– Вы перечисляете: театр, кино, книги... И говорите: «потребить». Но ведь это не товар какой-то, а пища для души.

– Что ж поделать, если мне, к примеру, приходится в этом смысле голодать. Вот начну читать хорошую книгу, а тут – бац! – очередной трудный больной, и нужно все отложить, срочно искать для него какой-то уникальный способ лечения и, значит, читать-перечитывать горы специальной литературы. Я уж смирился. И вообще-то считаю, что, только отказываясь от многого во имя одного, наиболее важного, человек может достичь желанной цели. Большое дело не дается малым трудом.

– Это – сознательное самоограничение, вынужденное. Ну а если у человека нет столь мощного «во имя» (у подавляющего большинства нет), стоит ли обеднять, ограничивать свою жизнь?

– Я настаиваю на том, что самоограничение (можно называть это целеустремленностью) необходимо каждому человеку. Важен в жизни рабочий настрой. То есть ориентироваться не на удовольствия, а на дело – жалко время попусту тратить.

– Расскажите, пожалуйста, как пришло к вам ваше открытие.

– Это было больше 30 лет назад. Я работал тогда бортхирургом, вылетал на экстренные вызовы. Самолет По-2 был старым, дребезжал на лету. Кабина открытая, ветер в ушах свистит – книжку в руках не удержишь. Только и оставалось в пути, что думать. Очень хорошо думалось! Как сейчас помню тот полет: стужа лютая, вьюга метет, а мне только что пришла в голову новая, как оказалось потом – окончательная, мысль о принципе аппарата, к хочется, как Архимеду, кричать: «Эврика!»

– А что было перед тем, как вам «вдруг» пришла окончательная мысль?

– Что было перед тем? Перед тем я тоже думал. Шел куда-то – думал, делал операции и по ходу каждой – думал, ложился спать – думал... Еще, конечно, много читал. Выписывал по абонементу все, что можно было выписать в мою сельскую больницу. Брал отпуска за свой счет, ездил в Москву и не вылезал там из библиотек. Пришлось овладевать такими науками, о которых раньше понятия не имел. Да, и сопромат изучал, механику и биомеханику даже. Потом, когда разрабатывал конструкцию аппарата, довелось научиться слесарному делу...

– Было время, когда в метод Илизарова верил один-единственный человек – врач Илизаров. Хочу спросить: что помогло вам выстоять столько лет?

– Скажите на милость, когда и кому было легко утверждать новое? Но если ты взялся, нужно уметь ждать. Да и что толку спешить, нервничать? В любом новом деле, по-моему, нужно быть готовым преодолеть не один барьер. И верить в победу, верить! Не допускать даже мысли, что ты не прав, что возможно поражение. Знаете, если начнешь бояться: а вдруг, мол, моя нога завтра ходить не будет, а вдруг я послезавтра умру? – так и жить нельзя, не говоря уж о том, чтобы бороться. Если всей душой поверишь в успех своего дела, то откроешь в себе неизвестные тебе раньше способности. Да о чем тут спорить? Если твердо убежден, что прав, на каком, собственно, основании сдаваться?

– Правда ли, Гавриил Абрамович, что вы спите по три часа в сутки и не устаете?

– Если бы сейчас я сидел перед телевизором, то, конечно бы, уснул. Сегодня действительно спал всего три часа. Но творческая работа не подпускает к человеку усталость... А в юности, помню, очень любил поспать. Теперь жизнь поставила так, что мало спать стало нормой. Адаптировался. А как же иначе? Для научной работы остается, по сути дела, только ночь. Мог бы, конечно, уходить из института пораньше. Но сам же буду переживать, если оставил очередь непринятых больных, в таком настроении мне работать будет трудно. И нет, значит, другого выхода, как выкраивать время за счет сна, отдыха. Впрочем, работать, по-моему, всегда полезно. Мозг от тренировок только набирает силу.

