Рано вышел, солнце еще только восходит, на своей золотой цепи в небо только начинает подниматься. Наш парень на цепь восходящего солнца забрался, по цепи идет. Потом гора впереди показалась. Дошел до нее, кукушке сказал:

– На лысую ее вершину подниматься не буду, тут останусь.

Спрыгнул с цепи солнца парень, на половине горы оказался.

Огляделся. Кругом деревья, чуть повыше ключ из-под камней бьет, от него ручей вниз бежит. Место пустынное, видно, люди здесь не живут, а зверей должно быть много.

– Что ж, поохочусь! – наш парень сказал.

Первым делом поставил себе берестяную юрту, чтобы было откуда уходить, куда приходить. Из камней очажок сложил.

Потом пошел на птиц и на зверя силки-ловушки настораживать. Много насторожил. Под вечер к своему месту вернулся, начал для очага дрова рубить. Тут его кукушка, что неподалеку на дереве сидела, три раза прокуковала.

К чему это она кукует? – наш парень думает.

Кукушка умолкла – женский голос послышался.

– Вот к чему куковала! – сказал себе парень.

Поющий голос сверху доносится, все ближе и ближе с горы спускается. Смотрит наш парень: с резным коромыслом на плече женщина к ручью идет, поет. Вот уже шум ее одежды, звон побрякушек слышен. Ой-ой, украшений на ней как много, ой-ой, как наряды ее богаты! Ой-ой, сама какая красавица! Черные брови, как два соболя, ресницы, что кисточки на ушах зимней белки, две косы – два хвоста черной лисицы. Стоит парень, дрова бросив, на топор опершись, смотрит, как она с горы спускается, как она к ручью подходит, как воду берет.

Вот взяла воду, ведра к коромыслу прицепила… Сейчас уйдет!..

Наш друг топор отбросил, к ней подбежал. За руку красавицу схватил, сам своей смелости испугался, глаза зажмурил. Держит ее за руку, уйти не пускает. Долго так стоял. Когда открыл глаза, увидел, что ухватился за сломанный сук ели, а та женщина с коромыслом, та красавица со множеством звенящих украшений уже высоко к гору поднялась, только голос ее поющий издали доносится.

Вернулся парень к своему месту, дров колоть не стал, огня не разводит, пищу не варит. Лег в берестяной юрте, спит – не спит, утра ждет.

Утром ловушки осматривать не пошел, от ручья боится отойти – может, женщина опять за водой придет. Весь день прождал, все у кукушки спрашивал, увидит ли сегодня красавицу. Ничего ему кукушка не отвечала. А когда солнце за гору зашло, без его спроса-вопроса сама опять три раза прокуковала.

Замолчала кукушка, тут снова красавицы поющий голос послышался. Как вчера, она спустилась к ручью, воды набрала, полные ведра на берег поставила. Не уходит. Трубку длинную вынула, увешанный цепочками кисет достала, набрала табаку, огонь кремнем высекла, закурила.

Смотрит на нее наш друг, думает: Сердце у меня надвое разорвется, если не обниму ее, если слова любви ей не скажу!

Начал к ней подкрадываться, как песец к куропатке. Она в его сторону головы не поворачивает, курит свою трубку, задумалась. Вот совсем близко подобрался, обнял ее. Рванулась женщина из его рук, так рванулась, что оба они в ручей упали. Однако наш друг красавицу не выпустил, еще крепче ее к груди прижал. Хотел ей в глаза заглянуть, тут и увидел, что не женщину он обнимает, а белый камень на дне ручья.

Кое-как выбрался на берег. Слышит – женщина уже на горе ведрами позвякивает, опять свою песню поет. Не побежал за ней парень. Рассердился, обиделся. В берестяной шалаш забрался, мокрую одежду у огня сушиться развесил.

– Уйду на рассвете! Для охоты себе другое место поищу. Мне ли, сыну матери-рыбы, ждать-томиться, от женщины насмешку терпеть!

Подсохла одежда, он в лес за ловушками пошел. Ничего в них не поймалось. Парень еще больше рассердился. Поснимал все ловушки, в берестяную юрту унес. Уходить решил, а неспокойно его сердце, все по красавице томится. Всю ночь не спит.

Только рассветать стало, трижды кукушка прокуковала. Парень ей крикнул:

– Что меня тревожишь! Кукуй не кукуй – не выйду! А выйду, так совсем уйду!

Отвернулся к берестяной стенке, глаза закрыл, перед собой притворяется, что заснуть хочет.

