Но не забудем и предшествующих строк у Маяковского: «Мы открывали Маркса каждый том, как в доме собственном мы открывали ставни». То есть опять-таки чувство чувством, а сознательное понимание революционного долга необходимо. Примеров тому немало дала наша история.

Вот один из самых сложных и драматических.

Зимой 1918 года положение Советской России стало особенно опасным, противостояли ей хорошо организованные силы, а своей вооруженной надежной защиты республика еще не сформировала. В таких условиях Ленин потребовал заключить мир с самым опасным противником – немецкими империалистами, нависавшими над главными жизненными центрами РСФСР. Мир на очень тяжелых, даже унизительных, условиях: республика выплачивает большую контрибуцию (как бы выкуп), уступает немцам Прибалтику, часть Украины, другие территории. Обязывается разоружить Черноморский флот и т. д. Мир – петля! И тысячи честных, преданных делу коммунистов выступили противниками Ленина на этих переговорах о Брестском мире. «Лучше умереть, но до конца выполнить свой интернациональный долг. Своею гибелью дать сигнал мировой революции», – говорили они.

Вроде бы горячие, святые слова и истинно революционный порыв? Только Ленин и самые стойкие его соратники сумели разглядеть за ними «революционную фразу». Сумели убедить партию в том, что мир сейчас единственное спасение для власти Советов, а стало быть, в этом и есть интернациональный долг русских коммунистов. Нет, не одна искренность и горячность решают дело. А еще и мужество трезвого учета всех возможностей, представление о своем долге не как о мгновенном порыве, а как о многолетней и изнурительной борьбе.

Марксизм тем и силен, тем и бесконечно привлекателен, что каждую мысль и моральное право, в муках выношенное человечеством на своем пути, он, марксизм, берет в активное свое наследие. Интернационализм, так стойко пронизывающий марксистско-ленинское учение, основан на глубоком знании и понимании вершин гуманистической мысли, на признании того, как ценен вклад каждого народа в сокровищницу мировой культуры, в выработку наиболее справедливых общественных идеалов.

Постараемся всей жизнью – честной и осмысленной – остаться на высоте этих идеалов, а может быть, внести и свою каплю в родник борьбы, движения, неостановимого человеческого саморазвития.

– состояние, при котором проявления личности не соответствуют возрасту. «Инфантильный» означает «детский».

Развитие личности проходит определенные фазы. Виды поведения, соответствующие пройденной фазе развития, не исчезают начисто. Но то, что было естественно на определенной фазе, становится впоследствии неестественным. Например, слабость, беспомощность, капризность, обидчивость естественны у ребенка, и его формы поведения оправданны. С помощью капризов ребенок пытается влиять на взрослых и управлять их поведением, чтобы удовлетворить свои потребности. Когда ему плохо, он плачет, и плач выступает как призыв о помощи, который вызывает отклик у родителей, взрослых.

Однако если эти черты остаются у подростка, юноши или даже у взрослого, то мы их называем инфантильными чертами поведения, а наличие этих черт – инфантильностью. Они свидетельствуют о том, что в развитии личности произошли перекосы, вызванные различными обстоятельствами, прежде всего неправильным влиянием взрослых. Так, подростку свойствен максимализм: он различает только черное и белое, а полутонов не замечает и не хочет замечать. Это естественно для подростка, так как он только начинает осмысливать и усваивать моральные нормы, создает представления о добре и зле. По мере роста человек научается тоньше различать причины человеческого поведения и перестает быть максималистом: в нем появляются терпимость, способность воспринимать другого человека в целостности его черт, положительных и отрицательных сторон. Черты максимализма, свойственные юноше или взрослому, уже выступают как инфантильные черты личности. Какие это в первую очередь черты? Постараемся кратко описать их.

Первое: стремление манипулировать другим человеком. Ребенок манипулирует родителями, принуждая удовлетворять его потребности эгоистически, не считаясь с их состоянием, так как он их не понимает. Крики, капризы, обиды, требования, просьбы применяются ребенком без всякого учета самостоятельности взрослых. Ребенок считает, что мать никогда не утомляется, что отец сильнее всех и может все, что родители полностью заняты только им. В своих требованиях ребенок эгоистичен, и главное его орудие воздействия – принуждение любыми способами. Зрелый же человек, если у него возникает желание влиять на поведение другого, прежде всего стремится учитывать интересы и желания другого, чтобы порождать в другом желательные намерения, действия, в которых бы реализовались его планы.

Второе: зависимость, несамостоятельность. Ребенок абсолютно зависим от взрослых. Каждый шаг в его развитии представляет собою новое поле активности, в котором он приобретает самостоятельность. Сначала он сам начинает есть, одевать себя, потом сам выбирает друзей, игры, род занятий. Для каждого общества есть некоторый средний темп обретения независимости. Он определяется образом жизни, общими особенностями культуры. Например, двадцатилетний студент зависим от родителей, если он не получает стипендии и не желает или не умеет устроиться на работу вечером, чтобы пополнить свой бюджет. А примерно сто лет тому назад двадцатилетний человек, живущий в деревне, как правило, вел свое хозяйство.

Зависимость может быть материальной, моральной, эмоциональной. Если молодая семья постоянно, нуждается в помощи родителей, то она зависима. Однако эта зависимость может быть морально-эмоциональной даже при материальной независимости. Молодая жена, например, при первой размолвке хватает свой чемодан и уезжает к маме, в другой семье молодой муж принимает любое решение только с согласия родителей.

Третье: социальное сравнение. Ребенка в процессе воспитания постоянно сравнивают с другим, дают понять, что такое хорошо, что такое плохо. Это необходимо для выработки нужных черт личности. Для ребенка естественно завидовать другому, гордиться тем, что у него есть, а у другого нет, испытывать ревность по поводу любви родителей. Все эти переживания возможны только на основе социального сравнения. С развитием эмоциональной зрелости и индивидуальности влияние социального сравнения уменьшается. Личность начинает сама по себе вырабатывать критерии сравнения. Человек сравнивает себя уже не с другими, а с самим собой, каким он был ранее. Он идет по пути самосовершенствования, а не сравнения с другими. В связи с этим у него уменьшаются зависть, тщеславие, ревность, примитивное сравнение себя с другими. Если эти черты сохранились, то они уже выступают как инфантильные черты.

Четвертое: беспощадность и жестокость к другим, неспособность к сочувствию, к пониманию состояния другого человека. Ребенок плохо понимает взрослых. Свирепый эгоизм его проявляется во всем, так как он сознает только свои потребности. Он совсем не думает о том, чего хотят другие. Я наслаждаюсь общением и развлекаюсь, забыл позвонить родителям о том, где нахожусь, я забыл о моей матери, которая находится в мучительной неопределенности... Значит, веду себя как ребенок, не осознающий своей жестокости.

До определенного возраста в инфантильности детей повинны родители, которые не соразмеряют свое отношение к детям с темпом их развития. В подростковом периоде происходит слияние влияния родителей и подростковых групп. Компания, где каждый оценивается по ценности и количеству предметов, которыми его обеспечили родители, а не по личностным качествам и способностям, несомненно, способствует закреплению инфантильности. Если подростки соревнуются между собой в том, что они могут выбить из своих «предков» и у кого сколько зарабатывают родители, они уже сравнивают не друг друга, а своих родителей. Такая компания способствует деградации личности, закрепляет инфантильность ее членов и делает их совершенно беспомощными перед реальностью жизни. Поэтому любой, кто хочет стать личностью, должен покинуть эту компанию и найти достойный коллектив.