И рыжая просто не смогла сдержаться:

— Бежим! — шепотом приказала она, первой бросаясь по тропке. Ямамото изогнул бровь, но послушно припустился следом.

Они выскочили на берег, прорезали две борозды в нетоптаной перине свежего, искристо-белого снега, и остановились, с восхищением глядя на сказку, расстилавшуюся перед ними. Огромная луна низко висела над стянутой коркой льда водой. Она бережно плела длинную серебристую косу, протянувшуюся от горизонта до самого берега. Весь мир сверкал в этом свете — лес по правую руку, затока, выделяющаяся на фоне скалистых берегов озера, пожухлые камыши, украшенные высокими снежными шапками…

— Красиво… — почти благоговейным шепотом сказала Мерси. Ямамото кивнул, не отрываясь, глядя как легкий ветерок срывает с ветки "пух" и кружит его в воздухе. Потому и пропустил момент, когда Мерси, захохотав, швырнула в него первую снежку.

— Эй! — воскликнул Президент, фыркая и стирая с лица воду.

— Защищайтесь, сир! — по-мушкетерски ответила сирена, в том же направлении посылая друг за другом еще три "колобка". От двух Хикару увернулся, а вот третий угодил ему прямо за шиворот и быстро объяснил охотнику, насколько невыгодно быть джентльменом.

— Ну, держись! — угрожающе воскликнул он, бросаясь в атаку.

Мерси завизжала.

На снежки Ямамото решил не размениваться, широко раскрывая руки и прыгая с места на добрые три метра. Только чудом девушка умудрилась вывернуться и, заливаясь веселым смехом, добежать до кустов. Первый круг Президент за ней честно пробежал — уж слишком соблазнительная впереди была добыча. Но при заходе на второй тренированные годами инстинкты тактично намекнули хозяину, что так он Мерси не поймает.

— Тенши! — грозно позвал Президент, делая неожиданный рывок в сторону. Как он оказался перед ней, Мерси поняла не успела. Только зажмурилась, вцепилась в лацканы его сорочки и рухнула в сугроб. Ямамото, тщательно прицелившись, упал сверху. Несколько мгновений девушка продолжала смеяться, уткнувшись лбом в переносицу охотника, потом подняла глаза, встретилась с ним взглядом и обмерла в его руках.

А кто первым потянулся навстречу поцелую, она уже не помнила…

Ямамото Хикару сидел в сугробе и с блаженной улыбкой разглядывал звезды. Мерси посапывала у него на коленях, по-детски засунув ладони под щеку. По мнению охотника — это было самое яркое проявление доверия, которое она только могла продемонстрировать. Всего полтора года стараний — и ему удалось убедить ее открыться, забыть о страхе и осторожности. Наконец, его Феникс поняла, что если и нужно кого-то бояться, то только не его, Ямамото-куна. Ведь он был тем, кто всегда встанет на ее сторону, что бы ни случилось.

Впрочем, он не мог сказать, что все это время Мерси так уж сильно его боялась. Скорее, он злил ее своей, как она считала, чрезмерной опекой. Как она не понимала, что каждый его поступок, каждая фраза, даже мысль были направлены лишь на то, чтобы ее защитить? Наивная, маленькая девочка… Она думает, что мир состоит из славных приключений, а жизнь — из преград, которые нельзя не преодолеть. Верит в доброту демонов и беззащитность русалок. Думает, что дэваты — зло, хотя по отношению к ее семье они поступили более чем милосердно. По законам Лазури Сакура Оитомэ заслуживала смерти, но ее изгнали, позволив связать свою бесценную жизнь с тем, кто никогда не был и не будет этого достоин.

— Ничего, Мерси-тян, — улыбнулся охотник, ласково перебирая рыжие пряди. — Ты поймешь сама, кто есть кто в этих мирах. Поймешь со временем, а я помогу тебе не ошибиться.

Девушка поморщилась, когда ее подхватили на руки, но не проснулась. Сейчас ей было хорошо и тепло. И, откровенно говоря, совершенно безразлично, какие там матримониальные планы строились в буйном воображении Ямамото. В последнее время Томаши жила сегодняшним днем. Максимум — ближайшей неделей. Потому что если задумываться "на перспективу" — можно вообще умом тронуться. И в ее заветных мечтах числился не мир во всем мире, и не победа в войне, на которую периодически намекали все, кому не лень, а, конкретно сейчас, — банальное студенческое желание пережить сессию.

