— Пейте, длузья, — с сияющим лицом говорил Чарли. — Все пейте. Такой день! Это вам от меня. — Он кивнул Уордену и Старку и двинулся вдоль стойки, пытаясь один обслужить всех теснившихся у буфета посетителей.

— Молодец малый, — сказал Старк.

— Да, отличный парень, — согласился Уорден.

— Как ты думаешь, по карману ему подносить каждому посетителю по рюмочке от себя, бесплатно?

— Сомневаюсь.

— И никто ему не помогает за стойкой.

— Эта чертовка Роза прилипла к своему сержанту. Не отходит от него.

— Эй, Роза! Ты что, не слышишь? — прогремел Уорден.

Она сидела в кабине с артиллеристами, но к нему все-таки подошла. На ее смуглом маленьком личике, по которому в ней легко было угадать португалку, если бы не слегка раскосые глаза, выдававшие в ней метиску, мелькнула тень легкого раздражения.

— Что ты хочешь, Уорден?

— Как звать твоего ухажера?

Она кинула на него сердитый взгляд.

— Тебя это совершенно не касается.

Уорден, не стесняясь, в упор рассматривал ее всю. Роза проследила за его взглядом и, резко подняв глаза, которые теперь сверкали гневом, вызывающе посмотрела в его светло-голубые глаза.

— Из какой он части? — как ни в чем не бывало спросил Уорден.

— Что тебе за дело! Я думала, тебе что надо. Ужо пьян, да? Вас Чарли обслужит. Я у стойки не обслуживаю. — Она резко повернулась и направилась в кабину к артиллеристам.

Уорден и Старк, как по команде, повернулись на табуретах, провожая ее взглядом. Они, как зачарованные, смотрели на ее стройные голые ноги, скользившие одна о другую под кружащейся на ходу юбкой, на твердые округлые бедра.

— Боже мой! — преисполненный благоговения, проговорил Старк. — Какая девочка!

— Аминь, — спокойно произнес Уорден. Он поджал губы и, как это нередко делают во хмелю, облизал усы. Он чувствовал, как в его груди просыпается давным-давно знакомое, но несколько притупившееся ощущение задора, которое у него всегда приходило с опьянением, как волна этого ощущения поднимается в голову, вызывая какое-то чудесное облегчение, как после глубокого вдоха камфары.

— А недурно у них здесь, а? — сказал Старк.

— Очень даже недурно.

— Да, вот она, жизнь, — прочувственно произнес Старк. — Просто так, ни за что ни про что, я бы с этой жизнью не расстался. А ты?

— Я тоже, — ответил Уорден. — Знаешь, Старк, в чем твоя беда? Ты — техасец, а у техасцев нет ни капли чувства юмора.

— Чувство юмора? У меня оно есть.

— Ну да, есть. У каждого есть. Только у тебя оно притупленное. Чувство юмора у тебя заслоняется гордостью. А гордец без чувства юмора — пропащий человек. А вот у меня настоящее чувство юмора. Поэтому мне ничего не стоит заставить, скажем, тебя сделать все, что я захочу.

— Меня? — переспросил Старк. — Нет уж, меня ты не заставишь.

— А вот и заставлю, — явно подзадоривая Старка, сказал Уорден. — Давай поспорим.

— Давай.

Уорден, хитро улыбаясь, отвернулся от Старка и поднял свой бокал. Затем выпрямился.

— Эй, Роза!

Нахмурившись, Роза опять подошла к стойке.

— Ну, что тебе опять нужно, Уорден?

— Еще виски со льдом, моя кошечка. И больше ничего. Налей мне в этот бокал.

— Тебе нальет Чарли.

— Да ну его к черту! Я хочу, чтобы ты налила.

— Ну давай, ладно. И пива еще подать?

Уорден посмотрел на бутылку.

— Ага. Эту убери. И принеси похолоднее.

— Пристаешь ты ко мне, а все без толку.

— Неужели без толку? Не может быть! А как звать твоего ухажера?

— Отстань!

— Из какой он части?

— Отстань, я сказала.

— Знаешь, почему я люблю, чтобы ты меня обслуживала? Потому что я люблю смотреть тебе вслед, когда ты потом отходишь. У тебя потрясающая фигура сзади.

— Я замужем, — с достоинством произнесла Роза, имея в виду, что она уже ангажирована. Но все равно слова Уордена ей льстили.

— Как звать твоего ухажера?

— Тьфу, чтоб тебе сдохнуть! — взорвалась Роза. — Заткнешься ты наконец или нет?

