Цинь Дэ-гуй ел в столовой и слушал передававшуюся по радио чжэцзянскую оперу «Лян Шань-бо навещает друзей»[9]. Многое он не понимал, так как исполнители пели на местном диалекте, но он хорошо знал содержание оперы, так как много раз смотрел и слушал ее в исполнении артистов Пекинской оперы. Однако брови его были нахмурены, хотя обычно он любил пение на южных диалектах, особенно когда исполнялась эта опера. Но сейчас опера не только не доставляла ему радости, он даже был недоволен героиней оперы Чжу Ин-тай. Сегодня ему казалось, что она слишком уж кокетничает.

«Трудно иметь дело с женщинами!» — подумал он. В это время в столовую зашел комендант мужского общежития и громко крикнул:

— Чжан Фу-цюаня к телефону!

— Он ушел на работу! — ответил Ли Цзи-мин, сидевший за соседним с Цинь Дэ-гуем столиком. Внезапно он встал. — Я поговорю за него! — и вышел.

У Ли Цзи-мина был выходной день, и настроение у него было хорошее. Вернулся он, посмеиваясь. Сев на свое место, он весело сообщил:

— Этот ловкач Чжан Фу-цюань завел любовную интрижку, опять ему девушка звонила!

— А кто она? — с любопытством спросили сидевшие за столом. Внутри Цинь Дэ-гуя все напряглось, он боялся услышать хорошо знакомое ему имя.

— А вы как думаете — кто? — хитро сощурил глаза Ли Цзи-мин и бросил быстрый взгляд на Цинь Дэ-гуя.

— Перестань носом крутить, говори быстрее! — послышались сердитые голоса.

Ли Цзи-мин еще немного помолчал, а затем с улыбкой ответил:

— Та самая Сунь Юй-фэнь, за которой гоняется старина Чжан. Отношения у них уже довольно приятные. Вчера она звонила ему, сегодня, видите, снова звонит…

— А зачем она звонила? — поинтересовался кто-то из наиболее любопытных.

— Это секрет, об этом я вам не могу сообщить! — серьезным тоном ответил Ли Цзи-мин.

— Какие у тебя могут быть секреты! Так и будет она рассыпаться перед тобой в любезностях! Ты ведь не Чжан Фу-цюань! — рассмеялся какой-то рабочий.

— А я свой голос подделал под Чжан Фу-цюаня, и она сказала мне несколько нежных слов, — засмеялся Ли Цзи-мин.

— Узнает Чжан Фу-цюань, он быстро сделает из тебя отбивную.

Но Ли Цзи-мина уже трудно было остановить.

— Нынешние девушки, — говорил он, — сами вешаются на шею. Стоит только пригласить ее в кино, сходить в ресторанчик, погулять в парке, потанцевать…

Каждое слово Ли Цзи-мина, словно камень, обрушивалось на голову Цинь Дэ-гуя. Он не мог дольше вынести этого. Поспешно доев свой ужин, юноша выбежал на улицу. Он знал, конечно, что Ли Цзи-мин шутит, однако факт оставался фактом: Сунь Юй-фэнь действительно звонила Чжан Фу-цюаню. Со слов коменданта общежития он знал, что и вчера она разговаривала с ним по телефону. Его одолевали мрачные мысли, он медленно вышел на раскинувшееся сразу за общежитием поле. Неумолчно трещали цикады. Солнце склонялось к горизонту, легкий ветерок шевелил колосья кукурузы, гаоляна и риса, и издали казалось, что это волнуется огромное море. Он сел на пригорок и задумчиво стал смотреть на запад. На ясном, безоблачном фоне неба резко выделялись заводские трубы, из которых клубами валил дым. Горизонт закрывали высокие сооружения заводов и фабрик. Вот, огласив громким свистом окрестности, прогрохотал вдали и скрылся за постройками длинный товарный состав. Цинь Дэ-гуй легко нашел трубу своего мартена.

До начала смены еще оставалось много времени. Уединение и тишина удручающе подействовали на Цинь Дэ-гуя, он поднялся и пошел в общежитие. Шел он быстро, не замечая знакомых, попадавшихся ему навстречу. Со стороны могло показаться, что он очень спешит. Около баскетбольной площадки его остановили и попытались вовлечь в игру, но он отговорился необходимостью отдохнуть перед ночной сменой и пошел в свою комнату. Но и здесь он не нашел успокоения. Сон никак не шел к нему, к тому же его раздражал храп соседей. Он встал, оделся и снова вышел на улицу.

