«Итак, я сделал это, — подумал молодой человек. — Но как плохо! Кончились приятные беседы с Барбарой. Кончились споры и секретные разговоры. После сегодняшнего дня она будет пролетать мимо меня, словно ветер. Или девушка сочтет своей обязанностью относиться ко мне, как к лимону на серебряном подносе, и с милой улыбкой предложит остаться друзьями? — Чем больше Дикон вспоминал свой разговор с Барбарой, тем сильнее ему казалось, что он вел себя чрезвычайно глупо. — А впрочем, какая разница? — решил он наконец. — Девушка никогда даже не смотрела на меня. А я, пожалуй, слишком откровенно сказал ей про ее унизительные любезности с Гонтом».

Уэбли с полковником по-прежнему стояли на веранде. Вдруг они задвигались, и Дикон увидел между ними какой-то странный предмет. Издалека он походил на гигантскую грудную кость птицы с оперенным концом. За этот конец и держали предмет, стараясь не прикасаться к двум рукояткам, одна из которых была деревянной, а другая тускло поблескивала на конце. Дикон догадался, что перед ним топор маори.

Уэбли поднял голову и увидел молодого человека. Тот сразу почувствовал себя неловко, словно он шпионил и оказался разоблаченным. Чтобы прогнать прочь неприятное ощущение, Дикон прошел на веранду и присоединился к двоим мужчинам.

— Привет, Белл, — сказал полковник. — Тут такие дела. — Он взглянул на Уэбли. — Расскажем ему?

— Одну минуту, полковник, — произнес сержант. — Одну минуту. Мне хотелось бы узнать у мистера Белла, не видел ли он раньше этот предмет.

— Никогда, — ответил Дикон. — Насколько я помню, никогда.

— Вы заходили в комнату Квестинга вчера вечером, не так ли мистер Белл?

— Я зашел посмотреть, нет ли его там. Да.

— Вы не заглядывали никуда?

— Зачем? — возмутился Дикон. — Здесь же нет тайны «трупа в чемодане». Зачем мне куда-то заглядывать? Так или иначе, — уныло добавил он после взгляда в ничего не выражающее лицо Уэбли, — нет.

Сержант, осторожно придерживая топор за оперенный конец, положил его на стол. Изящно изогнутую рукоятку украшала резная гримасничающая фигурка. Прямо под ней под прямым углом было прикреплено каменное топорище с закругленными концами и двойным острием.

— Вот этим они убивали друг друга, — сказал Дикон. — Вы нашли его в комнате Квестинга?

Полковник смущенно посмотрел на Уэбли, который ответил:

— Думаю, нам нужно показать топор старику Руа, полковник. Вы можете с ним связаться? Мои ребята пока заняты. Мне бы хотелось, чтобы к этой штуке никто не прикасался, пока Руа не приведут сюда одного, без его людей.

— Я схожу за ним, — предложил Дикон.

Сержант задумчиво взглянул на него.

— Хорошо. Очень любезно с вашей стороны, мистер Белл.

— Добытые на охоте трофеи, сержант? — поинтересовался мистер Фоллс, неожиданно высунув голову из окна своей спальни, которое оказалось прямо над столом, где лежал топор. — Прошу прощения. Я не мог не слышать вашего разговора. Вы нашли замечательный образец искусства аборигенов, не так ли? И хотите узнать мнение специалиста? Могу я предложить пойти в селение вместе, мистер Белл? Мы сможем присматривать друг за другом. Вариант известной поговорки «вор за вором следит». Вы позволите, сержант?

— Хорошо, сэр, — ответил Уэбли, внимательно наблюдая за ним. — Не вижу никаких причин возражать. В то же время я был бы очень вам благодарен, если бы вы прогулялись через район термических источников.

— Очень разумно! — воскликнул Фоллс. — Мы можем пройти коротким путем? Так будет гораздо быстрее, и, поскольку, как я понимаю, котел полностью окружен вашими помощниками, нам не удастся подбросить в его кипящую грязь новые предметы вечерней одежды. Вы, безусловно, можете передать с нами какое-нибудь сообщение вашим людям.

К величайшему удивлению Дикона, даже немного напугав его, Уэбли не высказал никаких замечаний и не сделал никаких предупреждений. Молодой человек вместе с Фоллсом направился по уже успевшей стать хорошо знакомой тропинке в селение маори. Последний шел впереди, слегка прихрамывая, но, кажется, в это утро не обращал внимания на люмбаго.

