Дело вступило в стадию практического обсуждения. Изабелла поручила Талавере повести с Колумбом переговоры об условиях, на которых он согласится стать во главе экспедиции, снаряженной кастильскими королями для осуществления западного плавания.

Наконец-то, Колумб оказался на грани успеха. Позади были восемь лет борьбы за осуществление его планов. Умерит ли он теперь свои требования? Колумб и на этот раз потребовал у кастильских королей потомственного титула адмирала океана, звания вице-короля открытых им земель, десятой доли драгоценностей и восьмой доли доходов! Талавера был поражен, выслушав условия Колумба. Но он изумился бы еще более, если бы знал все предыдущие злоключения генуэзца.

Королева с негодованием отвергла непомерные требования. Тогда Колумб заявил об отъезде во Францию. Его стали со всех сторон горячо отговаривать. Но Колумб был уверен, что теперь он добьется полного удовлетворения. Он знал, что стоит ему сесть на мула, как все придворные бросятся к королеве и будут упрашивать ее не отпускать чужестранца, посланного Кастилии самим господом, чтобы прославить ее до края света. Колумб решил демонстративно покинуть двор.

Тотчас после его отъезда у королевы попросили приема Сантанхель и Кинтанилья. Они предостерегали королеву от опасности навсегда потерять возможность распространить христианство в странах Востока и водрузить там знамя Кастилии. Указывали на вероятные громадные выгоды от связи с богатыми странами Индий, тогда как расходы на организацию экспедиции не могут превысить трех миллионов мараведов. Маркиза де Мойа взывала к гордости королевы, говорила об ущербе престижу Кастилии, о недопустимости перехода Колумба на службу к Карлу VIII после восьми лет его хлопот при кастильском дворе. Постепенно королева поддалась настроению и доводам своих придворных. Несмотря на отрицательное отношение Фердинанда к Колумбу и его предложениям, Изабелла согласилась уступить требованиям генуэзца.

Посланный за ним гонец настиг его в двух милях от Санта Фэ. Колумб был снова принят королевой, старавшейся проявлением крайнего расположения изгладить воспоминание о своей неуступчивости. Началось обсуждение деталей и составление договора.

17 апреля 1492 года обоими королями был подписан и скреплен их печатью договор следующего содержания:

1. Колумб и его прямое потомство — сам он пожизненно, а потомство на вечные времена — возводится в звание адмирала всех земель и стран, которые он откроет или завоюет на океане. Ему будут полагаться все те почести и преимущества, которые присвоены званию великого адмирала Кастилии.

2. Он назначается вице-королем и правителем всех упомянутых стран и земель с правом намечать для управления каждым островом или страною трех кандидатов, из которых один будет утвержден королем.

3. Он имеет право на десятую долю всех жемчугов, драгоценных камней, золота, серебра, пряностей и всяких продуктов, найденных, купленных или приобретенных каким бы то ни было образом в управляемых им странах.

4. Он или его наместник будет единственным судьей по всем опорам, могущим возникнуть по поводу торговли между открытыми им странами и Кастилией.

5. Ему разрешается внести восьмую часть издержек на снаряжение экспедиции с тем, что он получит право на восьмую часть прибыли от открытий.

Последнее условие было введено по настоянию Колумба. Деньги для оплаты пая Колумбу обещал дать Пинсон.

Велико было торжество генуэзца. Борьба, которую он в течение пятнадцати лет вел в Португалии и Испании, закончилась его полной победой.

Успех довершила подписанная вскоре королями патентная грамота, которой Колумб возводился в дворянское достоинство с присвоением титула дона, на который имели право только знатнейшие особы Кастилии. Отныне в списки кастильского дворянства вошел адмирал дои Христоваль Колон, заменивший безродного Коломбо, Коломо, Колома, как он себя называл, в зависимости от обстоятельств. Приказом королевы законный сын Колумба Диего назначался пажем наследника престола принца Хуана.

Осыпанный королевскими милостями, Колумб отправился 17 мая из Санта Фэ в порт Палое, где будет оснащаться его экспедиция.

