Увидев радостное лицо возвратившегося с работы мужа, Дин Чунь-сю весело спросила:

— Сегодня опять выдал скоростную плавку?

— Да, — ответил Юань Тин-фа и, по обыкновению, сразу же сел на кан. Однако он тут же поднялся и сказал жене: — Подмети в комнате.

Но жена не обратила внимания на его слова, достала мелок и, нарисовав на двери еще один кружок, радостно сообщила:

— Не хватает еще только трех плавок.

— Быстрее подмети комнату, ты слышала или нет? — раздраженно бросил Юань Тин-фа и закурил сигарету.

Дин Чунь-сю удивленно посмотрела на мужа. Он никогда не интересовался, чисто в комнате или нет, и никогда не заставлял ее убирать лишний раз. И, направляясь в кухню, она небрежно ответила:

— Обожди, поедим, тогда и подмету! — У нее все уже было готово к обеду, и она не хотела сейчас заниматься уборкой.

— К нам должен зайти один человек. Успеем поесть и после того, как ты подметешь. А лучше всего было бы, если бы ты вымыла пол.

— О-о, у нас будет гость! Ладно, я вымою пол, только ты скажи, кто придет?

— Придет — тогда и увидишь.

— Если не скажешь, то я и убирать не стану, — капризным тоном сказала Дин Чунь-сю.

— И какое тебе до этого дело? — рассмеялся Юань Тин-фа. — Человек придет вовсе не для того, что полюбоваться тобой.

— Вот и хорошо, раз это не мое дело, то и мытье полов тоже не мое дело! — и Дин Чунь-сю ушла в кухню.

— Ну ладно, скажу. Придет наш новый секретарь парткома.

— Ай-й-я, секретарь парткома? — приятно удивилась Дин Чунь-сю и тут же стала засучивать рукава. — В таком случае и вправду надо вымыть пол, да не мешает протереть окна и двери. — Она решительно принялась за уборку. У нее был такой возбужденный и хлопотливый вид, словно она готовилась к встрече Нового года. Через несколько минут она снова спросила:

— А когда секретарь парткома условился с тобой о встрече?

— На заводе незадолго до конца смены.

— Почему же он не стал разговаривать с тобой на заводе, а захотел зайти к нам домой?

— Наш секретарь парткома очень хороший человек. Я ему сказал, что если есть какое дело, то я могу задержаться после работы. А он говорит, что я устал, мне надо отдохнуть, поесть и поэтому не стоит, мол, задерживаться на заводе. Он всегда входит в положение человека.

— А о чем он хочет говорить с тобой? — спросила Дин Чунь-сю. — Он не сказал?

— Нет… Вероятно, на заводе есть какая-нибудь важная работа, которую хотят поручить мне! — узнав о желании секретаря парткома зайти к нему домой, Юань Тин-фа обрадовался, понимая, что это знак уважения к нему. И тут же подумал, что разговор наверняка пойдет о реконструкции четвертого мартена — ведь секретарь парткома сейчас остался за директора завода. Конечно, секретарю парткома нельзя так ответить, как он ответил Хэ Цзы-сюе. Если Лян Цзин-чунь сам заговорит об этом, то можно будет согласиться, тем более, что он зайдет к нему домой. От этих мыслей на душе мастера стало легче.

Дин Чунь-сю помыла двери, привела в порядок разбросанные вещи и начала протирать стекла в окнах.

— Да не надо стекла протирать, давай есть, а то я очень проголодался, — стал поторапливать жену Юань Тин-фа.

— Обожди немного, я должна еще детей переодеть.

— Ай-й-я, вот так затеяла волокиту! — недовольно проворчал Юань Тин-фа.

— Иначе нельзя, — стояла на своем Дин Чунь-сю. — Я не хочу, чтобы секретарь парткома подумал: Юань Тин-фа хороший работник, мастер скоростных плавок, а жена его отсталая — в комнате грязь, дети тоже ходят грязные.

— Успокойся, он так не подумает, — рассмеялся Юань Тин-фа.

Но Дин Чунь-сю очень хотелось, чтобы секретарю парткома понравилось у них в доме. Она была упрямой женщиной: если ей уж чего захочется, то не отступит, пока не добьется своего. Захотелось ей, чтобы муж получил премию, и она день за днем рисовала на двери кружочки, как бы напоминая ему о том, сколько еще надо сварить скоростных плавок до конца месяца. Любила она и посудачить. Хотя она не была членом совета домохозяек, но ежедневно, управившись с домашними делами, она шла с детьми в комнату совета.

