Для доброго имени этого человека было бы лучше не высаживаться на открытые им земли. Вся дальнейшая жизнь его будет лишь цепью жалких поступков и нагромождением бед, которые приведут его к печальному концу.

Прежде чем последовать за адмиралом на берег, скажем несколько слов о судьбе награды, обещанной Изабеллой первому, увидевшему землю. Матрос Педро Триана по возвращении в Испанию стал требовать присуждения ему ренты в 10 тысяч мараведов. Ни у кого не возникало сомнений в справедливости этого требования. Однако удовлетворению его воспротивился Колумб. «Землю, — заявил он, — первым увидел я».

Дело было передано в, суд. В то время звезда Колумба горела еще очень ярко, и судьи удовлетворили его домогательство. Триана был так потрясен причиненной ему несправедливостью, что скоро покинул Испанию, перебрался «а жительство в Марокко, где и принял магометанство. Очевидно, бедняга крепко не взлюбил бога, имя которого было постоянно на устах Колумба.

Когда рассвело, моряки увидели перед собой низменный остров, покрытый богатой растительностью. Колумб вместе с двумя своими капитанами, братьями Пинсон, и королевским нотариусом сели в шлюпку и поплыли к берегу. Колумб облачился в начищенную медную кольчугу, поверх которой была наброшена пышная пурпурная мантия. В руках адмирала был кастильский флаг. Высадившись на берег, Колумб объявил остров владением королей и назвал его Сан Сальвадором.

Туземцы, наблюдавшие за церемонией с опушки леса, рискнули немного приблизиться к Колумбу и его спутникам. Это были совершенно голые люди со стройными, коричнево-красными телами, покрытыми цветными разводами. Приближаясь с большой осторожностью к появившимся диковинным существам, они на каждом шагу падали ниц, Поднимая руки кверху. Так они надеялись умилостивить белолицых богов, сошедших к ним с неба.

Дружелюбные жесты Колумба вскоре рассеяли их страх. Они окружили испанцев, стали щупать их лица, бороды, одежду. Многие хватались за клинки шпаг, раня себе при этом пальцы. Этот эпизод обрадовал Колумба. Туземцы, видимо, незнакомы с металлическим оружием. В руках мужчин были только короткие деревянные копья с укрепленными на их концах рыбьими костями.

Колумб увидел перед собою слабые, безобидные существа. Он решил установить с ними добрые отношения. На его судах было запасено много бус, колокольчиков, всяких побрякушек, обычно служивших португальцам для меновой торговли с неграми на Гвинейском берегу. Он стал одаривaть ими мужчин и женщин.

Первое изображение прибытия Колумба в Индию

Восторгам туземцев не было конца. На берегу собралась огромная толпа. Счастливые обладатели бубенчиков привязывали их к своим прямым, жестким волосам и затем до одурения трясли головой, упиваясь музыкальным их звоном. Голые красавицы кокетливо повязывали вокруг шеи длинные нити разноцветных бус.

Вскоре со всех сторон гостям стали нести ответные подарки: яркоперых попугаев, мотки хлопчатой пряжи, кассаву — подобие хлеба, изготовленного из юкки. Осмелевшие туземцы стали кружить на длинных узких пирогах около трех сидевших на воде огромных птиц, из утробы которых вышли белые существа.

Колумб назвал жителей острова индейцами, иначе говоря — жителями Индии или Азии. Он заметил, что жители острова лишены понятия о стоимости вещей. Во всяком случае, они оценивали их на свой, особый лад. Они с равным удовольствием принимали от испанцев бусы, колокольчики и кусочки битого стекла, даже черепки от разбитой глиняной посуды. В обмен они предлагали все, что имели, часто в большем количестве, чем у них просили.

Дальнейшее знакомство с обитателями Индий ознаменовалось важным открытием. Адмирал заметил у нескольких индейцев кусочки золота, подвешенные к мочке ушей или продетые в ноздри. Вот оно, наконец, долгожданное золото!

