Юрий Петрович, улыбаясь, подошёл к трюмо. Одной рукой поправил шарф, другой застегнул пуговицы модного серого пальто. Глядя на себя в зеркало, поправил длинные волосы под шапкой.

— А между прочим, Константин Сергеевич, этот парень не просто наш студент-первокурсник. — Добровольский хлопнул Олега по плечу. — Это и есть тот самый парень, о котором я говорил. Помните? Отличился в Афганистане… Вот он. Полюбуйтесь.

Константин Сергеевич вмиг оторвался от бумаг и вытянул шею, разглядывая с ног до головы необычного студента.

Юрий Петрович мигнул Олегу, и они вышли вместе в коридор и дружелюбно расстались.

Встретились после зимних каникул. Добровольский спросил об итогах сессии. Олег ответил, что по физике получил «отлично», по химии «хорошо». Юрий Петрович сказал, что для начала это неплохо.

Второе полугодие началось для Осинцева с происшествия. Профессор, заведующий кафедрой технологии, на которой Олег работал лаборантом, послал его на завод. Нужно было отвести туда плакаты, которые профессор одолжил для лекции.

Олег, выполнил поручение, но обратно на службу не торопился. Был ясный и тихий зимний день, и он решил прогуляться. Солнце слегка пригревало, на крышах домов появились сосульки. На тополях весело щебетали воробьи и синицы. Было не по-зимнему тепло. Олег распахнул пальто и сдвинул на затылок мохнатую кроличью шапку. (Обновы, подаренные ему в Троицке по случаю награждения, он не носил; берег для особо торжественных случаев).

Дойдя до Набережной, он повернул направо и прошёл вдоль реки, наблюдая за рыбаками, которые, просверлив лунки в заберегах, ловили окуней на мормышку. Так шёл и шёл, ни о чём не думая, радуясь жизни, поглядывая изредка на небо, которое бороздили идущие на посадку и взлетающие самолёты. Ушёл почти к мосту и повернул обратно. Впереди его промелькнула знакомая фигура. Хоть и далеко был Добровольский, Олег узнал его в толпе прохожих. Глаз зоркий, как у орла. Прибавил шаг, чтобы догнать, но Юрий Петрович сам остановился, облокотился на дамбу и стал смотреть вдаль, через реку, где шёл товарный поезд.

— Гуляем? — спросил Юрий Петрович подходившего к нему Осинцева.

— Немного решил подышать свежим воздухом.

— И я тоже — люблю дышать свежим воздухом. Они пошли вместе по направлению к парку. Юрий Петрович взглянул на колоссальное серое здание с куполами, которое по архитектуре резко выделялось среди других на всей набережной, и прочитал вслух лозунг из огромных красных букв на крыше: «Слава советской науке!»

— Какая здесь организация? — спросил Олег.

— Иргиредмет, — ответил Юрий Петрович и пояснил: — Институт редких металлов. Кстати, надо сюда зайти, — он приподнял рукав пальто и взглянул на часы. — Сейчас самое время — конец работы.

— Я не попутчик, — сказал Олег. — Мне надо в политехнический.

— Идём со мной, — позвал Юрий Петрович.

— Не могу. Надо на кафедру. Доложить профессору, что поручение выполнил.

— Не надолго, — настаивал Добровольский. — Именно ты и нужен здесь.

— Я? — изумлённо спросил Олег. — Зачем?

— Нужен, — повторил Добровольский. — Одному человеку, — пояснил он. — Этот человек давно хочет с тобой познакомиться.

— Какой человек? — спросил Олег насторожённо.

— Сейчас увидишь.

— Я не понимаю, объясни…

— Пойдём. Сейчас всё поймёшь.

Они вошли в вестибюль. Добровольский оставил Осинцева в вестибюле, а сам поднялся наверх. Олег, заинтригованный, остался ждать. Прошло минут десять. Наконец, увидел Добровольского. Вместе с ним с лестницы спускалась Инна Борзенко. Олег уже совсем забыл о ней. Увидел её и опешил. Она подошла к нему и поздоровалась. На бледно-восковом холёном лице её было какое-то странное выражение — смесь неприкрытого любопытства и чувства собственного превосходства. Олег, ошеломлённый неожиданной встречей и столь нагловатым её видом, не сразу ответил на приветствие.

— Олег Павлович Осинцев, — сказал Добровольский, представляя товарища.

