Комдив поздравил нас. Доклад о местонахождении авангардного полка пошел по инстанциям. Активизировались действия других наступавших частей, усилились удары по врагу.

К полудню 13 октября 1944 года войска 10-й гвардейской армии сломили сопротивление противника и полностью овладели левобережной частью города Рига, завершив тем самым освобождение столицы Латвии от немецко-фашистских захватчиков.

Войскам, участвовавшим в освобождении Риги, приказом Верховного Главнокомандующего была объявлена благодарность. Двадцатью четырьмя залпами из 324 орудий салютовала Москва в честь победителей.

Вскоре рижане во время массового митинга горячо приветствовали членов ЦК КП(б) Латвии и правительства Латвийской ССР, сердечно выражали свою благодарность Коммунистической партии, Советскому правительству и Красной Армии за избавление от фашистской тирании. Это была яркая демонстрация нерушимой дружбы латышского народа с русским, украинским, белорусским и другими народами Советского Союза.

Когда наступавшие войска овладели побережьем Рижского залива, завершив тем самым важнейшую часть операции, появилась возможность перегруппировать силы. Нашу 29-ю дивизию вывели во второй эшелон армии. Тогда же, 16 октября, состоялся парад войск, освобождавших столицу Латвии. Рижане очень тепло, очень радушно приветствовали советские войска: на улицы, казалось, вышло все население от мала до велика, люди были одеты по-праздничному, они пели свои замечательные песни, исполняли народные танцы.

Шагая во главе полка, слыша за плечами поступь наших гвардейцев, я думал о том, что самое большое счастье советских воинов - это вот так победить врага и вернуть, подарить людям свободу.

Каждый фронтовик бережно хранит фотографии однополчан. Со старых, поблекших снимков смотрят на тебя знакомые глаза, ты вглядываешься в дорогие лица и думаешь о тех замечательных людях, об их морально-боевых качествах, прекрасных достоинствах человеческих, которые проявились в грозное время. Многие из офицеров, командовавших в ту пору ротами и батальонами, наверняка стали бы нынче крупными военачальниками, да, к великому сожалению, не дожили до конца войны, пав смертью храбрых.

Прежде чем продолжить воспоминания фронтовых лет, позволю себе небольшое отступление, рассуждая с позиций сегодняшнего дня о характере командирском.

Перенесем на время наш разговор из окопов войны в кабинет командующего войсками округа мирных семидесятых годов.

На повестке дня сегодня вопрос не из приятных: анализ обстановки и причин, «подаривших» на инспекторской проверке низкую оценку.

Полковник с танковыми эмблемами в петлицах и его заместитель поочередно докладывают о «субъективных и объективных причинах» неудач. Говорят они довольно-таки многословно. И выходит, по их словам, что ввиду множества мероприятий организационного порядка и событий календарного плана боевой подготовкой заниматься им было просто некогда.

- Сколько раз в течение зимнего периода учебы вы были на полигоне? Когда и как лично руководили полевыми занятиями? - спрашивает мой первый заместитель генерал-лейтенант Михаил Митрофанович Зайцев (ныне он - командующий войсками округа).

Полковник-танкист надолго замолчал, беззвучно шевеля губами. Похоже, не так-то просто было ему решить сию арифметическую задачу. Наконец ответил:

- Два раза был: однажды руководил тактическим учением с боевой стрельбой… А потом как-то ночью вызвали…

Заместитель командующего по боевой подготовке генерал М.Ф.Рыбьяков не удержался от реплики:

- Да вам бы, товарищ полковник, три пары сапог износить за зиму на полигоне! Да я бы на вашем месте не уснул ночью, если бы знал, что танкисты в какой-то день плохо стреляли!

В ответ виноватое молчание.

А что было сказать в оправдание? Нет оправдания тому, кто забыл о важнейшем деле командирском - обучении подчиненных боевому мастерству, об этом командирском хлебе насущном!

Плохой пример бывает заразительным. Под стать полковнику работали и младшие офицеры. Один из комбатов на танко-стрелковых тренировках появлялся лишь изредка, контрольных занятий в ротах провел значительно меньше, чем положено. Та же арифметика дает неожиданный итог: комбат занимался своим прямым делом лишь один день в неделю! Хотя он не новичок по опыту и не лентяй по натуре, засосала и его повседневная текучка, царившая в части.

После длительного и скрупулезного изучения положения дел авторитетной комиссией штаба округа встал вопрос об отстранении полковника от занимаемой должности. Когда слух об этом дошел до Н-ского гарнизона и до города, расположенных неподалеку, представители местных властей немало удивились и огорчились искренне.

- Как же так, Иван Моисеевич? - звонит мне один из руководящих местных работников. - Мы считали полковника трудолюбивым, принципиальным, активным товарищем. Он всегда принимал участие во всех городских мероприятиях, бывал у нас на заседаниях, старательно выполнял поручения. Судя по всему, он очень хороший человек…

Непросто было ответить уважаемому руководящему работнику. Полковник, о котором речь, действительно хороший человек, но вот свои командирские обязанности выполнял неудовлетворительно. Вроде и занят был служебными делами с утра до вечера, а боевая выучка танкистов оказалась запущенной. Потому что не мог найти главное звено - именно то, от которого все зависит на данном этапе. Характер не тот, военной косточки не чувствуется.

Далеко не каждый даже хороший, добросовестный человек может быть командиром. Первейшая обязанность командира в том и состоит, чтобы обеспечить боеготовность части или подразделения в мирное время и чтобы решить только в единственном - победном - варианте задачу на войне. Ко всему прочему, чем наделяет природа человека, командиру нужен командирский характер. Мне хотелось бы обратиться к живым примерам, рассказать хотя бы вкратце, лишь отдельными штрихами о командирах, которые шаг за шагом завоевывали победу на войне и которые нынче боеготовность поддерживают на должном уровне.

Генерал- лейтенант танковых войск Михаил Митрофанович Зайцев, занимающий теперь место председателя за столом в дни заседаний Военного совета округа, не так давно, будучи в звании полковника, командовал нашей известной в Вооруженных Силах гвардейской мотострелковой Рогачевской Краснознаменной, орденов Суворова и Кутузова дивизией имени Верховного Совета БССР. Может быть, сама природа поставила его в армейский строй, подарив высокий рост, саженные плечи, наделив богатырской силой и железной волей, но дело все-таки не в этом. В определенных условиях стал развиваться и крепнуть в нем истинно командирский характер. Целеустремленность, умение организовать и повести за собой людей, добиться в борьбе преимущества, жизнеутверждающая линия в ратном труде -вот черты этого характера.

В своих решениях полковник Зайцев был непреклонен, в требовательности к себе и к подчиненным не знал никаких послаблений. Вместе с тем ни в кабинете на совещаниях в узком кругу руководящих офицеров, ни на полигоне в минуты каких-то неполадок и нервозности никто не слышал от него грубого слова. Тот самый ротный, которому он строго, но тактично выразил свое неудовольствие на полигоне по поводу неудачного маневра в учебном бою, приходил к нему в кабинет, обращаясь по личному вопросу. Те, кого он по долгу службы за серьезные упущения в работе наказывал в дисциплинарном порядке, впоследствии единодушно голосовали за него, избирая в руководящий партийный орган.

Можно было привести немало фактов в подтверждение данной характеристики, однако убедительно скажут об этом лишь два из них.

«…Если случайно встретите товарища гвардии полковника Зайцева М.М., то передайте ему большой привет от сержанта Никанорова, разжалованного им в рядовые и потом восстановленного в звании, а в настоящее время - председателя колхоза…» - просит в своем письме один из бывших воинов.