«Муся» сказала еще, что есть приказ об эвакуации Крыма, и обещала достать копию.

— Приближается двадцать шестая годовщина Красной Армии. Нужно приготовить фрицам подарки. Вы об этом не думали, Александра Андреевна?

— Как не думала! Только вчера говорили об этом с «Хреном». Давайте мины.

Когда «Муся» ушла, я составил радиограмму.

В ней я предупреждал о готовящемся прочесе и просил изолировать «Николая». Через «Нину» отправил текст Шуре для передачи в обком партии.

По дороге домой на Феодосийской улице я попал в облаву. Деваться было некуда — жандармы и полицейские окружили весь район. Всех проходящих задерживали. Собрали около ста человек. Приказав выложить содержимое карманов на землю, жандармы начали проверку документов.

У меня, как всегда, ничего лишнего в карманах не было. Все секретные материалы я прятал в свой рабочий ящик. Но чувствовал я себя все же неважно.

Жандарм заглянул в мой ящик с ржавыми гвоздями и замазкой, проверил документы и, вернув все обратно, отпустил меня.

Мы начали готовиться к годовщине Красной Армии.

На аэродроме Мироненко снова взорвал штабель с горючим. Пожаром было уничтожено до сорока бочек с бензином. Немцы подняли большой шум, но следов не нашли.

На станции Симферополь немцы сформировали эшелон из девятнадцати вагонов с боеприпасами и семи вагонов с продовольствием. Дежурным, «Кошке» и «Моте», удалось заложить мины без особых затруднений. Этой же ночью поезд взорвался на станции Джанкой. Состав был уничтожен.

Вова Енджияк, Анатолий Басс и Борис Еригов взорвали водонапорную башню на станции Симферополь. Вода хлынула из башни на линию. Один большой бак был приведен в полную непригодность, второй требовал длительного ремонта.

А вечером Вася Бабий со своими диверсантами отправился на вторую операцию — взорвать нефтебазу, которая находилась за симферопольским вокзалом.

Одетые в немецкую форму, ребята построились и шли попарно, как патруль. На железнодорожном переезде часовой спросил пароль, они ответили и двинулись дальше.

Вася Бабий предварительно сам обследовал и хорошо знал расположение нефтебазы. Ланский и Еригов остались за оградой, а Вася Бабий и «Костя» перелезли через ограду и стали подкрадываться к бакам. Огромные баки по сто пятьдесят — двести тонн стояли метрах в трех один от другого. Между ними ходил часовой.

Когда Вася Бабий уже подползал к баку, недалеко от него вспыхнул электрический фонарик. Послышался окрик по-немецки: «Кто там? Пароль!»

Вася поднялся, приготовил пистолет и, идя навстречу часовому, ответил пароль. Помогла немецкая форма. Часовой остановился в нерешительности. Вася дал два выстрела, немец застонал и свалился мертвым. Но другие часовые открыли стрельбу.

Диверсанты успели перелезть через ограду и скрыться.

В этот же день немцы сформировали эшелон из тридцати одного вагона. В составе были две цистерны с авиабензином, две — с моторным маслом для самолетов, вагоны с тракторами-тягачами, несколько вагонов с продовольствием, один вагон специально с шоколадом.

«Кошка» пришел в кабинет к «Хрену».

— Как быть? Эшелон без боеприпасов и горючего маловато.

— Состав не очень хлебный, — согласился «Хрен», — но упускать не нужно. Взрывайте!

«Кошка» взял у Брайера две мины с шестичасовой дистанцией и, дождавшись темноты, прилепил их к двум цистернам с бензином. Взрыв должен был произойти где-то в пути, в два часа ночи.

Но по каким-то причинам отправка эшелона задержалась на несколько часов.

«Хрен» не спал всю ночь и очень нервничал: взрыв эшелона на станции грозил большими неприятностями. Он надеялся только на неисправную работу запалов, но в этот раз они, как назло, сработали с очень небольшой задержкой.

Взрыв произошел в четыре часа утра. Загорелись цистерны с бензином. Пламя мгновенно перекинулось на другие вагоны. Начался большой пожар. Немцы сначала растерялись, потом бросились к поезду, но, вместо того чтобы тушить пожар, начали растаскивать продовольствие, шоколад и даже передрались.

