Итак, мы уже говорили о том, что один из ханов, Улуг-Мухаммед, подступал к Москве, по всей вероятности, при участии Дмитрия Шемяки, разорил ее волости, на обратном пути сжег Коломну и удалился в свои степи. В 1445 году он вновь появился в русских пределах. Ордынская усобица выбила его из Орды, он пришел в Нижний Новгород и засел там, распуская по ближним местам свои отряды на грабеж.

Великий князь Василий Васильевич собрал все свои силы, призвал своих союзников Ивана Андреевича можайского, Михаила Андреевича верейского, Василия Ярославича тверского, Дмитрия Шемяку и под Муромом настиг хана. Улуг-Мухаммед не принял боя, бежал в Нижний, передовые московские полки разбили ордынские отряды по дороге в Нижний.

Что-то остановило Василия Васильевича, он не стал брать Нижний Новгород, вернулся назад. Надо полагать, что он уже тогда угадывал какой-то разлад и неустойчивость среди своих союзников. Несомненно, что Улуг-Мухаммед искал у Шемяки поддержки, обещая ему помощь в получении великого княжения. И хотя мы не имеем прямых указаний в источниках о таком сговоре, дальнейшие события целиком подтверждают это предположение.

Весной в Москву пришло известие, что из Нижнего Новгорода двинулись ордынские войска под началом сыновей Улуг-Мухаммеда. Московское войско во главе с Василием Васильевичем вышло навстречу и встало на реке Каменке неподалеку от Суздаля. 6 июля появились ордынцы. Московское войско изготовилось к бою, но ордынцы исчезли. Видимо, Василий Васильевич принял их за передовые разведывательные отряды и допустил оплошность. Он дал отбой, сам сел ужинать с князем и воеводами.

На рассвете пришло известие, что ордынцы появились во всей своей силе. Великий князь велел трубить тревогу, обрядился в доспехи и выступил в поле. Но войско к бою не изготовилось. Союзные князья Андреевичи и тверской князь не успели собрать свои полки, не явился и Шемяка. Явно Шемяка действовал по сговору с ханом. Московский полк был разбит, Василий Васильевич ранен и попал в плен, был ранен и пленен Михаил Андреевич верейский. Ивана Андреевича можайского сбили с коня, он сумел переменить коня и едва успел спастись бегством.

Где же в это время был Шемяка?

14 июля, уже после известия о поражении великого князя, загорелась и выгорела дотла Москва. Софья Витовтовна и Марья, жена Василия Васильевича, бежали из города в Тверь. Жители Москвы сели в осаду. По дороге в Тверь на семейство великого князя напали люди Шемяки, великие княгини кинулись будто бы в Ростов. По другим сведениям, повернули в Москву.

Улуг-Мухаммед, ограбив города и волости, засел в Курмыше и отправил оттуда посла к Шемяке. Шемяка, в свою очередь, послал своего дьяка к Улуг-Мухаммеду «со всем лихом на великого князя».

Посол Шемяки просил у хана не пускать пленного Василия Васильевича на великое княжение, но ордынские политики не собирались расчищать путь Шемяке на великокняжеский стол. Им нужно было держать борющиеся стороны в равновесии. Поразорив московские волости, назначив огромный выкуп за Василия Васильевича, Улуг-Мухаммед отпустил его в Москву в сопровождении свиты ордынских вельмож и всадников.

Василий Васильевич ослаблен, Шемяка усилен, борьба продолжается.

Не получив прямой поддержки от хана, Шемяка искал союзников среди московского боярства, на плечи которого лег выкуп Василия Васильевича. Найдя поддержку в Москве, решился наконец обманом и силой захватить великокняжеский стол. Вступил с ним в союз и Иван Андреевич можайский в надежде получить из рук Шемяки новые уделы.

В феврале 1446 года Василий Васильевич выехал из Москвы в Троицкий монастырь. Шемяка и Иван можайский внезапно ворвались в город, схватили Софью Витовтовну и княгиню Марью, разграбили великокняжескую казну, перехватали бояр, ограбили горожан и поскакали в Троицу. В монастыре, в церкви, схватили Василия Васильевича, увезли в Москву, 16 февраля ослепили и сослали в Углич с матерью и женой.

