— Да ты сымай штаны-то, парень, в штанах, слышь, мыться несподручно. Сымай, бабы не глядят, — и, хлопнув Брана по плечу, исчез за завесой пара. Бран опять покосился на женщин и, увидев, что те заняты своим, став к ним спиной, быстро стянул одежду и положил на лавку. Лицо горело, будто готово было вспыхнуть. Бран подошел к перегородке, однако не сразу умудрился найти вход. Услыхал за собой приглушенное хихиканье, и ему захотелось провалиться сквозь землю. Бран тыкался в стенку, как слепой щенок. Изнутри раздался плеск, хохот и неразборчивая брань. Голос Сигурда сказал:

— Но, но, побалуй мне тут, — голос звучал с притворной строгостью.

Наконец обнаружив вход, Бран скользнул внутрь и сразу очутился в теплом облаке. Темнота дышала влагой, впереди маячил тусклый свет, прорывавшийся сквозь пар, и шевелились смутные фигуры. Деревянный настил под ногами был скользким от воды. Бран двинулся вперед. Через миг перед ним из темноты вынырнул мокрый голый парень, в котором Бран не сразу узнал Арнора. С его волос текла вода, и он чему-то ухмылялся.

— Привет, — его глаза блеснули отраженным светом. — Чего встал, давай, заходи.

У стены стояла жаровня, а около — огромная бадья. Пар, подымаясь над водой, казался розовым от света. Раздался громкий плеск, из-под воды возникли голова и плечи. Человек, отфыркиваясь, улыбнулся. Это оказался Сигурд. Струи текли с его волос и бороды, что делало его разительно похожим на водяного. Он сказал:

— Проходи, не смущайся. Вода горячая, мойся, пока эти лешие еще не все расплескали.

Бран подошел ко второй бадье, поменьше. Там столпилось с десяток человек. Их лица были Брану незнакомы. Бран увидел Эйвинда и Грани. Грани опустил голову, а Эйвинд произнес:

— Молодец, что пришел. На обед останешься?

— Если не прогоните.

Бран не заметил, как Арнор возник у него за плечом.

— Эй, — он толкнул Брана в бок.

— Ты чего?

— Девку видал у входа?

— Какую?

— Ну, такую, красивую, рыжую, — голос Арнора был многозначителен и лукав. Бран ответил с неохотой:

— Это рабыню, что ли? Ну, видел, а чего?

— Понравилась? Хочешь, познакомлю?

— Зачем? — Бран насупился.

— Как зачем? За этим за самым. Так чего, позвать? — Арнор вновь пихнул Брана кулаком. Бран никак не мог понять, шутит тот, или говорит серьезно: мысли Арнора были одно сплошное озорство. От озорства его так и распирало, будто веселого щенка. Видно, Арнор по-своему истолковал его молчание, потому что гаркнул:

— Коза! Эй, Коза! Иди сюда!

Сигурд так и вскинулся:

— Эт чего еще? Я т-те! Дети тута, бесстыдник!

Арнор прихлопнул рот ладонью.

— Аюшки, — певуче отозвались в темноте. — Тута я!

Девушка вынырнула из пара. Мокрая рубаха облипала тело. Она остановилась подле Брана, скользнула по нему глазами. Взгляд был ощутим, как прикосновение, и Бран почувствовал, что краснеет. Но в то же время — в то же самое время от вдруг сильно пожалел, что вокруг них люди.

— Эй, Коза, а ну, геть отсель, — выговорил Сигурд, и Бран поспешно отвернулся. — Я уж тебе говорил. Выметайся немедля, сука ты блудливая.

Девушка улыбнулась, Бран знал это, хоть на нее и не глядел. Она, не возразив ни словом, исчезла в темноте, и Бран глотнул, ощущая, как горит лицо. Сигурд приподнялся в воде.

— Ты што ж, засранец? — сказал он сыну. — У тебя откель мозги растут? Из этого самого из места?

— Да я для смеха, бать, — ответил Арнор. — Право…

— Я тебе дам смех. Выдеру так, што обхохочешься, — Сигурд встал. В этот миг, откуда ни возьмись, появился Эйвинд. Вклинившись между братом и отцом, протянул Сигурду кувшин.

— Вот, батя, испей, — промолвил Эйвинд, — мать послала.

— Это чего? — с неохотой спросил Сигурд.

— Квас с новой бочки. Она говорит, может, меду многовато.