Вдруг за юртой дужки ведер звякнули, украшения зазвенели. Тихо женщина вошла, у изголовья парня села.

Парень не поворачивается, ей говорит:

– Ты зачем пришла?

Она не отвечает. Сама спрашивает:

– Я сейчас воду из ручья бра? а, кукушка тебе весть подавала. Ты почему не пришел?

Вскочил наш друг.

– А ты зачем меня мучала? Глаза мне обманом застилала, насмехалась надо мной!

– Ты сам себя мучал, сам над собой насмехался! Я вольная Горная женщина, когда полюблю, сама приду. Вот и пришла.

– Не нужна ты мне! – парень закричал. – Видеть тебя не хочу! Знать тебя не хочу! Ловушки мои из-за тебя пусты, дичь навстречу моим стрелам не бежит.

Тихо женщина из шалаша вышла. Тут парень заплакал:

– Что наделал?! Зачем прогнал? Свое счастье своими руками оттолкнул.

Но не ушла красавица, за тонкой берестяной стенкой вздыхает. Потом такие слова выговаривать начала:

– Если бросишь, если уйдешь, о тебе лишь думать буду. Где твои ноги ступали, там и мои много раз пройдут. В ручей твоя тень падала, и сейчас она на воде лежит. У того темного места буду я пить. Из многих деревьев в лесу самое высокое далеко видно. Так и ты из всех людей самый лучший, самый красивый. Возьми меня с собой! Твоей сумкой с кремнем, что всегда у пояса висит, стать хочу. Веслом твоей лодки сделаться бы мне, стрелой в твоем колчане, узором на твоей одежде…

Тут не выдержал наш друг, забыл обиду, из шалаша выбежал, к ней подошел.

– Песня такая кем-то сложена? – спросил. – Или мне ты эти слова сказала?

Посмотрела на него красавица лукаво, ответила:

– Как твое сердце говорит, так и есть.

– Долго ли тебе собираться в путь-дорогу? – спрашивает парень.

– Так, как стою перед тобой, возьмешь?

– Возьму!

Пошли вдвоем. К старику и старухе пришли. Там жить стали. Женился наш друг на Горной женщине, и не было охотника удачливее его… Всякую дичь убивал, по многу добычи домой приносил.

Сестра с братом только вдвоем жили. Братец мал был. Смастерила сестра лук, стрелы, копье. Учила-учила – братец крепко держит копье, метко из лука стреляет. Мальчик научился всему, сестра уже отпускала его в тайгу.

Так жили они, жили – братец пареньком стал. Охотился, рыбу ловил. Сестре оставалось в доме убрать, по ягоды сходить, что-нибудь вкусненькое приготовить, братца накормить.

Братец юношей стал. Однажды принес дров и собрался на охоту, копье взял. Шел, шел по тайге, к медвежьему дому пришел. Пришел к медвежьему дому, заглянул туда – там два больших чугунных котла на огне. Горячая вода в котлах, пар идет. Тогда он вышел на улицу, травы нарвал, сел на эту траву, смотреть на море стал.

Две нерпы-ларги вынырнут – нырнут, вынырнут– нырнут, к берегу подплыли, на берег вылезли, хвостиками-ластами туда-сюда, головами вверх-вниз– две девушки встали. За руки взялись, кэдр-кэдр торбазами из рыбьей кожи – и прямо к дому. К медвежьему дому поднялись, зашли, разделись и моются.

Юноша потихоньку спустился на берег, их чешуи взял, спрятал. Вернулся, крадучись, в дом, охапкой травы прикрылся стал их осматривать. Одна девушка ему понравилась – он ее одежду спрятал. Дру– гая быстро-быстро оделась, выбежала на берег, смотрит – чешуи нет.

– Эй, юноша! Ты взял чешуи, спрятал?!

Не понравившейся вернул одежду-чешую – та уплыла. Одна осталась, уставилась на юношу, из глаз слезы капают – не вытирает, из круглых глаз ее слезы капают – не вытирает.

Наш юноша ей:

– Если выйдешь за меня замуж – отпущу. Девушка согласилась – он вернул ей чешую. Обнявшись, упали, покатились. Солнце за горузайдет – лягут спать, солнце за тучи скроется – лягут спать. У самого края берега – лягут спать. Теперь уж он отпустит ее: уговорились – уплывет и возвратится к нему.

Тут он: Отпущу ее, сам быстро-быстро пойду к сестре, принесу дров, бегом сюда, – думает.