Пропела она свою песню и указала Уняны, куда ему лететь. Замахал он крыльями и полетел. Долго летел… Увидел третий чум, стал вызывать Корэндо. Но и там Корэндо не было. Полетел Уняны в четвертое стойбище. Но и там людоеда не нашел. Полетел в пятое – и там его не застал. Побывал на шестом – увидел не Корэндо, а шестую его жену. От нее и узнал Уняны, что Корэндо сейчас живет в седьмом стойбище. И все жены Корэндо, с которыми Уняны разговаривал, пели ему одну и ту же песню:
Корэндо – могучий шаман, Его побить невозможно! Если ты смерти ищешь, Тогда и лети к Корэндо!
Но их слова не испугали Уняны. Полетел он дальше, к седьмому чуму Корэндо. Прилетел, закружил над чумом людоеда и запел:
Выходи, Корэндо, из чума: Прилетел я с тобою сражаться!
Пение Уняны услышала седьмая жена Корэндо. Она вышла и запела в ответ:
Не тревожь, не буди Корэндо! Корэндо – могучий шаман. Я не стану будить Корэндо. Он высоко на крыльях взлетит, Он тебя непременно убьет – Перед ним ты слаб, беззащитен!
Но и она не испугала Уняны. Он стал кружить все ниже и ниже и пел все громче и громче:
Корэндо погубил мой народ. Я хочу отомстить ему! Я хоть мал, но его не боюсь! Поскорее буди его!
Вошла жена Корэндо в чум и разбудила его. После того она вышла к Уняны и снова запела:
Могучий Корэндо проснулся, Он сейчас надевает крылья. Сейчас он выйдет из чума И будет с тобой сражаться!
Уняны стал кружить над самым чумом Корэндо, смело стал вызывать его:
Корэндо! Корэндо! Корэндо! Скорей выходи на битву!
В ответ из чума раздался хриплый голос людоеда:
Уняны! Уняны! Уняны! Подожди, подожди немного! Поем я, поем сначала!
Уняны запел:
Зачем тебе есть, Корэндо?
Недолго тебе жить осталось: За наших людей отомщу я!
Хриплым голосом Корэндо ответил ему:
Уняны! Уняны! Уняны! Подожди, пока я обуюсь!
Уняны запел:
Зачем тебе обуваться? Недолго тебе жить осталось: За наших людей отомщу я!
Корэндо запел:
– Уняны! Уняны! Уняны! Подожди, я крылья надену!
Но Уняны не отставал от него и настойчиво пел:
Корэндо! Корэндо! Корэндо! Выходи, выходи скорее! Чего ты медлишь, Корэндо? За наших людей отомщу я!
Тут огромный, толстый, тяжелый Корэндо вылетел из чума и бросился на Уняны. Но легкий, проворный Уняны быстро и ловко поднялся высоко в небо. Корэндо машет своими крыльями – хочет выше Уняны подняться. Но Уняны все у него над головой кружит, не отстает от негр.
Долго летали. Уняны все время выше Корэндо летает – не может Корэндо его догнать, не может ударить. Стал Корэндо уставать, запел:
Уняны! Уняны! Подожди, подожди! Пониже, пониже спустись! На такой высоте не умею биться – Кружится у меня голова!
Засмеялся Уняны, ответил людоеду:
Корэндо! Корэндо! Корэндо!
Почему это голова закружилась?
Я к тебе спускаться не буду!
За наших людей с тобой сражаюсь,За братьев, сестер тебе отомщу я – Сломаю, сомну твои крылья!
Кинулся Уняны на Корэндо, стал кругами летать над ним. Летает, сам громко поет:
Корэндо! Корэндо! Корэндо! Перестанешь глотать людей. Перестанешь опустошать стойбища – Пришел теперь твой конец!
Налетел он на Корэндо и сломал ему крылья. Упал толстый Корэндо камнем, ударился о землю, брюхо его лопнуло.
И вышли из его брюха все люди, которых он проглотил. В свое стойбище, в свои чумы все пошли. Снова жить стали!
Как старый Тока эвенков помирил
Жили три бедных эвенка-пастуха. Жили дружно: в гости ездили друг к другу, в беде выручали друг друга.
Каждый эвенк имел по десять оленей. На каждом олене ставил свою тамгу. Пасли они оленей в разных долинах. Сойдутся, и каждый своих оленей хвалит.
Однажды ночью кто-то согнал оленей в одну долину и тамгу на всех поставил одинаковую. Встали утром пастухи, и никто своих оленей узнать не может. Заспорили эвенки:
– Это мои олени!
