Жюльен поразил меня своей инфантильностью. То есть не то чтобы я сам образец зрелости и кладезь житейской мудрости, но Жюльен, похоже, так и не смог повзрослеть и остановился в психическом развитии где-то на уровне школьника старших классов. Его душа не растет. Вернее, не желает расти. Окружающий мир его мало интересует. Он живет в каких-то параллельных мирах у себя в голове. И я не уверен, что он способен на какие-то сильные чувства.

И был еще Серж, человек-загадка. На самом деле мне кажется, что у каждого есть какой-то секрет и каждый человек – по-своему загадка. Но у Сержа был некий секрет, который он оберегал только от нас пятерых. Да, он собрал нас всех вместе, привез на остров и таким образом спас от множества потенциально неприятных и даже опасных ситуаций, было мгновение… Когда я только приехал и в первый раз пошел в дом. Я повесил на вешалку куртку, обернулся и на долю секунды встретился глазами с Сержем. Меня поразил холодный расчетливый взгляд. Вот тогда я и понял, что привезли на эти северные Галапагосы не только для того, чтобы вернуть пчел. Мы попытались выяснить, знаком ли он с нашими прежними кураторами: Сандрой, доктором Риком и Луизой, – а ели знаком, то насколько близко. Но Серж лишь небрежно махнул рукой:

– Ну да, мы знакомы, но так… Мне оно как-то без надобности.

Его ответ прозвучал как-то уж слишком высокомерно. Диана шепнула мне на ухо:

– Ладно, красавчик, нам все понятно. Ты у нас главный сс.

Что касается нашего дома. Даже я, человек, не знакомый историей североамериканского жилищного строительства, сразу понял, что этому зданию как минимум лет пятьдесят, если не больше – там имелись старые телефонные розетки, и антенна на крыше, и гараж на две машины. В комнатах пахло заплесневелой сыростью, и все было тусклым и каким-то тоскливым. Нам сказали, что на протяжении всего двадцатого века экономика Хайда Гваии не знала ни бумов, ни депрессий; если бы кто-нибудь озадачился начертить график здешнего^экономического прогресса, этот график представлял бы собой ровную горизонтальную линию. Это я говорю к тому, что вряд ли бы мы отыскали на острове дом поуютнее и получше И еще этот промозглый дождь! И непрекращающийся штормовой ветер!

Утром на следующий день после моего приезда мы гуляя по городу, ловя на себе подозрительные взгляды местных. Мы гуляли не просто так: мы искали бухло для Зака. Еще вчера вечером он заявил: «Изрядная гадость, это вино из одуванчиков. На вкус, как крысиная моча. Сиропа от кашля и мио-релаксантов здесь нет, так что завтра с утра пораньше идем на охоту».

Это славно, когда у приятной прогулки есть цель. Когда ты не просто так бродишь туда-сюда, а совмещаешь приятное с полезным. Мы зашли в продовольственный магазинчик – похоже, единственный на весь город. В смысле, единственный, который работал. И там продавали только жевательную резинку и картофельные чипсы.

Зак окончательно распсиховался:

– Где бухло?! Черт возьми, мне надо выпить!

В магазинчик вошел индеец хайда. Зак тут же набросился на него:

– Привет. Меня зовут Зак. Я из этих… ужаленных пчелами. Тут где-нибудь можно достать бухло? То есть нормальное бухло. Ну, ты понимаешь.

Индеец был очень высоким. И у него был поразительный нос. Я в жизни не видел такого широкого плоского носа!

– Бухло – не проблема.

– Ну, слава богу! И где?

– Здесь. Сегодня. Но позже.

– А что за бухло? – деловито осведомился Зак.

– Ежевичное вино.

– Считай, что оно уже продано. Кстати, я видел у вас баскетбольную площадку. Там, за холмом. Может, сыграем? Не хочешь?

– Да, можно.

