Все солдаты, чётко отпечатав два шага, вышли вперёд. Все, кроме одного. На месте остался рядовой Марин.

— Не у тебя ли руки чешутся ринуться в рукопашную? А? Не ты ли собрался наматывать кишки на кулак? — спросил полковник, обращаясь к Марину.

— Я принципиально против всяких переговоров с душманами, — заявил Марин. — Их надо уничтожать. Они залили Афганистан кровью. Уничтожать, а не разговаривать с ними.

— Я не пойму, — сказал полковник, — не то ты хитрец, не то подлец. Кто он по-вашему? — спросил Горбатовский, обращаясь к солдатам.

— Подонок, — сказал кто-то из солдат.

— А какого же черта подонок, — произнёс полковник на высокой ноте, поднимаясь с камня. — Какого чёрта подонок строит из себя героя? Вон отсюда! — крикнул Горбатовский, — чтоб тобой тут не пахло!

Марин как оплёванный пошёл в расположение своего взвода.

Полковник обошёл строй солдат, изучая каждого внимательно. Вернулся назад и остановился напротив Олега. Олег выпятил грудь и чётким твёрдым голосом отрапортовал:

— Гвардии сержант Осинцев.

— Не боишься, сержант?

— Разве что самую малость, товарищ полковник.

— Чем руководствуешься, решив добровольно взять на себя такую миссию?

— Ребят жалко, товарищ полковник, — сказал Осинцев. — Могут погибнуть в бою.

— Ребят жалко, а себя не жалко?

— Так ведь я и сам могу погибнуть в бою, а тут есть шанс ликвидировать банду без боя.

— Вот как надо отвечать в подобных случаях, — сказал полковник, обращаясь к солдатам. — А не болтать о долге, мечтая при этом о наградах. К награде, конечно, мы тебя представим, сержант. Независимо от исхода твоей миссии. А теперь нам надо какую-нибудь палку, чтобы прикрепить к ней белый платок. Поищите, хлопцы, палку.

Солдаты бросились врассыпную искать древко для белого флага. Один из них побежал прямо к кусту, который одиноко стоял у подножия горы. Олег снял с себя всю военную амуницию. Автомат поставил к камню, на котором сидел полковник.

Один из офицеров, командир артиллерийского батальона, подошёл к Горбатовскому.

— Можешь дать один залп из реактивных миномётов, — сказал он. — Для острастки поверх голов.

— Зимний дворец берём что ли? — сказал полковник. — Там не Зимний дворец, и твой батальон не крейсер «Аврора». Они окружены и прижаты к ущелью. Деваться им некуда. Страху у них и без пальбы хватает. А начнём палить мы, начнут палить и они. Трудно в такой обстановке вести переговоры с неприятелем. А так, тихо мирно, как сказал сержант, есть шанс ликвидировать банду без боя. Ну где же палка?

Солдат, который бежал к кусту, уже отломил длинную изогнутую ветку и находу обрезал ножом побеги с листьями. Наконец, палка была готова. Принесли белый платок и привязали к древку. Начальник штаба принёс пакет и отдал Осинцеву. Парламентёр взял в левую руку пакет, в правую флаг и доложил:

— К выполнению задания готов.

— Если начнут стрелять, — сказал полковник, — падай на землю и лежи. Мы обрушим на них всю артиллерию. Стрелять по тебе прицельно не дадим. Плохо будет, если подпустят вплотную и начнут стрелять. Надеюсь, этого не произойдёт. Ну, как говорится, ни пуха…

Осинцев выбрался из укрытия, поднял вверх белый флаг и быстро пошёл вверх по склону. Лишь один раз дрогнуло у него сердце, когда был уже близко к цели и увидел, что один бородатый душман в чёрной чалме направил на него дуло крупнокалиберного пулемёта. Олег замедлил шаг. Душман демонстративно стал прицеливаться. Олег остановился, зажмурил глаза, успев мысленно произнести только два слова — «Прощай, Марина», — и стал ждать выстрелов. Но выстрелов не было. Олег открыл глаза. Душман, повернув голову, с кем-то разговаривал. Того, другого, из-за укрытия не было видно. Олег хотел двигаться дальше вперёд, и вдруг услышал шорох сыплющейся сзади щебёнки. Он оглянулся и увидел Анвера Халитова, который торопливо карабкался вверх, стремясь догнать парламентёра. Олег удивлённо смотрел на него и, когда тот приблизился, вытирая рукавом обильный пот, выступивший на скуластом загорелом лице, молча уставился на Халитова, ожидая объяснений.