— Наслышана, — сказала Инна. — Минутку подождите, я оденусь.

Раздевалка была рядом. Олег обратил внимание, что зимний туалет её стоил недёшево: роскошная шуба под котик, меховая шапочка, импортные модные сапожки, — всё было самого лучшего качества.

— Между прочим, я вас помню, — сказала Инна, обращаясь к Олегу, когда все трое вышли на улицу. — Видела вас ещё летом с Юрием Петровичем. Оба разглядывали и обсуждали достоинства моей внешности, когда я стояла у кинотеатра.

«А ты, оказывается, слишком высокого мнения о себе», — подумал Олег.

— Потрясающая память! — воскликнул Добровольский с иронией. — Гениальная интуиция!

— С Юрия Петровича взятки гладки, — продолжала Инна. — Он человек неисправимый. А на вас — непохоже. Такой скромный на вид.

— Мы говорили о делах, — сказал Олег.

— Я видела выражение ваших лиц, и поняла, о чём вы говорили.

— Сразу предупреждаю, — сказал Добровольский, повернувшись лицом к Олегу. — Инна Николаевна обладает необыкновенным даром чувствовать на расстоянии не только слова, но и угадывать мысли. И не только это. Например, она точно знает, что у того гражданина (Юрий Петрович показал на мужчину впереди) есть бабушка. Эта бабушка завтра вместе со студнем проглотит кость, дрыгнет левой ногой и умрёт без покаяния. Можешь проверить, — сказал он Олегу.

— Почему со студнем? — спросил Олег, смеясь.

— Все бабушки едят студень производства нашего мясокомбината. А в нём бывают кости.

— Не паясничай, Юрий Петрович, — сказала Инна. — Не солидно это.

— Да, не солидно, — согласился Юрий Петрович. — Я просто хотел сказать: метко стреляешь — в чистое небо, как в копеечку.

Инна шутя пригрозила ему кулаком.

— Это уже не честный бой, — сказал Юрий Петрович, поднимая руки кверху. Обратился к Осинцеву:

— Что, Олег Павлович, забавно на нас смотреть? Инна Николаевна всегда вызывает меня на словесную дуэль. Но заканчивается она, как правило, кулачным боем.

— Потому что ты невыносимый, — сказала Инна. — Так и стараешься уколоть. Советую тебе, Юрий Петрович, быть с людьми помягче, пообходительнее. Пока молодой, пока не поздно — переменись. Для своего же блага.

— Нынешний воробей прошлогоднего чирикать учит, — сказал Юрий Петрович, кивнув головой в сторону Инны.

Инна покосилась на Олега и лицо её приняло загадочное выражение.

— Я сейчас попрошу Олега Павловича, — сказала она. — И он за меня заступится.

— Мир! — сказал Юрий Петрович, чуть приподняв руки. — Предлагаю на сегодня мир. Кстати, сейчас я должен вас покинуть. У меня дела.

— Очень жаль, — сказала Инна, вздохнув с облегчением. Самой в душе давно хотелось, чтобы он их покинул. — Без тебя будет скучно, — прибавила она.

— Не будет, уверяю, — сказал Добровольский. — У этого парня большие способности развлекать. С ним не соскучишься. До свидания.

Юрий Петрович, сворачивая за угол, сделал прощальный жест рукой и мигнул Олегу.

Когда он скрылся за углом, Инна сказала о нём с досадой:

— Образованный человек, и никакого чувства такта. Циник ужасный. Отчего он такой?

— Наверно, скорее всего, результат застоя, — усмехнулся Олег.

— Может быть, может быть, — сказала Инна в раздумье. — Сколько таких неординарных, незаурядных людей не могут нигде приложить свои способности. Вот и становятся циниками.

— По-моему, вы первая задели его, — сказал Олег.

— Ну и что тут такого! — удивилась она. — Должен стерпеть.

— Видимо, не считает нужным.

— А вы, я вижу, не дадите своего друга в обиду, — сказала Инна. — Он мне говорил, как уехал однажды в деревню к матери на праздник, и вы пришли к нему с задачами, — она улыбнулась: — Неужели всё, что он рассказывал о вас, — правда?

— Не знаю. Может что-нибудь и приврал.

— Расскажите о себе подробнее.

— Не люблю я рассказывать подробно. Неприятно мне это.

— Вы любите театр? — вдруг спросила Инна.

— Я редко в нём бываю. За всю жизнь — всего два раза был.