Он стал предлагать за него лучшие побрякушки. Высадившиеся на берег матросы тотчас же начали обходить шалаши туземцев, осматривать поголовно всех встречаемых обитателей острова, забирать все золото. Индейцев удивило такое пристрастие небожителей к кусочкам желтого металла. Они охотно снесли гостям все их палочки и пластинки. Между матросами, рыскавшими в поисках золотых украшений, начались драки. Колумб тотчас же велел морякам отдать ему все добытое ими золото. Он объявил, что право присвоения драгоценного металла принадлежит только ему, вице-королю, собирающему его для кастильской казны.

Колумб пытался разузнать у туземцев, откуда они добывают драгоценный металл, кто их вождь, в какую сторону следует плыть, чтобы добраться до столицы их государства. Переводчик обращался на всех известных ему азиатских языках, но к общему удивлению индейцы его не понимали. Пришлось объясняться при помощи жестов. Где-то на юге лежит большая страна. Там много золота. Мужчины показывали на покрывавшие их тела рубцы от ран и жестами объясняли, что на остров напали какие-то свирепые люди, похищавшие пленников. Кое-как выяснили, что остров называется туземцами Гуанагани[6].

Колумб стремился поскорее отправиться в дальнейший путь. 14 октября, накануне отплытия эскадры, он с группой матросов на шлюпках совершил разведку берега Гуанагани. Плывя вдоль острова, он видел ряд расположенных у берега селений. При появлении шлюпок с белыми индейцы делали призывные жесты, прося плывущих высадиться к ним на землю, протягивали подарки. Если шлюпки не останавливались, туземцы пускались за ними вплавь или догоняли на пирогах. В этот день, отмеченный обильными знаками покорности и обожания, Колумба осенила мысль. Он сообразил, что эти безоружные, жалкие существа можно заставить работать на испанцев. Он записал эту идею в дневник, не забыв при этом отметить, что наитие свыше сошло на него в воскресный день. Адмирал не ошибался, полагая, что индейцы своим трудом смогут создать груды хлопка, добывать золото.

При столь широких планах объясняться с туземцами посредством мимики можно было только на первых порах. Их надо будет научить языку белых. Начать следует с обучения нескольких человек. Адмирал велел захватить и насильно усадить на каравеллы семь туземцев.

14 октября вечером суда снялись с якоря и покинули Гуанагани. Шли всю ночь мимо множества мелких островков и к половине следующего дня подплыли к большому острову, названному Колумбом Консепсион. Пленные с Гуанагани уверяли, что жители этого острова носят тяжелые золотые браслеты. Этого было достаточно, чтобы Колумб решил остановиться здесь для меновой торговли. Вероятно, история о браслетах была придумана пленниками, рассчитывавшими бежать, как только суда подойдут поближе к берегу. Их хитрость отчасти удалась, и трое пленных вскоре скрылись.

Бежавшие, вероятно, рассказали индейцам Консепсиона о чудесных украшениях, имеющихся у похитивших их белых. Один из жителей рискнул отправиться к судам на челне с грузом хлопчатой пряжи. Подплывя к одной из каравелл, он остановился в нерешительности. Матросы, решившие, что этого индейца нужно взять взамен бежавших, набросились на него и потащили наверх.

Но Колумб опасался возбудить недовольство туземцев. Он велел привести к себе нового пленника. Дрожавший всем телом индеец упал перед ним ниц, положив к его ногам умилостивительную жертву — связку пряжи. Колумб поднял туземца, надел ему на голову красную шапочку, повязал вокруг кистей несколько ниток зеленого бисера, а к ушам подвесил погремушки. Затем велел матросам усадить его обратно в пирогу и отпустить на землю.

На берегу толпа островитян окружила счастливого обладателя невиданных богатств. Белых перестали бояться, тотчас же между испанцами и индейцами завязалась оживленная торговля. Золота, однако, на острове не оказалось. На мимические расспросы о местах, богатых этим металлом, все индейцы и здесь, как на Гуанагани, указывали на юг.