— Я сказал Орлову, — произнёс Анвер, превозмогая одышку, — что могу пригодиться, если они понимают по-татарски. Орлов послал вдогонку. Ребята страшно переживают за тебя. Клянутся отомстить.

У Олега сжалось сердце; и он на несколько мгновений опять зажмурил глаза. «Ну, была не была», — мысленно сказал он себе и решительно двинулся вперёд, не обращая внимания на ощетинившуюся пулемётами и автоматами вершину горы. Анвер, изрядно уставший при подъёме, еле успевал за ним.

Когда достигли вершины, Олег смело прошёл цепь душманов, чуть не задев ногой пулемёт и чей-то локоть, и спустился на небольшую ровную площадку за гребнем горы. Душманы как по команде оставили свои гнезда и окружили парламентёров.

— Кто командир? — спросил Олег, бросая на землю флаг. Он поднял над головой пакет и повторил вопрос.

Душманы, обвешанные ножами, гранатами, пистолетами и прочей военной амуницией, многие с автоматами в руках стояли как вкопанные. Большинство из них были бородаты и длинноволосы. Почти все в чёрных мусульманских чалмах и в просторных одеждах. Вид у них был зловещий. Десятки пар чёрных злых глаз сверлили парламентёров и Олег не заметил, чтобы в этих глазах был страх. В них помимо злобы проскальзывала здравая рассудительность и, как показалось Олегу, даже любопытство.

Анвер повторил вопрос по-татарски. Душманы молчали. Тогда Олег протянул руку с пакетом душману, который стоял ближе всех. Тот взял, повертел пакет в руках и передал бородатому душману постарше. Бородатый тоже проявил некоторое любопыство, рассматривая пакет со всех сторон. Наконец, разорвал конверт и вынул листок с текстом ультиматума. Вертел листок и так и эдак, но читать, видимо, не умел и передал вместе с конвертом молодому душману с длинными волосами. Длинноволосый прочитал текст сначала про себя, потом вслух. Душманы стояли как вкопанные и молчали, уставившись на Олега. Олег взирал на них с олимпийским спокойствием, и это явно озадачивало некоторых душманов. Один из таких озадаченных подошёл к краю обрыва и глянул вниз, на дно ущелья. Олег подошёл к нему и тоже посмотрел вниз. Внизу на огромной глубине бурлила горная речка. Олег усмехнулся и долго и пристально смотрел на душмана, словно ждал, когда тот столкнёт его с обрыва. Но душман оттого, что Олег не испугался даже глубокого ущелья, был озадачен ещё больше. Анвер смотрел на всю эту сцену затаив дыхание и, не выдержав нервного напряжения, сказал, что пора возвращаться в полк, так как душманам требуется время для размышления, чтобы принять или не принять условия ультиматума. Олег ничего не ответил. Он поступил совершенно неожиданно. Снял с плеча озадаченного душмана автомат, — тот почему-то не сопротивлялся, — и бросил автомат на землю. Подошёл к другому душману, которого считал таким же озадаченным и удивлённым, и тоже помог разоружиться. Так он разоружил несколько человек, бросая автоматы и карабины в одну кучу. Правда один долговязый душман не отдал свой автомат. Олег не стал возражать. Пусть оставит пока при себе. Но когда следующий душман сам протянул Олегу свой карабин с оптическим прицелом, произошло опять неожиданное. Душманы лавиной двинулись к куче с оружием и стали бросать в неё все своё снаряжение. Притащили пулемёты из гнёзд и свалили их сюда же. Анвер подошёл к Олегу и шепнул ему на ухо:

— Один душман спрятался за обрывом.

— Я видел, — тихо ответил Олег. — Не обращай внимания.

Последним разоружился долговязый. Он бросил автомат на землю, снял амуницию, достал из кармана маленький, как игрушка, браунинг и протянул Олегу. Олег взял пистолет, полюбовался им и сунул в свой карман.

— Что теперь делать-то? — растерянно вопрошал Халитов. — Надо как-то построить их в одну колонну.

— Вот и строй. По четыре в ряд.

Халитов стал по-татарски бормотать что-то, выстраивая всех в колонну по четыре. Душманы быстро поняли что от них требуется и встали как полагается.