Шемяка сел на великокняжеский стол. Но тут же все обернулось, как и с его отцом. Его сторонники не составляли большинства ни в Москве, ни в других городах. Вырвав обманом великое княжество, Шемяка не мог не видеть, что опоры ни в одном из сословий он не имеет.

Более того, поднялось против Шемяки духовенство. Сбор епископов потребовал от Шемяки, чтобы тот освободил из заточения Василия Васильевича. Рязанский епископ Иона говорил ему: «Сделал ты неправду, а меня ввел в грех и срам; ты обещал и князя великого выпустить, а вместо того и детей его с ним посадил; ты мне дал честное слово, и они меня послушали, а теперь я остаюсь перед ними лжецом. Выпусти его, сними грех со своей души и с моей! Что тебе может сделать слепой да малые дети? Если боишься, укрепи его еще крестом честным, да и нашею братьею, владыками».

Не имея поддержки в Орде, получая из Литвы тревожные вести, что сторонники Василия, бежавшие туда, приняты с почетом, страшась восстановить против себя церковных иерархов, окруженный ненавистью москвичей, Шемяка освободил Василия Васильевича и назначил ему в удел Вологду.

Василий Васильевич дал Шемяке грамоты, что он не будет искать великого княжения. Но едва прибыл в Вологду, как к нему со всех сторон стали сходиться его сторонники и те, кого Шемяка успел сделать своими врагами.

В какой уже раз подвергался испытанию на прочность «наряд» Московского княжества, те отношения, из которых рождалась русская государственность. Захватив власть, Шемяка должен был расплачиваться за поддержку с союзниками. Он начал раздел великого княжения, что вызвало протест не только крупных феодалов, но и простого люда, ибо новое не несло облегчения, а только утяжеляло феодальный гнет.

Очень скоро под Вологдой у Василия Васильевича собрались значительные силы. Оставалось препятствием для возобновления борьбы крестоцелование, данное Шемяке. Игумен Кирилло-Белозерского монастыря Трифон «снял крестоцелование на себя». Из Кириллова монастыря Василий Васильевич двинулся к Твери и отторгнул тверского князя Бориса Александровича от Шемяки, обручив своего старшего сына Ивана с тверской княжной Марьей Борисовной. Жениху было семь лет, невесте — пять.

Из Литвы на подмогу Василию Васильевичу шли князья, бежавшие из Москвы от Шемяки: Василий Ярославич, князь Семен Оболенский, князь Басенка из Брянска, присоединились к ним и татарские царевичи Касим и Эгун, сыновья Улуг-Мухаммеда.

Шемяка и Иван можайский двинулись с войском к Волоку-Ламскому, чтобы встретить союзников князя Василия, и сразу открылось, сколь непрочно было положение Шемяки в Москве. Тут же явился в Москву отряд Василия во главе с боярином Плещеевым и беспрепятственно вошел в город: горожане сами похватали наместников и бояр Шемяки. Василий повернул свое войско к Волоку. Шемяка и Иван можайский побежали прочь к Галичу, оттуда в Чухлому, в Чухломе схватили Софью Витовтовну и отошли в Каргополь.

Удаленность Каргополя от Москвы, заложница — мать великого князя давали возможность сделать передышку в борьбе и оглянуться: где искать помощи?

Конечно же, все свои надежды Шемяка возлагал на Литву, где великим князем в 1440 году стал Казимир. Будто бы наметилось осложнение отношений между Литвой и Москвой из-за Новгорода. В 1445 году осложнения эти вылились в вооруженные столкновения. Василий Васильевич разорил литовские города, в ответ Казимир совершил набег на русские города, под Калугу и Козельск. Но война не разгорелась. Казимир был занят своими делами с Орденом, Василий считал преждевременным выходить на битву с соседом, имея под боком врага внутреннего.

В 1449 году Василий и Казимир довольно неожиданно для тех, кто старался углубить между ними вражду, заключили мир. Значение этого события выходит далеко за рамки обычного замирения, оно даже не было понято и оценено тогдашними участниками состязания на политической арене Восточной Европы.