Вскоре индейцы совсем оправились от страха, ввели гостей в свои жилища и стали угощать лучшими своими яствами: кассавой, рыбой, плодами и кореньями. Испанцы были восхищены радушием туземцев. Однако и здесь они не нашли ожидаемых богатств. Жители Эспаньолы были людьми неприхотливыми, питались вылавливаемой в реках рыбой и утками, за которыми охотились при помощи силков. Землю они возделывали только для получения кассавы. Никаких признаков восточной пышности и богатства на Эспаньоле нельзя было обнаружить. Жители были скорее бедны.

Индейцы С испанской гравюры начала XVI века

Колумба, вскоре познакомившегося с туземцами острова, поразило полное отсутствие у них частной собственности и совершенное их бескорыстие. «Когда они ободряются и страх их проходит, — писал он, — то предлагают с готовностью все, что у них есть. Надо быть свидетелем подобных вещей, чтобы им поверить. Когда у них просишь что-нибудь, они никогда не отказывают, но дают тотчас же, и обнаруживают при этом такую радость, как если бы отдавали свое сердце. И какую бы вещь вы ни предложили им взамен, имеет ли она ценность или нет, все равно — они довольны ею… На всех этих островах, насколько я ушел заметить, каждый мужчина довольствуется одной женой. Но своему старшине они дают по двадцати жен. Женщины у них работают, кажется, больше мужчин. Я не могу добиться, известно ли у них разделение собственности. Думаю, однако, что на принадлежащее одному имеют право все, в особенности — в отношении пищи».

Ни прекрасный климат острова, ни радушие его жителей не могли, однако, удержать здесь Колумба. Он стремился вперед — поскорее добраться до сказочно богатой Бабеки. Уже 14 декабря эскадра снялась с якоря.

Идя вдоль Эспаньолы, Колумб остановился 16 декабря в глубокой гавани, названной им Портом Мира. Здесь Колумба посетил важный кацик — царек, которого принесли на носилках четыре туземца. За кациком следовал почетный эскорт в двести человек.

Царек в сопровождении двух старших своих советников вошел к Колумбу, когда тот обедал. Адмирал усадил гостя и стал предлагать ему еду и питье. Кацик принимал все, но только прикасался губами к яствам. Великолепным жестом, сохраняя все время величественную осанку, передавал он угощения своим подчиненным. При расставании царек подарил Колумбу две плитки золота и пояс. Колумб предложил гостю кусок сукна, красные башмаки и стакан померанцевой настойки. Стороны остались очень довольны друг другом. Колумб надеялся вскоре выведать у кацика о местонахождении золотых россыпей Бабеки.

Кацика с почестями спустили на берег. Там выстроился длинный кортеж. Впереди с большой торжественностью несли подарки, за ними в носилках следовал кацик, сопровождаемый своим почетным караулом, на некотором расстоянии несли сына кацика, а за ними шел его брат, поддерживаемый с двух сторон слугами.

22 декабря Колумба посетила депутация от кацика Гуаканагари, властвовавшего над большей частью острова. Депутация привезла адмиралу дары: пояс из костей и камешков и деревянную головку с глазами, носом и языком из золота. Гуаканагари просил Колумба перевести суда к востоку, поближе к его резиденции, лежавшей у самого берега. Колумб готов был выполнить пожелание кацика немедленно, но неблагоприятная погода заставила его отложить отплытие до 24 декабря. Однако и в этот день внезапно наступивший штиль позволял двигаться лишь очень медленно.

В 11 часов вечера, в рождественский сочельник, медленно ползшие суда находились в полутора лигах от столицы Гуаканагари. Колумб, не покидавший обычно во время плавания капитанского мостика, на этот раз доверился господствовавшему на море штилю и отправился спать. Рулевой, воспользовавшись отсутствием адмирала, передал штурвал юнге, а сам последовал примеру Колумба. Вскоре вся команда судна погрузилась в глубокий сон. Тем временем корабль относило течением в сторону от курса. «Санта Мария», ведомая неопытным мальчиком, вдруг села на песчаную мель.