– Нет, это мои олени!
Спорили долго, а оленей поделить так и не могли.
Пришли в чум своих отцов. Отцы сошлись, спорили, спорили и тоже оленей поделить не смогли.
Пришли эвенки в чум к своим братьям. Сошлись братья, спорили и тоже оленей разделить не могли.
Так ходили эвенки из чума в чум, никто не мог разделить их оленей. Тогда решили они отыскать самого умного в тайге и его спросить. Долго шли и дорогой все спорили:
– Мои олени!
– Нет, мои олени!
Пришли в далекое стойбище, спросили:
– Где самого умного сыскать? Им ответили:
– Умнее Орумо-богача нет; стадо оленей у него, самое большое.
Потоптались на месте эвенки, друг на друга посмотрели, сказали:
– Орумо-богач нам не поможет.
Ушли эвенки. В другом стойбище спросили:
– Где самого умного сыскать? Им ответили:
– Шаман Алка – самый умный, силу имеет немалую.
– Не поможет нам шаман Алка, – ответили эвенки, – сила его темная, худая.
Пошли дальше. Видят: огромное стадо оленей пастухи пасут, стараются. Спросили эвенки:
– Кто хозяин этого стада?
– Мы хозяева, – ответили пастухи дружно. Удивились эвенки:
– А тамгу чью ставите на оленях?
– Тамга на всех одинаковая, – ответил старый пастух Тока.
– Как одинаковая? – еще больше удивились эвенки.
Тамга – тавро, клеймо, знак.
Пастухи ушли к стаду. Старый пастух Тока сказал:
– Говорите, эвенки, о своей беде. Помогать будем. Рассказали эвенки. Выслушал их пастух Тока, трубку из зубов вынул, и видят они через синее облачко дыма, как смеется Тока.
– Я думал, у вас беда большая случилась, оттого так далеко ушли.
Эвенки удивленно переглянулись:
– Как разделим оленей: тамга у всех одинаковая?
А пастух Тока спрашивает:
– Дружно ли вы, эвенки, жили? А? Отвечают:
– Дружно!
– Тогда зачем же оленей пасти врозь, пусть у них будет одна тамга, один хозяин.
Эвенки зашумели, обступили пастуха Току.
– Кто, кто хозяином оленей будет? Кого назовешь из нас? Тебя, старого слушать будем!
Опять Тока трубку из зубов вынул, облако дыма пустил и говорит:
– Ваше стадо – вы и хозяева.
Обрадовались эвенки, каждый думает: Как я разбогател: было у меня десять оленей – стало тридцать.
Попрощались они с пастухом Токо и довольные ушли. Идут и говорят:
– Однако старый Тока самый умный в тайге, другого искать не пойдем.
С того времени помирились эвенки, оленей пасут сообща, тамгу ставят одну.
Собаки и человек
Возле чума, на синем снегу, три собаки сидели: пастушеская Оронка, охотничья Лайка, ездовая Нартка. Собаки спорили. Оронка хвалилась:
– Я человеку первая помощница, мне жирный кусок он бросит. Я ему стерегу самое дорогое – оленей!
– Глупая ты, Оронка., я лучшая собака, – отвечает Нартка, – мне человек жирный кусок бросит. Я вожу его доброо, без меня он кочевать не мог бы. Лайка сердится:
– Эко, хвастуны, без меня бы все оголодали. Ведь я добычу в тайге ищу!
Спорили собаки, спорили, бросились друг на друга и начали драться. Шерсть по ветру летит, снег вокруг красный стал.
Каждая кричит:
– Я лучшая собака!
Вышел из чума человек, собаки подбежали к нему, каждая собака гордится:
– Я лучшая собака! Я добычу в тайге ищу! – хвалится Лайка.
– Нет, я лучшая собака! Я нарты вожу, кочевать помогаю, – сердито отвечает Нартка.
– Нет, нет, я лучшая собака! Я оленей стерегу!
– больше всех хвалится Оронка. Человек смеется:
– Ишь, загордились. Нет у меня лучшей собаки: всех одинаково кормлю, все одинаково мне дороги, – и ушел в чум.
Обиделись собаки. Каждой хочется быть лучшей, жирный кусок получить.
Лайка и говорит:
– Худая у нас жизнь, надо бы от человека уйти, пусть без нас умрет.
Так и сделали. Вышел человек из чума, а собак нет, убежали.
Пришли собаки в тайгу. Увидела Лайка белку, залаяла, по снегу запрыгала, белку на сосну загнала, хвалится:
