Когда Амбер ушла, мне сразу стало значительно легче. Я наслаждалась ее отсутствием, и мне было так хорошо – хотя меня и донимали мрачные мысли о будущем. Ни работы, ни дома, ни близкого человека… а потом в дверь постучали, и я увидела букетик гвоздик… в руках у Эрика.

– Кто тебя, на хуй, впустил? – Это первое, что я сказала.

– Женщина в приемной знает, что ты принадлежишь к моей пастве.

– Хрена лысого я теперь принадлежу к твоей пастве.

– Диана, пожалуйста… Ты можешь хотя бы пять минут обойтись без этих «хренов»?

– Нет, не могу, лицемерный ты хрен моржовый.

– Да, Диана, – он тяжко вздохнул, – поистине, ты – испытание, посланное нам Богом.

– Эрик, прекрати.

– Но в тебе еще теплится Божья искра.

– Эрик, что тебе от меня нужно?

– Я пытаюсь спасти твою душу.

– О как! Знаешь, Эрик, после общения с тобой сразу хочется вымыть мозги. Каким-нибудь дезинфицирующим средством. Ты же сам отлучил меня от Церкви. Буквально месяц назад. Ты забыл?

– В тот день мы все были немного на взводе.

– Тебе просто хочется разрекламировать свою церковь.

– А что в этом плохого? Я был рядом с тобой, когда тебя укусила пчела. Мы с Евой оба там были. Мы тоже имеем к этому отношение. Если бы мы не вызвали полицию, твой сосед-психопат мог бы тебя убить.

– Вообще-то мне было вполне безопасно в подвале… Тут повисла неловкая пауза. А потом до меня вдруг дошло.

– Эрик, весь этот месяц, пока меня не было, ты спекулировал на этой пчеле?! Снимал пенки?!

Выражение его лица подтвердило мою догадку. Уже потом, когда я добралась до Интернета, я прогуглила новости и узнала, что Эрик успел засветиться на всем информационном пространстве, начиная с Google News и заканчивая бесплатными брошюрками, которые раздавались в общественном транспорте.

– «Спекулировал» – грубое слово. Но этот пчелиный укус принес ощутимую пользу нам всем, это да.

– Господи, Эрик. Я уже вышла из вашей церкви. Еще тогда, месяц назад. И вообще, я пришла в эту церковь исключительно потому, что мне хотелось забраться к тебе в штаны. Хотя сейчас мне самой непонятно, с какой такой радости я на тебя так запала.

– Диана, ты что-нибудь слышала про последнее поколение?

– Про что?

– Про последнее поколение.

– Не уходи от разговора.

– Я не ухожу от разговора. То, что тебя укусила пчела – это просто еще один признак. Еще одно подтверждение, что мы и есть это последнее поколение.

– Может быть, мы и последнее поколение. Но твои религиозные бредни тут вообще ни при чем.

– Но ты согласна со мной?

– Эрик, уйди.

– Твой пчелиный укус – это начало всеобщих печалей и горестей. Одно из событий, которые в конечном итоге приведут нас к концу света.

– Сестра! Нянечка! Кто-нибудь!

– Мы – как то поколение перед Великим потопом. Ной пытался их предостеречь, но они были заняты только собой. И сейчас все повторяется.

– Прекрати упиваться собой.

Двое санитаров вывели Эрика из палаты, и я попросила, чтобы впредь ко мне не впускали вообще никого. Я была еще слишком слаба и не могла вставать с постели надолго, но все равно села за комп, чтобы проверить, какую шумиху подняли вокруг меня в Интернете. Но я очень быстро соскучилась. Мне было гораздо интереснее читать об остальных четырех «ужаленных». Очень скоро я поняла, что все мы были, по сути, людьми одинокими. При всех возможностях современных глобальных коммуникаций люди все больше и больше отдаляются друг от друга, каждый замыкается в своем маленьком личном мирке – наедине со своим одиночеством, – но все-таки ищет какие-то выходы в большой мир. Кстати, когда нас ужалили пчелы, мы все, так или иначе, взаимодействовали с окружающим миром в планетарных масштабах: Зак с его спутниковыми каналами связи; Сэм с ее «сандвичем с Землей»; Жюльен с его онлайновой игрой «World of Warcraft»; я во дворе у Митча с моими правами на воздушное пространство над его собственностью; и Ардж, который беседовал по телефону с Нью-Йорком. Совпадение? По-моему, нет. И мы все знаем, чем это закончилось. Так что я ничего не высасываю из пальца и не подгоняю факты задним числом. Мы были словно испорченные товары – собственно, мы и есть испорченные товары, – поврежденные на уровне генов, которые из-за какой-то мутации начали вырабатывать некий особый протеин. Если бы мы родились альбиносами, мы бы с самого рождения знали, что отличаемся от всех остальных. А так – поди разберись. Если бы не пчелы, мы бы, наверное, вообще никогда не узнали о своей «дефективности».