Юнга разбудил Колумба. Он немедленно отрядил группу матросов на шлюпке, приказав им бросить якорь с кормы. Этот маневр еще мог спасти «Санта Марию». Матросы, потерявшие голову, бросились в шлюпку, однако вместо того, чтобы исполнить приказание адмирала, пустились вдогонку «Нинье». Когда они доплыли до «Ниньи», Висенте Пинсон приказал им направиться назад и немедленно выполнить распоряжение Колумба. Но было уже поздно. «Санта Мария» легла на бок, в ней образовалась течь. Колумб велел срубить мачту, чтобы облегчить корабль, но и это не помогло. Адмиралу и команде не оставалось ничего другого, как покинуть тонущее судно и перебраться на «Нинью».

Гуаканагари отрядил людей на пирогах помочь белым спасти с тонущего корабля наиболее ценное. Помощь туземцев была так своевременна и энергична, что на берег удалось перевезти почти все имущество «Санта Марии». Кацик сделал очень многое, чтобы облегчить Колумбу эти тяжелые часы. По его приказу, имущество сложили в хижины для защиты от непогоды.

Все туземцы проявляли самое горячее участие в злоключении белых. Их сердечность была так трогательна, что Колумб, поглощенный своими бедами, в эти дни записал в своем журнале: «Эти люди так добры, так кротки и ласковы, что, могу заверить ваше величество, в целой вселенной нет ни лучшего народа, ни лучшей страны».

26 декабря Колумб в большом унынии сидел на борту «Ниньи». Он очутился перед труднейшей задачей. Единственная из оставшихся у него каравелл не могла перевезти всех белых обратно на родину. Придется оставить на Эспаньоле часть экипажа. Но как заставить людей поселиться на острове на долгие месяцы?

Дальнейшие события позволили Колумбу легко выйти из затруднения. 27 декабря к «Нинье» подплыла пирога, привезшая из соседней деревни индейцев, желавших обменять имевшиеся у них золотые плитки на погремушки. Слава о чудесной вещице — бубенце — быстро разнеслась по всему острову. Индейцы воспылали к ней любовью. Жители Гаити любили пляски. Их сопровождала самая нехитрая музыка — удары палкой о выдолбленный пень. Можно себе представить, какой райской мелодией представлялся танцору звон бубенцов, привешенных к его волосам.

Гуаканагари заметил наступившее среди его белых гостей радостное возбуждение. Колумб и его экипаж словно забыли о постигшей их беде. Когда кацик понял причину радости Колумба, он рассказал ему, что недалеко в горах есть место, где этого металла так много, что его не подобрать. Место это называется Чибао (здесь Колумб снова вспомнил о Чипанго).

Туземцы продолжали осыпать белых всевозможными знаками внимания. Гуаканагари устроил для гостей большие празднества. Колумб решил, что настал удобный момент показать индейцам свое могущество. Он велел выстрелить из пушки. От страшного гула туземцы в ужасе упали на землю. Колумб велел затем выстрелить в прибрежный лес — и индейцы увидели, как толстые деревья превратились в щепы. После этого адмирал приказал стрелять в цель из ружей. Этот наглядный урок могущества белых Колумб считал полезным для дальнейших отношений с туземцами.

Между тем к «Нинье» каждый день продолжали приплывать индейцы с золотыми плитками. Мы уже говорили, что матросы обязаны были сдавать все золото вице-королю Индий. Но Колумб решил закрыть глаза на их мелкие плутни. Золото накоплялось не только у Колумба, но и в матросских сундуках. Эспаньола стала очень мила сердцу моряков.

Наряду с золотом, испанцев привлекала к Эспаньоле возможность беспечного существования. С удивительной быстротой стали они принимать угощения и подарки, как должное, и смотреть на индейцев, как на подчиненные существа. Особенно избаловала их господствовавшая на острове простота нравов. Незамужние женщины были здесь легко доступны, и каждый из матросов Колумба скоро обратился в. белолицего султана, окруженного гаремом.

Когда Колумб стал говорить со своими людьми о необходимости покинуть часть экипажа на Эспаньоле, охотников обосноваться на острове оказалось очень много. На Эспаньоле решено было оставить сорок человек, в том числе инженера, врача, плотника, портного. Командовать остающимися должен был Диего де Арана.