— Должен вас поздравить, — сказал он. — Я имею в виду ваше поведение на прерванном совещании. Вы почувствовали, что полеты нашего анатома в области предположений стали фантастическими. Надо признаться, я тоже.

— Вы! — воскликнул Дикон. — Тогда я… — Он вдруг замолчал.

— Вы хотели сказать, что я не возразил ему? Дорогой мой, вы избавили меня от неприятностей, прекрасно сформулировав свое мнение.

— Боюсь, мне трудно поверить в это, — сухо заметил Дикон.

— Вам? О да, конечно. Вы считаете меня наиболее подозрительным лицом. Вполне естественно. Но понимаете, мистер Белл, если бы я совершил убийство, вы стали бы главным свидетелем, который подвергся бы преследованиям. Ведь вы, Господи помилуй, почти поймали меня за руку. Всегда почему-то все стремятся схватить мою руку.

Лицо мистера Фоллса оставалось привычно непроницаемым. То же самое можно было сказать и про его затылок. Дикон шел позади этого джентльмена и чувствовал себя потерянным. Он старался, чтобы его голос звучал так же бесцветно, как голос Фоллса.

— Вы совершенно правы, — произнес молодой человек, — но я сказал себе, что в роли преступника вам, вероятно, следовало бы оказать большее внимание теории доктора Акрингтона. Ни убийства, ни убийцы.

— Излишне большое внимание выдало бы недостаток артистичности. Вам так не кажется?

— Другие же не стеснялись, — заметил Дикон.

Мистер Фоллс слегка усмехнулся.

— Да, — согласился он, — их облегчение казалось почти осязаемым, не правда ли? А вы как единственный из мужчин, имеющий действительно железное алиби, оказались также единственным, кто проявил скептицизм.

— Мистер Фоллс, — громко произнес Дикон, — каково ваше пред положение? Он мертв?

— Да.

— Убит?

— О да, скорее всего. А вы несогласны?

К этому моменту путники достигли границы района термических источников. Вспомнив лунный ландшафт прошлой ночью, Дикон решил, что днем местность выглядит лишь чуть-чуть по-иному. Там через определенные промежутки времени в воздухе, словно плюмаж, появлялась струя гейзера; здесь тропинка извивалась между чавкающих луж. Некоторые белые флажки посрывались с металлических колышков. На вершине холма на Taupo-tapu на мрачном фоне виднелись черные фигуры людей мистера Уэбли. Сутулясь, они то спускались вниз, то поднимались обратно.

— Просто трудно во все это поверить, — пробормотал себе под нос Дикон.

У мистера Фоллса оказался очень тонкий слух..

— Ужасно, правда? — отозвался он, и опять по его голосу невозможно было определить, о чем он думает. — Место в целом, — Фоллс помахал тростью, — словно создано рукой Доре, чувствуете?

— Трудно представить, что оно совершенно ничье.

— Как я понимаю, маори так не думают.

Мужчины приблизились к холму.

«Ничего, — подумал Дикон, — Фоллсу помешают люди Уэбли, и мы быстро минуем подъем. Я буду смотреть на тропинку между собой и Фоллсом, а она почти сразу пойдет вниз. После этого я успокоюсь, потому что Taupo-tapu останется за моей спиной. Ничего».

Но когда они взобрались на холм, расстояние между ними увеличилось, и Дикон не расслышал, какую фразу сказал Фоллс оказавшимся рядом людям Уэбли. Чего они ждали? Зачем этот долгий обмен приглушенными репликами? Молодой человек посмотрел наверх. Тропинка шла здесь круче, и его глаза были на уровне колен беседовавших мужчин.

— Дальше мы не сможем пройти? — услышал он свой рассерженный голос.

Один из совещавшейся группы прошел мимо Дикона и заспешил по тропинке вниз.

— Подождите минуту, Белл, — сказал Фоллс.

Спустившегося только что по тропинке человека, кажется, начало рвать. Люди на вершине холма — Фоллс и еще двое — снова собрались вместе, словно консилиум врачей. Один из них воткнул вилы, которые до сих пор держал на весу, в землю. Фоллс стоял спиной к свету, но Дикон заметил, как блестит его лицо.

— Подойдите, Белл, — позвал он.