Уже совсем стемнело, луна еще не взошла, но первые лучи ее холодного света уже слегка посеребрили деревья на склонах гор. На баскетбольной площадке уже было пусто, и только в траве мерцали светляки. С полей доносились легкие запахи трав. Стояла тихая, безветренная погода. Цинь Дэ-гуй бесцельно бродил по ночным улицам города. Вскоре перед ним выросло здание школы. Он подумал, что Сунь Юй-фэнь, наверное, сейчас здесь на занятиях, и поспешно свернул в сторону, опасаясь случайной встречи с ней. А вот и женское общежитие. Еще недавно оно привлекало его, а теперь это здание не только утратило для него всякий интерес, но даже отпугивало. Цинь Дэ-гуй изо всех сил старался изгнать из своих мыслей образ Сунь Юй-фэнь, но этот образ неотступно преследовал его. Цинь Дэ-гуй называл себя глупцом. Он чувствовал себя попавшейся в силки птицей; и чтобы выпутаться из этих силков, от него теперь требовалось немало усилий. Он вспомнил, что в детстве Сунь Юй-фэнь вовсе не была такой. Ей нравились по-настоящему честные ребята, а всякие хитрецы не привлекали ее внимания, и она никогда не играла с ними. Почему же сейчас она так нетребовательна в выборе друзей? Может быть, действительно верно говорят люди, что когда девочка вырастает, она очень меняется. «И что ты нашла хорошего в этом Чжан Фу-цюане?» — хотелось крикнуть ему. Цинь Дэ-гуй считал Чжан Фу-цюаня средним парнем, не способным никому причинить вреда. А его разговорчивость и веселый нрав даже казались привлекательными. Но сейчас Цинь Дэ-гуй изменил свое мнение: соперник казался ему лицемером и хитрецом. «И она дружит с таким человеком, и даже больше — он нравится ей, — сокрушенно покачал головой Цинь Дэ-гуй. — Я не должен больше думать об этой девушке». Принятое решение принесло ему некоторое облегчение, ему показалось, что он уже забыл ее. Но тут же в его памяти всплыло лицо Сунь Юй-фэнь и ее улыбающиеся глаза. Впереди под фонарем он увидел влюбленную пару, и ему вдруг показалось, что девушка сильно похожа на Сунь Юй-фэнь. Ему стало не по себе, он подошел ближе и, только убедившись в своей ошибке, успокоился.

Он понял, что только работа может помочь ему. Но было только девять часов вечера — до смены оставалось еще два часа. Конечно, можно было бы пойти и помочь чужой смене, но ведь это была смена Чжан Фу-цюаня! Ему ничего не оставалось, как направиться обратно в общежитие и попытаться уснуть.

В дверях общежития Цинь Дэ-гуй столкнулся с Хэ Цзы-сюе.

— Куда это тебя носило, заставил меня ждать!

— Мы же с тобой заранее не договаривались о встрече, — спокойно ответил Цинь Дэ-гуй. Однако в душе он почувствовал беспокойство. Ведь руководство поручило ему расследовать случай с повреждением печи, и он до сих пор не начал выполнение этого поручения, а сегодня вечером он вообще об этом не думал!

Хэ Цзы-сюе пришел в общежитие беседовать не с одним Цинь Дэ-гуем. Однако, не застав Цинь Дэ-гуя, он рассердился, ибо на некоторые вопросы точные ответы мог дать только Цинь Дэ-гуй. К тому же сегодня ему кое-что рассказали, что заставляло его обязательно переговорить с Цинь Дэ-гуем.

— В помещении очень душно, давай пройдемся, — предложил Хэ Цзы-сюе сталевару. Когда они вышли, он тихо спросил: — Старина Цинь, ну как, ты выяснил хоть что-нибудь?

— Пока ничего, — ответил Цинь Дэ-гуй.

— Да, это трудно. Я тоже пока не добился никаких успехов. По правде говоря, в этом деле можно рассчитывать только на откровенность самих бригадиров.

Они подошли к баскетбольной площадке и сели на скамейку. Закурив, Хэ Цзы-сюе помедлил и потом снова сказал: — Старина Цинь, я хочу тебя спросить вот о чем. Говорят, что при загрузке шихты можно уничтожить наплывы на своде, и тогда никто не узнает, что свод был сожжен?

— Значит, и ты туда же — не веришь мне? — воскликнул Цинь Дэ-гуй. Его очень рассердило, что и Хэ Цзы-сюе не верит ему.

— Да я верю тебе! — Хэ Цзы-сюе понизил голос. — Хоть и говорят, что ты замешан в этом деле.