Рука Семена, которой он поддерживал Лиду, задрожала.

— Я буду любить тебя и Николеньку, — прошептал он, задыхаясь от волнения. — Давно уже люблю. Я… я все для тебя сделаю, Лида, Лидуся!

— Сема! Милый! — сказала она, качнувшись к нему. Это и были те самые нужные, самые верные слова, которые они не могли долго произнести.

Лида опомнилась первой: они стояли у околицы, из крайних хат их могли видеть. Она оттолкнула Семена, сняла вторую туфлю и побежала босиком по пыльной дороге, смеясь и крича:

— Жених! Ха-ха!..

Догнал её Семен быстро, остановил, схватил за плечи и повернул к себе.

— Вот тебе за это, — приговаривал он, целуя в губы.

Садами, что протянулись сплошным массивом в конце Нижней улицы, пробирались Наташа, Лида и Семен. Молодой месяц купался в облаках, скупо озаряя землю. Шум ветра в кронах заглушал шорох шагов.

Не первый раз Наташа шла этим путем. Ориентировалась она уверенно, проломы в изгородях находила не хуже, чем двери в собственной хате.

Скользя впереди своих спутников, Наташа чутко вслушивалась в равномерный, как прибой, плеск листвы и размышляла о странном требовании Лиды. «Я вступлю в организацию только в том случае, если примут в нее моего мужа», — сказала Лида, но объяснить это условие отказалась, заявив, что все расскажет при встрече с руководителем. Наташу обидело недоверие, но она не сочла нужным допытываться, почему так, а просто передала это Махину. Тот, подумав, согласился. Однако предосторожности ради встречу решили устроить не в хате Козловой, а на опушке садов у обрыва к Мамасарке.

«Что она скажет Махину? — с любопытством думала Наташа. — При чем тут её разведенный муж?! Они вовсе, кстати, не похожи на разведенных. Скорее, как влюбленные, — идут, взявшись за руки, чисто голубки…»

У старого оврага, пологие склоны которого заросли диким малинником, Наташа остановилась. Несколько минут настороженно вслушивалась. Кроме шума деревьев поблизости раздавался лишь один звук — над ухом Наташи громко дышала Лида, которую утомила быстрая ходьба.

Наташа отыскала сухую веточку и, подойдя к краю оврага, трижды переломила её. В ответ из оврага донеслись такие же сухие щелчки-надломы. Из кустов показалась фигура человека. Человек вскарабкался на склон, молча пожал всем руки и сказал только одно слово:

— Айда!

Лида не сразу поняла, что это значит. На Украине такого слова не употребляют. И Лида догадалась, что человек этот не местный, пришлый.

Между садами и невысоким обрывом, спускавшимся к Мамасарке, стоял соломенный шалаш. Летом им пользовался сторож, которого в складчину нанимали стеречь сады и огороды. Теперь урожай был убран, и шалаш пустовал.

К этому шалашу и привел Никифор ночных гостей. Для четверых он был тесноват. Кое-как, поджав ноги, разместились на соломенной подстилке.

— Я секретарь ДОПа. Вы хотели меня видеть? — сказал Никифор, обращаясь к Лиде Беловой и Семену Берову.

— Да, — сказала Лида. — Но нам… с мужем… хотелось бы побеседовать с вами наедине.

— Это хорошо, что вы осторожны, — сказал Никифор. — Но при Наташе можете говорить все: она член комитета. Между прочим, именно она и рекомендовала вас…

— Мы думали, — пробурчала Лида, — что ваша организация выглядит… посолидней. А у вас девчонки в комитете!..

Наташа с явными нотками обиды предложила:

— Я могу выйти.

— Не надо, — задержал её за руку Никифор. Он тоже чувствовал себя обиженным бесцеремонными манерами энергичной толстушки и поэтому сказал насмешливо: — Дедов с бородами действительно у нас нет. Организация комсомольская. Да и вы, кажется, не далеко ушли от комсомольского возраста…

— Мы комсомольцы, — без тени смущения подтвердила Лида. — И комсомольские билеты захватили с собой. А Наташе, конечно, я верю. Ты не обижайся на меня, Наташа. Только молодая ты, а дело-то серьезное, за которое, знаешь ли, косы тебе оторвать могут…

— За то, что делает Наташа, волосы вместе с головой отрывают, — уточнил Никифор. — Возможно вы ошиблись адресом: в Знаменке, по нашим предположениям, существует другая подпольная группа.