— А-а… Ну, давай, — Сигурд принял кувшин обеими руками. Он стоял в бадье в полный рост, вода стекала по телу. Он был могуч как бык, и казался таким же огромным. Бран поглядел на его широченную грудь, на мощные плечи. Такой врежет, мало не покажется… Бран скосил глаза на Арнора, который был в два раза тоньше, и наблюдал за отцом не без волнения. Оно и понятно, этот выдерет — так выдерет. Долго будешь помнить.

Опустив кувшин, Сигурд обтер усы. Его лицо просветлело, гримаса гнева словно испарилась. Эйвинд улыбался. Тоже крупный и широкоплечий, он похож был на отца, но все ж пока по-юношески тонок.

— Славный квас. Благодарствую, сынок, — промолвил Сигурд. — По-моему, всего в самый раз. Ну, я ей сам опосля скажу, — Сигурд усмехнулся и добавил, поглядев на Арнора:

— Ладно уж, на сей раз отменяется. Но ты гляди мне! В другой раз брат, слышь, не заступится. Давайте, мойтесь. Нечего сырость до ночи разводить, мокрицы полезут.

Опустившись в бадью, Сигурд скрылся под водою с головой. Арнор облегченно выдохнул. Эйвинд, проходя мимо, отвесил брату тумака. Тот только почесался и смущенно поглядел на Брана.

Отвернувшись, Бран принялся мыться.

Через час все сидели за столом. Сигурд был во главе, справа — его жена и сыновья. На лавке у стены поместился Грани. Бран подсел к нему, они обменялись взглядами, и Грани отвел глаза.

— Ну, все здесь? — сказал Сигурд. — Тогда давайте сперва помянем Харалда.

Сигурд взял бокал из резного рога, налил в него браги. Встал, отпил и громко произнес:

— Асы и ваны, великие боги, што на небе и на земле, примите душу Харалда Лося, и, как ныне просил наш конунг, судите по делам его. А ты, отец наш, великий Один, возьми его в свое войско, потому как он был воин храбрый, и троих стоил, слышь. Ну, а мы, стало быть, свидимся с ним, когда время подоспеет, — Сигурд приложился к вину, потом протянул бокал Грани:

— Теперь ты, сынок.

Грани вздрагивающими руками принял бокал и, отпив, возвратил Сигурду. Шагнув к очагу, ярл вылил брагу в огонь. Угли зашипели, потянуло синим дымом и запахло гарью. Сигурд сел и произнес:

— Теперь давайте обедать.

Застучали ложки и тарелки, никто не разговаривал. Грани сидел, не подымая глаз, и почти не ел. Искоса, стараясь, чтобы не заметили, Бран кидал на него быстрые взгляды.

Хлопнула входная дверь, и через пару мгновений закутанная в платок девичья фигурка возникла подле очага. Бран резко выпрямился. Улла скинула шаль.

— Всем здравствовать, — она поклонилась.

— Проходи, дочка, — сказала Хелге, улыбаясь. Сигурд опустил ложку.

— А-а, птаха, — выговорил он, — садись, садись. Што долго?

Раб принес Улле табурет, и она села подле Арнора.

— Работы много было, дядя, — ответила она. У нее было усталое лицо, под глазами лежали тени, словно девушка не спала всю ночь. Она сидела напротив Брана, через стол, и смотрела в сторону. Бран знал, что нельзя на нее пялиться, что другие могут это заметить, но был не в силах перестать. Нагнувшись над плечом, рабыня поставила перед девушкой тарелку. Улла не шелохнулась, продолжая глядеть в одну точку.

— Бран, а Бран, — окликнул Сигурд, — так чего ж, ты теперича домой в Берген возвернешься, али во Флатхолм к отцу поедешь? Оборотня ты, стало быть, поймал, слово сдержал свое. Чего делать собираешься?

Молчание. Быстрый взгляд в сторону Уллы. Она сидела, не поднимая глаз, но Бран заметил, как напряглись ее плечи и замерла крошившая хлеб рука.

— Сначала дождусь отца, — ответил Бран. — К Синему Носу по такому снегу мне и за две недели не добраться. И потом, мы с ним договорились, что я жду его здесь, — Бран снова посмотрел на Уллу. Она казалась окаменевшей.

— Да и вообще, — добавил Бран. — Понимаешь, ведь я поклялся Харалду. Поклялся, когда он умирал, что найду того, кто это сделал. Того, кто его убил. Разве я теперь могу уехать? Сам посуди.

Сигурд развел руками. Переглянувшись с женой, сказал:

— Это как же? Што-то не пойму, так ты ж вроде бы его нашел? Иль как?

Бран тяжело вздохнул:

— Вот именно — вроде бы. То-то и оно, что вроде бы. Понимаешь, Харалда убил человек. Я ведь это уже говорил.