Пожаром был уничтожен весь эшелон. Тракторы обгорели и нуждались в ремонте. Было разрушено около двухсот метров железнодорожного пути и повреждены стрелки. На восстановление путей требовалось немало времени.

Утром Клоун вызвал к себе «Хрена»:

— Почему сгорел эшелон?

— Не могу знать, — спокойно ответил тот. — Пойдемте вместе посмотрим.

«Хрен» залез под обгоревшую цистерну и долго там возился.

— Смотрите! — Он пригласил немца залезть под цистерну. — Плохо закрепили флянец, он нагрелся и выскочил. Бензин разлился, а кто-то, очевидно, неосторожно бросил папиросу.

Окончательно выяснить причины пожара немцам не удалось, но «Хрену» эта диверсия доставила много хлопот и волнений.

15 февраля диверсанты из группы «Саввы» заминировали на станции Сарабуз цистерну с бензином, предназначенным для аэродрома. Взрыв произошел ночью, когда цистерна уже находилась на аэродроме. Сгорело пятьдесят тонн авиабензина.

Несмотря на неудачу с нефтебазой, диверсанты молодежной организации не отступили от намеченного плана. 22 февраля, как раз накануне годовщины Красной Армии, Вася Бабий, Енджияк, Лущенко и Еригов, надев немецкую форму, вторично направились на нефтебазу.

Ночь была темная. Еригов с автоматом залез на забор, чтобы в случае опасности прикрывать отход. Лущенко остался внутри двора, чтобы прикрывать товарищей с фланга, а Бабий и Енджияк направились к бакам.

Часового они не встретили и благополучно заминировали четыре бака. Для усиления взрыва к каждой мине прибавили по восемьсот граммов толу.

К сожалению, заряды оказались слабыми для толстых стенок баков. Два из них уцелели, но один все же был разрушен, и на землю вытекло около двухсот тони горючего.

К встрече славной годовщины Красной Армии деятельно готовились все патриотические группы.

На хлебозаводе члены группы «Дяди Юры» вывели из строя два дизеля, и несколько дней завод не работал. Было распространено большое количество листовок на русском, немецком, румынском и татарском языках. Мы выпустили листовку «Вести с Родины», где поместили обзор военных действий за девять дней — с 4 по 13 февраля; а вторую листовку с обзором за неделю — с 13 по 21 февраля. Мы сообщали об огромных успехах Красной Армии на всех фронтах.

Подпольщики «Муси» и «Луки» собрали большое количество медикаментов и перевязочных материалов для партизан; сарабузцы прислали сто яиц, масло, купили несколько бутылок вина, табак, немного конфет, шоколада. Все подарки вместе с поздравительными письмами подпольщиков мы отправили партизанам в лес.

«Муся» послала штабу большое поздравительное письмо.

«В честь славной годовщины мы совершили несколько диверсий и посылаем вам разведданные.

Немцы свирепствуют, хотят напугать советских людей. Но, оторванные от Большой земли, мы остались преданными патриотами своей Родины. Товарищи дали клятву мстить, но нам нужны мины и еще мины к тем, что вы нам присылаете. Работа несомненно потребует много-много мин», — заканчивала она письмо своим постоянным требованием.

24 февраля «Мартын» прислал двадцать мин специально для «Муси». На этот раз даже она осталась довольна.

Приближение Красной Армии и активная деятельность подпольной организации в городе очень тревожили предателей. Видимо, они уже не слишком надеялись на немцев.

Начальник карательного отряда татарин Карабаш последнее время часто откровенничал с «Ниной», которая, по моему поручению, поддерживала с ним знакомство.

— Вам-то, Евгения Лазарева, хорошо. В худшем случае вас исключат из партии, как пассив, за то, что вы ничего не делаете против немцев. А я — другое дело. Мне кругом петля. С немцами уйду — крышка будет, здесь останусь — повесят большевики. Вот если бы мне подвернулся какой-нибудь видный коммунист, я бы его спас от гестапо и тогда мог бы доказать свою преданность советской власти.