— Как же нам найти эту группу? — все с той же бесцеремонностью спросила Лида.

Никифор развел руками:

— Здесь ничем помочь не могу. Мы не имеем с ней связи и только догадываемся о её существовании по факту взрыва немецких грузовиков…

— Другой организации нет, — угрюмо перебил Никифора молчавший до сих пор Беров. — А ты, Лидусь, напрасно ершишься… Это те люди, которые нам нужны.

При свете зажигалки Никифор просмотрел комсомольские билеты Беловой и Берова. Возвращая их, спросил:

— Почему вы думаете, что нет другой организации?

Беров ответил не сразу. Мялся, шелестел соломой, словно ему было неудобно сидеть.

Не так-то просто взять и выложить незнакомому человеку тайну, которую тщательно и долго оберегал. Стань эта тайна известна врагам, ему, Семену, и Лиде тоже болтаться между небом и землей на манер тех, что возле взорванных автомашин.

Он сказал:

— Трудно говорить о таких вещах… Дело, конечно, не в возрасте и не в обличье… Почему нет другой организации? Потому, что немецкие грузовики подорвал я сам. Лично я — не организация.

Беров говорил слегка запинаясь, негромким, монотонным голосом, однако последние его слова произвели ошеломляющее впечатление.

Лида вскричала уязвленно:

— И ты до сих пор не сказал мне?!

— Как же вам удалось? — спросил Никифор. — Где достали взрывчатку?

— Значит, тех людей зря повесили?! — поразилась Наташа.

Когда утихли страсти, Беров рассказал и об истории с машинами, и о том, каким образом он, киевский шофер, появился в Знаменке, как Лида объявила его своим мужем, а потом они вместе придумали покончить с фиктивным браком с помощью фиктивного же развода.

— …Благодаря Лиде остался я в живых, — с подъемом продолжал Беров. — За такие дела орденами надо награждать, особенно женщин. И особенно — с детьми! Так вы, товарищ, ежели доживем до конца войны, не откажитесь подтвердить насчет товарища Беловой!.. Не в том дело, что она меня спасла, — и другой на моем месте мог очутиться, а что решилась на такой… ну, подвиг.

— Сказанул: орденом! — иронически заметила Лида.

Не смущаясь похвал, она чувствовала все же, что Семен хватил через край. То, что Семен не сказал ей первой о взрыве автомашин, походило на измену их дружбе и слегка обидело. Однако теперь, после неожиданно горячей и признательной речи Семена, она сочла, что он загладил свою вину, потому и повторяла ласково:-Тоже мне, загнул! Этак мы все друг друга орденами понаграждаем!

Не только биография Берова произвела на Никифора впечатление. Биография говорила сама за себя. Но убедительнее для характеристики Берова была его наивная просьба засвидетельствовать поступок Лиды.

И Лида пришлась Никифору по душе. За бесцеремонными манерами бой-бабы проглядывала необузданная, однако сильная и цельная натура. Такие люди ему всегда нравились.

— Что ж. — сказал он, — наверное, мне в свою очередь надо рассказать о себе. Чтоб доверия было больше, хотя я и без бороды, — пошутил Никифор.

— Вы не из Горьковской области? — перебила его Лида; она была нетерпелива и этим походила на Наташу. — У меня был один знакомый из Горького, так он говорил, как вы. И «айда» говорил.

— Примерно из тех краев. Из Мордовии.

Несколькими днями позже Никифор перед вечером зашел в слесарную мастерскую, чтобы починить зажигалку. Поломка пустяковая — надо было приклепать обломившуюся ось зубчатого колесика. Никифор и сам мог бы это сделать, но ему надо было увидеть людей, которых рекомендовал Семен в организацию, заодно узнать, достал ли тот радиолампу.

Пока Семей возился с зажигалкой, Никифор, пристроившись на обрубке дерева у дверей, болтал о всякой всячине. Поддерживал разговор главным образом Попов. Он был рад поговорить со свежим человеком и без умолку выкладывал свои соображения по всем вопросам. Слушая его, Никифор сделал вывод, что Попов не только, как ему говорили, превосходный мастер, но и осведомленный человек. Ему было известно, например, что на предполагавшееся строительство моста через Днепр немцы будут брать людей из Знаменки и близлежащих сел, что на пристанях скопились горы мешков с пшеницей и груды овощей, потому что дубы-плоскодонки не справляются с перевозкой, что в ближайшие дни будет мобилизован весь конный транспорт для перевозки продуктов на Каменскую паромную переправу.