...Не решаюсь смотреть на часы: невесть сколько идет наша беседа. Вся больница, весь город давно спят, а Илизаров будто забыл о времени. Задаю последний вопрос:

– Сейчас, когда к вам наконец-то пришел успех, признание, изменилось ли в чем-то ваше отношение к жизни?

– Да, кое-что изменилось. Раньше, когда мои ученики призывали идти в атаку против тех, кто нам мешал и вредил, я считал, что бороться нужно только «за» что-то. И не хотел бороться «против» кого-то. Теперь отстаивать наш метод уже нет необходимости, и я пересмотрел свою позицию невмешательства. Можно быть великодушным к своим противникам, но к чужим ты обязан быть непримиримым. Если ты порядочный человек, то помоги другому, чтоб у него не повторились твои тупики. В этом направлении я и собираюсь действовать.

– осознание человеком себя как личности, своей способности принимать самостоятельные решения и вступать на этой основе в отношения с людьми и природой, нести ответственность за принятие решения и действия.

Для начала нужно уяснить себе, что следует понимать под сознанием. К этому вопросу можно подойти философски и психологически. Философы определяют сознание как отражение действительности, опосредованное практикой людей. Это нечто похожее на идеальную копию всего того, что мы называем действительностью, того, что нас окружает и даже находится в нас. Например, если я хочу есть, то я осознаю в виде своей потребности недостаток питательных веществ в крови и тканях организма. Я осознаю этот недостаток в виде чувства голода и тех предметов, которые я могу использовать в пищу. Я вижу мир вокруг меня: дома, улицу, деревья и других людей. Но, закрыв глаза, я не перестаю их осознавать. Они остаются существовать во мне в виде некоторого представления. Для сознания характерна прежде всего представленность в виде идеальной «модели» всей окружающей действительности.

Границы между сознанием и несознанием довольно подвижны. Например, сон без сновидений или потеря сознания от удара или наркоза характеризует отсутствие сознания. В этом случае весь мой внутренний мир исчезает. С ним для меня исчезает и осознание внешнего мира. Сон же со сновидениями представляет собою некоторое пограничное состояние между копией или отражением действительности. Сновидения причудливы и странны. Это свидетельствует о том, что сознание не просто зеркальное отражение, а процесс деятельности нашей психики, в результате которой воспроизводится окружающая реальность. В бессознательном состоянии нет ни радости, ни страдания, ни боли. Только в состоянии сознания наши переживания осознаются и имеют смысл. Поэтому можно сказать, что сознание – это наше восприятие, мышление, воля и переживание, чувства.

Психологи утверждают, что в основе сознания лежит образ, отражение объектов действительности. С образом связаны и действия, например, образ человека в ситуации опасности или затруднения вызывает действие помощи, сочувствия, жалости и переживания. Главное содержание сознания, по мнению психологов, составляют различные образы, которые возникают и исчезают по собственным законам. Эти образы связаны с другими образами и со значением слова. Поэтому, благодаря умению пользоваться словом человек может распоряжаться своим сознанием. Если я скажу себе «дерево», то я легко представлю его, хотя передо мною нет никакого дерева. Благодаря слову человек может управлять своим собственным сознанием и сознанием другого человека, а вместе с этим он может оказывать влияние на других людей, организовывать совместную деятельность. Таким образом, сознание всегда связано со словом, хотя могут быть такие образы, которым мы не можем придумать названия.

В процессе деятельности человек вступает в определенные отношения с другими людьми, так как человек – существо общественное. И здесь нужно осознавать не только природу и ее законы, но и нужно осознавать других людей, их интересы, желания, способности. Это осознание необходимо для того, чтобы участвовать в согласованной деятельности, в которой каждый исполняет определенную роль, связан с другими. Если же эта связь где-то разрывается, то дезорганизуется совместная деятельность. Если вы, скажем, решили посадить в школьном саду деревья, то работа не состоится, если тот, кто должен был привезти саженцы, отправится в кино или купаться, так как ему этого захотелось. Люди тесно связаны друг с другом, и они должны понимать друг друга. Это понимание образует существенное содержание социального сознания человека.