— Так вот в чем заключается синтетическо-аналитический метод! — прошептал Юрий и быстро расчехлил аппарат. — Это очень пригодится…

РАССКАЗ О ТОМ, КАК ГАВРИИЛ ХВАТАДЗЕ ВЫВОДИЛ ЦВЕТНЫХ ПСОВ, СКРЕЩИВАЛ СВИНЬЮ С ЧЕРНОБУРКОЙ И КАК ДОШЕЛ ОН ДО ЖИЗНИ ТАКОЙ, ЧТО ИЗОБРЕЛ СИНТЕТИЧЕСКУЮ ОВЦУ

Когда дитя гор и цитрусов Гавриил Хватадзе приехал в столицу, он еще не мечтал о научной карьере. Субтропический юноша был шумлив, как Терек, и беззаботен, словно утренний ветерок в теснине Дарьяла. Гавриил верил в свою счастливую звезду. Эта вера базировалась на трех китах: свидетельстве об окончании средней школы, неотразимых для юных москвичек усиках и престарелом папе-садоводе, который сбывал курортникам плоды своего мандаринового сада и половину выручки отправлял сыну.

Постоянно имея приток свежих мандариновых денег и неограниченные резервы свободного времени, черноусый Гавриил принялся за устройство сердечных дел. Среди покоренных им особ было одно нежное создание — дочь известного профессора-естествоиспытателя. Ее пылкая любовь и навела Хватадзе на мысль посвятить свою жизнь достижению ученых степеней.

Гавриил стал ассистентом тестя. Маститый родственник решал сложнейшие проблемы по выращиванию седьмой ноги у мушки дрозофилы. Но после двух-трех ударов по профессору со стороны широкой общественности Хватадзе сообразил, что тесть шагает по неверному пути. И Гавриил решил вести самостоятельный исследовательский образ жизни.

— Надо, понимаешь, как можно скорее выходить из научного тупика! — сказал Гавриил своей супруге. — Твой папа отсталый человек. За два года не мог устроить мне защиту диссертации! Вместо того чтобы из любимого зятя делать кандидата наук, он делал из мухи слона!

Свободный, как горный ветер, Хватадзе принялся за поиски более фундаментального объекта, чем муха-семиног.

Однажды, когда Гавриил Автандилович находился на даче, мирная трапеза была прервана просительным собачьим лаем. Возле террасы, явно рассчитывая на угощение, стоял пудель волшебного голубого цвета.

— Бог подаст, — сказала супруга, поглощая жирный плов.

— Вай! — озаренный идеей, вскричал Гавриил и бросился к собаке. — Феномен! Голубой пудель! Дорогая, угости собачку! Ну, пойди сюда, мой желанный, пойди сюда, мой небесный…

После того как коварно плененный пес был водворен в спальню, на террасе состоялось летучее совещание.

— Хватадзе сумеет поставить дело на солидную ногу! — ораторствовал Гавриил Автандилович. — Это уже не мушиный масштаб! Срочно надо запатентовать производство разноцветных собак, понимаешь? Чтоб Хватадзе поручили научно-исследовательскую ферму!

— Надо глядеть в корень! — рассудительно заметила супруга. — Какие проблемы будет решать твоя ферма?

— Прежде всего, дорогая, — произнес Хватадзе, — выяснение законов изменения окраски для последующего внедрения в массовое собачье производство. Хватадзе вытеснит голубых песцов! Хватадзе выведет спецпороду камуфляжных псов! Зеленая масть, например, незаменима для охотничьих промыслов. Представляешь, дорогая, зайцы будут принимать наших собак за болотные кочки! Цветомаскировка.

— На болоте зайцы не водятся, — мудро заметила супруга.

— Наши собаки загонят их туда! — вдохновенно воскликнул Гавриил Автандилович. — И еще одна проблема: стрижка щенячьего поголовья для джемперовязальной промышленности! Переворот в текстильной индустрии! Ощущаешь, дорогая? Это типичная докторская диссертация.

— Если ты успеешь ее защитить, — зловеще молвила жена.

Но блестящим перспективным планам не удалось сбыться.

Через два дня пришел какой-то нахальный человек. Он объявил себя владельцем соседнего дома и потребовал возвращения пуделя в дачное лоно. Выяснилось, что голубая окраска собаки не наследственная, а благоприобретенная. Чтобы белая шерсть пса не пожелтела, при купании в лохань кладут синьку. На этот раз воду пересинили.