Королевский нотариус маленького андалузского порта Палоса трижды огласил в городском управлении указ королевы Изабеллы, данный 30 апреля 1492 года. Королева повелевала «в наказание Палоса за провинности перед короной» немедленно реквизировать три лучших судна, имеющихся у порта, и подготовить их вместе с экипажами к дальнему плаванию. Палосцы были недовольны предписанием королевы. Когда же дознались, что корабли будут отправлены в западную часть океана, ужаснулись самые смелые из моряков порта. Короли властны отнять у нас, говорили они, наши каравеллы, но даже им не заставить крещеного морехода пуститься в подобное плавание. Лучше уж сложить голову в бою или, на худой конец, умереть с голоду, чем подвергнуться бедствиям этого безумного предприятия.

Мирной жизни городка пришел конец. Судовладельцы сговаривались не выполнять королевского указа, грозившего верной гибелью их судам. Матросские жены бегали из дома в дом, разнося страшную новость. В портовых кабаках матросы подстрекали друг друга к неповиновению. Старики вспоминали беды, постигавшие мореходов к западу от Азорских островов.

Вспоминали о том, что корабли якобы встречали там скалы, притягивающие к себе железо. Словно тысячи клещей впивались в корпус судна. В один миг все гвозди и скрепы пулей вылетали к скалам, а судно рассыпалось среди моря на части. Еще хуже приходилось, по словам стариков, тем, кто попадал в подводные леса, снизу опутывавшие каравеллы своими ветвями. Много таких каравелл, населенных скелетами, гниет там в воде.

Общую неприязнь вызвал появившийся в Палосе одновременно с королевским указом иностранец, именовавший себя адмиралом Кристобалем Колоном. Он заявил властям, что прибыл в порт по поручению королевы, чтобы стать во главе западной экспедиции. Этот человек заходил в кабаки, уговаривал матросов принять участие в плавании, но плохая кастильская речь иностранца и опасность предприятия отталкивали слушателей. Все сходились на том, что человек этот разве только в корыстных целях мог решиться на такое заведомо неосуществимое и гибельное дело.

Предприятие генуэзца замерло, натолкнувшись на неожиданное затруднение. Колумб обратился с жалобой к королеве. Последовал второй грозный приказ Изабеллы от 20 июня, налагавший на порт штраф за каждый день, проволочки и повелевавший городскому управлению Палоса немедленно взять силой нужные адмиралу суда с их экипажем. Наблюдать за исполнением королевских указаний прибыл придворный офицер Хуан Пеналоса.

Но и эти драконовы меры помогли лишь наполовину. Суда были взяты, но команды их взбунтовались и наотрез отказались участвовать в богопротивной затее. Не помогли и уговоры настоятеля Рабидского монастыря, почтенного Маркены. Создалось тяжелое положение, походившее на мятеж.

Волнения, потрясавшие маленький Палос, позволяют оценить всю смелость и новизну колумбова предприятия. Даже люди, всю жизнь связанные с морем, не могли вообразить себе столь дерзкого плавания и считали его затеей чудовищной и противоестественной.

Пеналоса прибег к крайним средствам. Он издал приказ, приглашавший преступников наниматься на службу в матросы экспедиции, обещав полное прощение, независимо от тяжести совершенного злодеяния. Но и это не помогло. Охотников нашлось немного даже среди обитателей тюрем.

Колумб учел серьезность создавшегося положения. Пускаться в плавание с принудительно набранным экипажем было равносильно обречению на неудачу всего дела. Он обратился за помощью к семье Пинсонов. Пинсоны были лучшими шкиперами побережья. Старший из них, Мартин Пинсон, еще во время совещания в монастыре одобрил план Колумба и обещал ему денежную помощь. Теперь Колумб стал горячо просить Пинсона принять в экспедиции личное участие. Он даже обещал Мартину поделиться с ним возможными прибылями плавания. Когда пять членов семьи Пинсонов заявили о своем участии в колумбовом предприятии, настроение матросов переменилось. Под командой Мартина и его братьев им не раз приходилось бывать на море в тяжелейших положениях. Хотя плавание за Азорокие острова задумано потерявшими рассудок людьми и кончится плохо, но с такими капитанами, как Пинсоны, может быть, и удастся осуществить это рискованное предприятие.