Убрав посуду после ужина, Дин Чунь-сю с тревогой спросила:

— Почему же его до сих пор нет? Может быть, забыл?

Юань Тин-фа читал газету и оставил вопрос жены без ответа. Только когда она спросила вторично, он поднял голову:

— Забыть он не может. Наверное, затянулось совещание. Когда я уходил, он еще оставался на работе. Обстановка на заводе сейчас очень напряженная, да и директор уехал в Пекин на совещание. — Хотя Юань Тин-фа говорил уверенно, но в душе он и сам уже стал сомневаться. «В конце концов в этом деле они никак без меня не обойдутся, так что рано или поздно, а прийти он должен», — мысленно успокоил он себя.

Приход Лян Цзин-чуня сразу же разрядил обстановку. Секретарь парткома сел на кан и, осмотрев комнату, весело сказал:

— А у вас очень хорошо, такая чистота кругом и очень уютно.

Дин Чунь-сю очень обрадовалась похвале, она быстро принесла сигареты, чай и всячески старалась угодить гостю.

Лян Цзин-чунь взглянул на ребятишек и заботливо спросил:

— Комната вам не маловата?

— Нет, товарищ секретарь, хорошая комната, — поспешила ответить Дин Чунь-сю.

— Но детей у вас ведь еще прибавится! — улыбнулся Лян Цзин-чунь. — Если семья увеличится, то за квартирой дело не станет, мы строим много новых домов.

— Правильно, товарищ секретарь, недалеко от нас строится хороший дом, я и говорю мужу: ты выдаешь так много скоростных плавок — не может быть, чтобы тебя обошли. — Дин Чунь-сю подошла к двери, закрыла ее и указала на нарисованные мелом кружочки: — Вы посмотрите, товарищ секретарь, это я веду учет его скоростных плавок. В этом месяце он уже добился семнадцати скоростных плавок, и я после каждой такой плавки кормлю его обедом получше, чем обычно.

— Да вы просто молодец, придумали такой интересный метод, чтобы воодушевить мужа на хорошую работу!

Дин Чунь-сю теперь совсем была на седьмом небе от похвалы. Ей хотелось еще поговорить с секретарем парткома, но она заметила недовольный взгляд мужа и отошла к расплакавшемуся малышу.

Видя, что ребенок боится его, Лян Цзин-чунь предложил Юань Тин-фа:

— Пойдем прогуляемся. Боюсь только, не устал ли ты?

— Нет, нет! — согласился Юань Тин-фа.

Но Дин Чунь-сю не хотелось, чтобы они уходили, она собиралась послушать их разговор. Приход секретаря парткома был для нее большим событием, и она попросила:

— Товарищ секретарь, вы садитесь, а ребенка я унесу, — и повернулась к мужу: — Проси товарища секретаря остаться, посидите за чаем.

Но они не остались дома. Тогда Дин Чунь-сю взяла малыша с собой и вышла за ними на улицу, стараясь во что бы то ни стало послушать, о чем они будут говорить.

На улице дул легкий ветерок, все небо было усыпано бесчисленным количеством звезд. Дин Чунь-сю шла сзади, вдали от них и ничего не могла расслышать. Ребенок заснул. Она, усталая и недовольная, вернулась домой.

Лян Цзин-чунь и Юань Тин-фа медленно шли по улице. Яркий лунный свет отбрасывал на тротуары тени деревьев. Слабый ветерок слегка освежал после дневной жары. По улице гуляло много женщин с детскими колясками, рядом с ними шли мужья. Из окон квартир доносились музыка, пение. Все здесь так и дышало покоем, миром и счастьем.

— Хороший у вас район! — похвалил Лян Цзин-чунь.

— Только немного шумно от строительства, — улыбнулся Юань Тин-фа и показал рукой в сторону стройки, где на освещенных электрическими лампами лесах и ночью не прекращалась работа.

— Если работаешь в дневную смену, то куда идешь отдыхать после работы? — с интересом спросил Лян Цзин-чунь.

— Никуда не хожу, — ответил слегка удивленный Юань Тин-фа.

— А выпить не любишь? — Лян Цзин-чунь улыбнулся.