Несмотря на удар, нанесенный неблагодарным четвероногим, Хватадзе твердо решил работать в области экспериментов над домашними животными.

За два года Гавриил Автандилович стяжал известность в меховой промышленности. С упрямством одержимого гонораром человека он пытался вместе с профессором Динозавровым вывести устойчивый гибрид свиньи и лисы чернобурки. Хватадзе действительно присвоили звание кандидата наук, после того как он вырастил боровка чернобурой масти.

— Вот когда на этом поросенке вырастет мех, — пообещали ему, — тогда стяжаете и звание доктора.

Но мех на боровке почему-то упрямо не всходил, и Хватадзе уже начал присматривать себе следующий объект исследования.

Идея, как и все гениальные идеи, родилась случайно. Супруга Гавриила Автандиловича так строго следила за собой, что он никогда не мог разобрать, где кончается косметика и начинается подлинник.

Наблюдая как-то раз за процедурами массирования, втирания, облучения и завивания, Хватадзе набрел на поразительное открытие.

— Вай! — изумился Гавриил Автандилович. — Вот он, выход! Докторская степень у меня в кармане!

В эту же ночь были продуманы все детали создания синтетической овцы…

…Минут через десять Можаев встретился с Хватадзе у погребка, издающего винный запах.

— А, дорогой, кругом ходил, вокруг гулял, да? — нервно спросил кандидат наук, вытирая бумажной салфеткой лоснящиеся губы. — Жизнью рисковал, дорогой?

— Что мне бояться? — молвил Юрий. — У меня ботинки на микропористом ходу.

— Хватадзе, понимаешь, задержался! — сказал кандидат наук. — Говорю ей: «Сушись скорее, баранья твоя голова! Кино ждет. Режиссер ждет! Товарищ во дворе сидит!» Но разве она понимает?

Уловив на лице Юрия насмешливое выражение, Гавриил Автандилович пылко заговорил:

— Дело Хватадзе, дорогой, надо ценить! Хватадзе уважать надо! Знать надо, что он открыл!.. Понимаешь, каракуль считается так: чем старше, тем хуже, тем дешевле. Кольца крупней. Завиток грубей. Овчина получается в конце концов. А метод Хватадзе научный. Передовой. Берется, понимаешь, простой шашлычный барашек. К двум годам Хватадзе с помощью секретных лучей из этого барана-дворняжки делает самый лучший каракуль! Большая выгода промышленности получается, дорогой! Обычно на манто, например, берется десять юных ягнят. А Хватадзе делает шубу из двух взрослых овец. Твой Протарзаношвили молодец. Правильно задумал: биографию барашка от пастбища до манто… Понимаешь, дорогой?

— Понимаю, — отвечал Юрий. — Но почему у вас в лаборатории, как в духане, шашлыком пахнет? Это синтез или анализ?

— Ай, злой человек! При опыте, при облучении, перегрев иногда получается… Вот барашек и начинает пахнуть!

— А при чем здесь жареный лук? Да еще вино?

— Секрет изобретателя! — прошептал Хватадзе, сверкая глазами. — Свойство лучей, понимаешь?

На крыльце веранды появилась женщина в синем комбинезоне. Она тащила упирающуюся овцу. Синтетическо-аналитическая овечка выглядела ослепительно. Ее можно было вести на любую выставку. Даже у орла-ягнятника и то не поднялось бы крыло на такую красоту!

— Невозможно оставаться равнодушным при виде такой прелести, — сказал Юрий умиленно. — Разрешите, я ее сниму на память?

— Пожалуйста, дорогой! Гавриил Хватадзе совершил великое открытие! Он его не скрывает! Гавр сделал свое дело — Гавр может уходить. Пусть потомки носят мой каракуль!

…По дороге к кинотабору у всех троих спутников было бодрое настроение. Овца радовалась окончанию лабораторной процедуры. Юрий размышлял о том, какой восторг на студии вызовут снятые через окно кадры. Хватадзе предвкушал тот торжественный день, когда экраны всей страны покажут его лицо миллионам зрителей. По небу, гонимая ветром-чабаном, бежала отара облаков. Заходящее солнце было наполовину прикрыто черной, как бурка, тучей.