— Меня зовут Айра Бёрни, — сказал сержант-артиллерист, выйдя к ним из кабины. Он был примерно такого же роста, как и Уорден. — Старший сержант Айра Бёрни из восьмого полка полевой артиллерии. Еще какие-нибудь вопросы, сержант?

— Как вам сказать… — как бы соображая, что ему теперь спросить, проговорил Уорден. — Сколько вам лет?

— В июне будет двадцать четыре, — ответил старший сержант. — Что еще?

— Такой молодой, а какой красоткой обзавелся.

— Она моей и останется, — сказал старший сержант. — Что еще?

— Не выпьете ли рюмочку со мной и моим приятелем?

— Почему бы и нет?

— Роза, деточка, налей ему, — распорядился Уорден.

— Виски, — попросил старший сержант.

Роза налила порцию виски. Уорден тут же расплатился. Старший сержант залпом выпнл налитое.

— Ну ладно, будь здоров, — сказал Уорден, всем своим видом показывая, что разговор окончен, и повернулся к Старку. — Счастливо погулять, — добавил он, сидя уже спиной к старшему сержанту и Розе, и начал разговаривать со Старком.

Какое-то мгновение старший сержант и Роза, растерявшись от неожиданности, постояли на месте. Затем оба пошли обратно в кабину. В кабине они начали о чем-то горячо говорить, а трое приятелей старшего сержанта только слушали, не перебивая их. — Ты что, обалдел? — спросил его Старк. — Хочешь драку затеять?

— Я драк никогда не затеваю.

— Тогда зачем ты его задираешь?

— Кого?

— Да этого старшего сержанта.

— О чем это ты? — спросил Уорден. — Ах да! Я ведь совсем забыл. Ты же техасец. Послушай, техасец. Я слышал, что ты очень метко стреляешь. Это точно?

— Винтовку в руках держать умею — ствол от приклада отличу.

— А не хочешь пострелять на пари? Поставим по сотне долларов.

— В любое время, — сказал Старк. Он сунул руку в карман, вынул из пачки денег одну десятидолларовую и три однодолларовые купюры и бросил остальные на стойку. — Сто долларов. В любое время.

Пачка сложенных пополам денег, состоявшая главным образом из бумажек достоинством в один и пять долларов, небрежно распластавшись на буфетной стойке, выглядела довольно внушительно.

Уорден пригнулся, чтобы лучше рассмотреть деньги.

— Ай да техасец! Скажи, техасец, как, хорошо быть богатым?

— Есть тир прямо здесь же, на этой улице, — будто не замечая насмешек Уордена, сказал Старк. — Или можно пойти в тир к Мому. Туда ходу пять минут.

— Ну да, конечно, там тебе легче обштопать меня, чем на стрельбище.

— Так держим пари или нет? — потребовал прямого ответа Старк. — Или ставь, или пошел ко всем чертям!

— Простофиля ты, техасец. Разве я не говорил тебе, что могу заставить тебя сделать все, что захочу? Если захочу, сейчас пойдешь и начнешь драку со всей компанией артиллеристов. Неужели ты не знаешь, что я выиграю у тебя это пари с закрытыми глазами? Убери деньги и будь паинькой. Неужели ты не знаешь, что здесь, на островах, не найдется и пары человек, кто мог бы посоревноваться со мной в стрельбе?

— Ты меня не заставишь делать того, что я сам не захочу, — не сдавался Старк.

Уорден постучал указательным пальцем себе по виску.

— Мозги, техасец. Мозги и чувство юмора. Хочешь, с моей помощью за три месяца будешь офицером?

— На кой черт мне быть офицером?! — негодующе воскликнул Старк. — Перестань оскорблять меня. Я сам могу о себе позаботиться. Обойдусь без всякой помощи.

— Вот здесь-то ты как раз и не прав, техасец. Это как раз то, чему я пытаюсь тебя научить. Нельзя быть таким гордецом. Ну а как насчет пари?

— В любое время.

— Тогда так, — хитро ухмыляясь, сказал Уорден, — пойдем в тир к Мому. Стрелять будем в игральную карту, по десять выстрелов каждый. Ставим поровну — по сотне. Заклад отдаем Мому. На вот, — презрительно сказал Уорден, бросив ему под нос пачку денег. — Сунь обратно в карман, а то не успеешь оглянуться, как они уплывут.

Старк вложил обратно в пачку десятидолларовую и три однодолларовые бумажки и стал засовывать деньги в брючный карман.