В отличие от моральных норм, которые определяют поведение людей в повседневных жизненных ситуациях, идеал указывает на конечную цель нравственного воспитания и самовоспитания человека, дает ему высший образец, к которому он должен стремиться.

Мораль первобытнообщинного и раннего рабовладельческого общества еще не содержит представления о нравственном идеале в полном смысле этого слова. Впервые оно приобретает значение в христианской морали, в эпоху кризиса античного общества, когда человек начинает осознавать глубокое противоречие между должным и действительностью. Тогда фантастический образ морально совершенной личности – Иисуса Христа, человека-бога, противопоставляется несовершенству и порочности «простых смертных». Характерно, что этот идеал обращен не в будущее, а в прошлое, и идеальный персонаж рисуется не в виде активного борца за переустройство жизни, а в виде великомученика, искупающего своими страданиями грех человечества. В христианской морали идеал представляется, как правило, недостижимым для людей. Несмотря на отвлечённость нравственных идеалов прошлого, они всегда воплощали в себе определенные исторические устремления людей, выражали их неудовлетворенность моральными нормами, бытующими в обществе социальной несправедливости.

Кроме нравственного идеала, есть общественный идеал. Это образ совершенного общества, в котором находят выражение интересы и устремления определенной социальной группы, ее представление о высшей справедливости и наилучшем общественном устройстве.

Общественные идеалы всегда играли большую роль в истории политических и идейных движений. Что включалось всегда в общественный идеал как понятие нравственности? 1) Осуществление конечного назначения человека, 2) наиболее справедливое распределение жизненных благ между людьми, 3) соответствие между правами и обязанностями, между способностями и общественным положением человека, между заслугами и вознаграждением, между личными и общественными интересами, между требованиями долга и человеческими потребностями, между добродетельным образом жизни и достижением личного счастья.

В истории духовной жизни общества складывались прогрессивные идеалы, которые в какой-то мере предугадывали ход дальнейшего общественного развития, были идейным знаменем революционных движений. Были идеалы реакционные, обращенные в прошлое, отражающие интересы классов, уходящих с исторической арены. Идеалы могут ориентировать народные массы на практическое переустройство, совершенствование общества или быть иллюзорными, уводить людей от их практических задач в область бесплодных фантазий и несбыточных мечтаний. Примером последнего может служить христианское учение о «грядущем царстве божьем на земле», которое должно якобы наступить как результат божественной милости, независимо от действий людей. Но все идеалы прошлого были утопическими. Даже тогда, когда они выражали прогрессивные устремления народных масс, протест против эксплуатации и несправедливости, они основывались лишь на субъективных пожеланиях лучшего будущего, без понимания объективных исторических законов. Таковы были учения социалистов-утопистов (Т. Кампанелла, Т. Мор, Сен-Симон, Фурье, Оуэн), которые предугадывали некоторые черты будущего социалистического и коммунистического общества, но не могли указать действительные пути его осуществления. Марксистско-ленинское учение о построении коммунистического общества представляет собой не просто нравственное требование или пожелание, а научную теорию, опирающуюся на объективный анализ исторических законов.

При оценке поступков человека с точки зрения коммунистической нравственности учитывается не только их практическая целесообразность (насколько они приближают будущее), но и то, насколько они уже сегодня воплощают в себе образ жизни, к которому мы стремимся.

Поэтому коммунистическая нравственность требует, чтобы высокие цели осуществлялись высоконравственными средствами.

Особенность коммунистического идеала состоит в том, что он выражает не абстрактную идею морального праведника, а конкретное представление о всесторонне развитой личности; он ставит задачу воспитания нового человека, гармонически сочетающего в себе духовное богатство, моральную чистоту и физическое совершенство.

Этот идеал связывается с вполне реальными интересами и потребностями дальнейшего развития человека. Его осуществление мыслится не как результат простого нравственного самосовершенствования, аскетического самоотречения, а как итог коллективной деятельности людей, строящих самое гуманное и справедливое общество – коммунистическое.

Тот, кто имеет нравственный идеал, кто следует этому идеалу, тот уже осуществляет строительство нашего справедливого общества. Особенно важно иметь идеал молодым людям. Их идеал может быть неточно обозначен, даже невыразим, но одно наличие светлого, доброго, сильного идеала уже заставляет человека жить с повышенными требованиями к себе.

В детские годы понятие идеала закладывается через сказки, через героев, олицетворяющих добро и зло. В отрочестве человек иногда встречает в жизни идеального человека, чаще находит его на страницах книг. Для кого-то это Дон Кихот или князь Мышкин, для кого-то Павел Корчагин, Татьяна Ларина. При этом положительный герой и идеальный образ совсем не обязательно совпадают.

Юноши, обдумывающие житье, решающие делать жизнь с кого, ищут своего героя на страницах книг серии «Жизнь замечательных людей». Подлинные герои, жившие и живущие на земле, – убедительное свидетельство реальности идеала.

Впрочем, разговор на эту тему сейчас будет продолжен в следующей статье.

– моральное качество, характеризующее одну из важнейших сторон нравственного самосознания и жизнедеятельности личности, означает приверженность человека определенной идее, исходя из которой он совершает свои поступки и служению которой он посвящает свою жизнь.

Немыслим мир без идей, как и без людей, им приверженных. Идея может быть прекрасной, и люди, служащие ей, двигают прогресс, но может быть и ложной или даже мракобесной, а служение ей человек почитает высшим своим долгом. Идейные защитники были и у самодержавия, и у фашизма, – они пускали себе пулю в лоб, видя крах идей, за которые боролись. И все-таки мы называем их фанатиками или заблудшими, а наши нравственные симпатии отданы идейным людям иного толка.

Человечество в своем долгом и противоречивом восхождении расширяет и углубляет круг представлений о счастье, прогрессе, справедливости, свободе. Это круг его идей, идеалов. Одни, даже очень привлекательные поначалу, ветшают и изживаются, другие, поначалу, может быть, смутные и тревожащие, со временем являют все большую силу и притягательность, третьи, оставаясь ценными «частично», обнаруживают свою неполноту, недостаточность.

Казалось бы, каждый из нас наследует все это разноголосое богатство и волен выбрать себе любой сектор круга. Например, стать сторонником патриархального устройства. Так поступили многие западные битники, уйдя в леса, отказавшись от услуг современной техники, «опростившись». Так они выразили свой протест против античеловечной буржуазной цивилизации. Беда лишь в том, что круг истинно гуманистических, истинно активных идей нашего времени остался им неведом. Здесь трагическое заблуждение.

Стало быть, можно сказать, что понятие идейности изменчиво и подвижно, находится в теснейшей связи с революционным процессом, с достижениями ищущей человеческой мысли. Отстаивать идеи устаревшие, отброшенные ходом общественного процесса – значит быть реакционером (вольным или невольным – другое дело). Бороться за воплощение в жизнь идей новых, идей, расширяющих границы человеческой свободы, равенства и счастья, – значит быть передовым деятелем своей эпохи, своего времени. Именно этот последний смысл и закреплен в нашем понятии «идейный человек»: передовой, стоящий на уровне тех идеалов прогресса, которые диктуются ходом истории. А идейность мы понимаем как служение прогрессу и свободе, передовым идеям века.