, поскольку в Англии не существует морганатического брака. Не верится, что он на это пойдёт, король, я имею в виду. Разговор повернулся к деликатному вопросу о свадебном подарке Бантеру. Харриет предложила подсвечники Поля де Ламери. Я сказала: «О, нет, Питер так их любит». Харриет ответила, что в этом-то и проблема для очень богатых; когда вы хотите сделать дорогой подарок, это должно быть что-то, с чем вам жаль расстаться. Показалось, что Питер с ней согласен.

3 августа

День свадьбы Бантера. Сент-Джеймс, Пиккадилли. Бантер, оказывается, принадлежит к Высокой церкви, и Panis angelicus [230] им спела Аурелия Зильберштраум, которая недавно прибыла из Вены и с которой, по-моему, однажды Питер… ладно, всё это в прошлом, хотя, полагаю, ему пришлось потянуть за какие-то ниточки, чтобы ускорить оформление её бумаг. Собор переполнен, полно музыкальных критиков и шавок от прессы, которые вели себя скорее как криминальные репортёры, все ступени органа заполнены слушателями, ловящими каждое слово знаменитого сопрано. Невеста осталась почти незамеченный. В желтовато-розовом атласе, очень к месту. Бантер и Мередит (шафер) держались скованно. Готова поклясться, что, когда невеста подошла к алтарю, Бантер прослезился. Но, должно быть, я ошиблась — слишком непохоже на Бантера. Харриет в свободном тёмно-красном платье начала при ходьбе немного откидываться назад. Сказала Питеру, что беременность ей идёт, и он ответил, что она похожа на судно с сокровищами, входящее в гавань. Сам еще не повзрослел. На мой вкус слишком много ладана, но когда Аурелия З. открыла рот, было ошеломительно! Подумала, что весь храм воспарил и плавал в Эмпиреях — если, конечно империи есть на небе, — должно быть, употребила неправильное слово. Но понятно, почему такая шумиха вокруг неё.

Приём в клубе «Беллона» в отдельных залах. Мать Бантера, очень крупную и больную женщину, доставили в служебном лифте и усадили в кресло. Выставка свадебных подарков — сразу обнаружила подсвечники Питера. Все слуги Питера уровня выше горничной — среди гостей, все оказались очень милыми. Миссис Трапп великолепна в зеленовато-голубом костюме-двойке и широкополой бледно-синей соломенной шляпке, украшенной анютиными глазками. Отец невесты произнёс путаную речь, но, очевидно, очень гордится своей дочерью. И очень правильно — я сама восхищаюсь этими современными женщинами, которые могут что-то делать. Наша пара вышла через боковую дверь — передние залы запрещены для женщин. Поразилась, увидев, что молодожёны уехали на «даймлере» Питера. Сказала, что он, должно быть, любит Бантера сильнее, чем я думала. Харриет сказала, что большой автомобиль нужен, чтобы перевозить оборудование для фотографического тура по Горной Шотландии. Вернулась домой несколько подавленной: часто чувствуешь себя подавленным после хорошо проведённого времени, интересно, почему?

Перед обедом заходила Хелен, вся в ярости. Говорит, что семья выглядит посмешищем, когда хозяин вступает в брак на задворках в Оксфорде в какой-то странной компании (она имеет в виду донов-женщин), а слуга женится с надлежащей помпой и великолепием в Лондоне. Что касается оперных звёзд, распевающих духовную музыку, — это неприличное хвастовство. Выразила удивление, поскольку считала, что Бантер знает своё место. Ещё куча подобных замечаний. Сказала ей, что вполне естественно чувствовать себя раздосадованной, когда тебя не пригласили. Настроение значительно улучшилось. Гнев хорошо разгоняет кровь.

25 августа

Послала Франклин в «Хэтчардс» за книгой «Война и мир», считая, что сейчас самое время начать длинную книгу, чтобы заполнить время, когда работа в доме Бантера закончилась. Глупая женщина возвратилась с «Анной Карениной», сказав, что это самое близкое, что она смогла найти. Прочитала первое предложение и задумалась. «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Великий писатель всё перепутал. Думаю, что несчастье почти одинаково независимо от причин, его вызвавших, а счастье — довольно своеобразная вещь. Конечно же, никто прежде не был счастлив точно так, как мой Питер и Харриет. Неправильная книга — нужно попросить Харриет дать мне на время «Войну и мир».