И мы пошли на площадку, уселись на полуразвалившихся трибунах и принялись наблюдать за тем, как Зак и его новые друзья из местных играют в баскетбол. Я жутко замерз. Сэм сказала, что ей тоже надо размяться, и отправилась бегать. Жюльен улегся с ногами на деревянную скамью и накрыл голову курткой. Диана общалась с местными женщинами и осматривала их зубы, чтобы понять, кто из них срочно нуждается в гигиенических процедурах полости рта. А те, в свою очередь, живо интересовались, какие у нас отношения в нашей группе и кто с кем спит. Ответы их явно разочаровали. Будь у нас голливудский фильм, Сэм и Зак были бы главными кандидатами на гламурную влюбленную пару. Но в реальности все было гораздо скучнее.

Сквозь разрыв в пелене облаков проклюнулось солнышко, и все как-то разом примолкли и блаженно зажмурились.

А потом одна из местных спросила, повторив за Дианой ее выражение от Туретта:

– Ну и где наши блядские пчелы? Может быть, где-то поблизости.

А потом как-то вдруг набежали тучи, и хлынул дождь. Мы побежали домой и по дороге промокли до нитки. Поднялась настоящая буря. Электричество отрубилось, и мы зажгли свечи. Потом мы сидели перед горящим камином на большом плетеном ковре, а на закате ветер стих, небо расчистилось, и мы еще «захватили» немного солнечного света, от которого небо на западе окрасилось в цвет светлого пива. У меня было чувство, что мы перенеслись в прошлое. Но это было не дежавю В тишине Серж сказал:

– Мы собрались на этом острове не просто так, а ради дела.

Я спросил:

– Что за дело?

– Не совсем обычное дело.

– Необычное?

– Мы с вами будем работать в группе. Ваша задача – придумывать истории и рассказывать их друг другу.

– Что?

– Да, все очень просто.

– Что за бред! – высказался Жюльен. Мы все долго молчали, пытаясь осмыслить услышанное.

– А какие истории? – спросила Сэм.

– Любые, какие хотите. Сказки. Притчи. Детективы. Ужа-

– А зачем? – просил Жюльен.

– Потом узнаете. А пока просто доверьтесь мне, – ответил Серж. Диана:

– А длинные истории или короткие? Серж:

– Как получится. Тут все зависит от вашего желания. Сэм:

– Их надо записывать? А сколько слов, минимум? У меня ощущение, что я снова в школе, и нам задают сочинение.

Серж:

– Это не школа и не сочинение. Их не надо записывать. То есть если хотите, то можете их записать для себя. Но это необязательно.

Зак:

– У меня дефицитарное расстройство внимания. Серж:

– Но ты вполне творческий человек. И сумеешь придумать историю.

Я спросил:

– Но зачем нам придумывать истории?

– Для чистоты эксперимента вам не нужно этого знать, – сказал Серж. – Это действительно важно, и в свое время вы все поймете. А пока что ваша задача – придумывать самые разные истории. И опять же, вы все провели целый месяц на карантине, без связи с внешним миром. Без книг, телевизора и Интернета. Даже без бирок на постельном белье. По-моему, придумывать истории – это все-таки поинтереснее, нет?

Диана спросила, есть ли связь между этим экспериментом и тем, что, пока мы все были на карантине, нам не разрешали читать и смотреть телевизор. И Серж ответил:

– Да, есть.

Жюльен спросил, будут ли наши истории как-то оцениваться, и Серж ответил:

– Узнаю Шона Пенна, лентяя-студента. Мне от вас нужно только одно: чтобы вы сочиняли истории. Свои собственные истории. Из головы.

Это так странно, когда тебя просят рассказать историю. Смог бы я сам так вот с ходу придумать связную историю? Наверное, нет.

Зак спросил:

– А можно я расскажу историю, как мы с командой японских авиамехаников отвисали в Су-Сити на пивном фестивале?

Серж сказал:

– Мне не нужны случаи из жизни, Зак. Мне нужны выдуманные истории. Которые вы придумали сами. Истории, у которых нет иного предназначения, кроме как быть историями.

Сэм спросила:

– И долго мы будем этим заниматься?

Серж ответил:

– Может, неделю. А может быть, год. И вполне может быть, что все будет напрасно.

После этого мы все замолчали, пытаясь придумать хоть что-то, что можно было бы рассказать – подключить ту часть мозга или ту часть себя, которая отвечает за этот вид деятельности. Так прошел не один час. В комнате, освещенной свечами.

Наконец Зак объявил:

– Кажется, я придумал.