О, хоть немного пожить жизнью Крейгов – жизнью богов! Реки пьянящего пива, небрежный американский стиль и сомнительная мораль.

Крейги обоего пола встретили меня с распростертыми объятиями и приняли в свое племя. Американские девушки смотрели на меня влюбленными глазами – о таком я не смел и мечтать! Мои обширные познания в области шерстяной одежды и маленьких хитростей современной розничной торговли произвели неизгладимое впечатление на этих прелестных, амбициозных созданий – и особенно на юную Андреа. Она привела меня в какую-то комнату – обставленную с безупречным вкусом, как и все помещения в штаб-квартире «AF» – и представила своим коллегам:

– Ребята, знакомьтесь. Это Апу. Правда, он милый? – Она обернулась ко мне: – Ты совсем не похож на террориста, Апу. Погоди… – Она вдруг нахмурилась. – Ты же не из «Спящей ячейки», да?

– Да. В смысле, нет. Я вообще не одобряю насилия.

– Хорошо. Сейчас мы тебя переоденем. Будешь у нас самым стильным и элегантным Аду. Из жителя третьего мира – в образцы мирового класса. Сначала выберем рубашку. Какой у тебя любимый цвет?

– Шоджи.

– Шоджи? – Взгляд Андреа стал мечтательным и рассеянным.

– Да. Бежево-серый, как высушенная рисовая бумага. С экзотическим флером Дальнего Востока.

Я выдал им шуточное попурри из ассортимента отдела телефонных продаж в Тринкомали:

– Вам понравился этот свитер из мериносовой шерсти? Могу предложить вам точно такой же, но из кашемира. Разница в цене – всего двадцать долларов. Также обратите внимание на этот жилет из шотландки. Модель «Принц Уэльский». Пуговицы из настоящего оленьего рога. При покупке такого жилета вы получаете в подарок три пары коричневых носков из шерсти чилийских овец, выращенных в естественных условиях.

Кто-то из собравшихся в комнате попросил:

– Апу, расскажи, как тебя укусила пчела.

И я рассказал им о том, как меня укусила пчела, и как меня привезли в Америку, и как я провел целый месяц в подземной лаборатории – а потом специально приехал сюда, чтобы посетить штаб-квартиру самой лучшей на свете компании «Abercrotie Fitch».

Когда я закончил, ко мне подошел Крейг номер один. Подошел и сказал:

– Апу, друг мой, ты будешь жить с нами. У нас есть одна лишняя комната, и она в твоем полном распоряжении. Оставайся у нас, сколько захочешь.

Нью-Олбани – волшебный город. Город роскошных особняков и величественных кварталов с поистине царственными названиями: Лэмбтон-Парк, Кливдон, Фэнвей и Лэнсдаун.

– Андреа, все эти названия… они звучат так диковинно, так экзотично. Как будто это элитные модели пальто из шерсти альпаки в ценовой категории от полутора до двух тысяч долларов.

– Апу, ты такой душка. Так бы и съела тебя всего.

Я подумал: «Ничего себе! Какая резвая девушка! А ведь я еще даже не познакомился с ее родителями».

Мы приехали на площадь под названием Маркет-сквер. Там было кафе «Старбакс», фирменная кондитерская «Chocolate Octopus» и ресторан сети «Rusty Bucket Corner Tavern».

– Мое любимое место, – сказала Андреа. – Кстати, у нас в Нью-Олбани живет несколько мировых знаменитостей.

– Да? И кто же?

– Бывший автогонщик и владелец гоночной команды Бобби Рахал. И еще Лесли-Векснер, основатель компании «Limited Brands». Я хочу есть.

– Ничего себе.

– Круто, да?

– Вы счастливые люди. У вас много бензина и процветающая страна.