Ямамото Хикару, узнай он об этом, схлопотал бы жесточайшее потрясение…

Следующим утром Мерси проснулась у себя в гамаке. Потянулась, вспомнила о том, что произошло накануне, улыбнулась и мысленно поблагодарила Хикару за транспортировку. А он-то оказался не таким благовоспитанным, как она себе представляла… Раньше она была уверена, что с Президентом романтика будет напоминать приключения Электроника, в том смысле, что в его представлении порядочная девушка свой первый поцелуй получает на свадьбе, да и то — в лоб. До чего же приятно было ошибиться вчера, когда он так пылко ответил на ее инициативу.

Улыбка девушки стала шире, она счастливо зажмурилась, свернулась калачиком, прижав подушку к груди, и представила, как прибежит к нему сегодня на тренировку. Ну, и что, что не по расписанию? Зато с удовольствием!

Именно с такими мыслями она отправилась на урок.

— Привет, Мерси-тян, — первым поздоровался Арарат, столько девушке только войти в кабинет. — Откуда столько радости на лице? Мы уже не боимся сессии?

— Да ладно, — отмахнулась рыжая. — Конспекты почитаю и сдам.

Русал, конечно, изогнул бровь, но решил не уточнять. Он вообще все перемены в женском настроении называл одним словом: "ПМС", и искренне верил, что спастись он него невозможно. Единственный выход — переждать. Будучи сыном своей матери и постоянно пытаясь наладить контакт с "любимой кузиной", он уже давно научился пропускать мимо ушей истерики, неоправданные гневные вопли, а в самых плохих случаях — уклоняться от тяжелых предметов и качественно прятаться в труднодостижимых "бомбоубежищах". Но за годы практики он также научился отлично понимать, когда гнев сменяется милостью и пучеглазая фурия с львиным оскалом превращается в милую (насколько это вообще было возможно в отдельных случаях) и относительно довольную жизнью барышню.

— Я рад, что у тебя хорошее настроение. Учитывая, что после занятий придется выдраить два подсобных помещения, этот заряд бодрости тебе еще ой как пригодится.

— Что сделать? — округлила глаза рыжая.

— Это — обязательная повинность. Перед каждой сессией в школе проводится генеральная уборка. Каждому классу выделяется своя территория. Наша — два подсобных помещения в конце коридора на втором этаже нашего отделения, — и добавил, уже потише. — Это нам еще повезло! Кое-кого и в соседние башни отправляют, представляешь? Там вообще работать невозможно: ты убираешь — местные мусорят. Иногда до драк доходит. Особенно сложно с духами — их даже поймать на месте преступления нельзя. И ведь не уйдешь, пока чисто не будет!

Ну, после Фузиоку, где даже самые богатые детки японских аристократов вынуждены были отправляться на завод перебирать гнилую морковку, Мерси уже ничем нельзя было удивить. Потому, дождавшись окончания пар и вооружившись перчатками, тряпкой и моющим средством для окон, она отправилась вместе с одноклассниками по указанному адресу.

Но она и подумать не могла, что бывает такой срач! Даже не так — БЕЗБОЖНЫЙ СРАЧ! Большими буквами. Такое чувство, что эти конкретные комнаты были построены еще во времена динозавров, потом провалились в другое измерение и все годы до сегодняшнего дня находились там. Паутина, толстым слоем покрывавшая стены и потолок, могла удержать Боинг на весу, потому что это было уже не то тонкое кружево, которое создает любой уважающий себя паук, а прочные такие, черные сети. По разнообразию живности, которая нашла в них последние пристанище, можно было составить энтомологический справочник, а по их количеству — заселить насекомыми какой-нибудь пустынный остров размером с Канаду. Стены были коричневыми, хотя во всех остальных кабинетах их красили в белый, и что-то подсказывало Мерси, что после недели чистки белыми станут и эти. Пол был покрыт таким слоем мусора, что в некоторых местах нельзя было стоять в полный рост — собранный из хлама Эверест возносился к потолку.