— Доложите барину, что я пришел!
Вышел барин:
— На суд едем, собирайся!
— Что же, — говорит Нестёрка, — мне пешком не дойти. Одели бы меня. Кто поверит, что вы мне дали такую сумму — тридцать фунтов золота и сорок фунтов серебра?
Стали его одевать господином. Цилиндр дали, зонтик. Настоящим помещиком одели.
А Нестёрка говорит:
— Дай мне, барин, кучера.
— Василий-работник поедет.
— Барин, Василий мой кучер?
— Твой, твой.
— Ты слышишь, Василий? Чей ты кучер?
— Твой, Нестёрка.
Василию дали лошадей с рабочей конюшни, а барину — с легковой.
Барин говорит:
— Не отставай от меня, Нестёрка!
Барин вперед поскакал, Нестёрка сзаду догоняет, не догнать, лошади-то рабочие!
Приехали. Барин к прокурору пошел. Пустили его — барин! Со всеми за ручку здоровается. А Нестёрка сзади ходит. Стал у порога.
Подает барин записку.
— Так и так, — говорит прокурору, — а куда он деньги дел? Ни стремян, ни денег.
Прокурор прочитал: «Тридцать фунтов золота, сорок фунтов серебра взято от такого-то помещика, такого-то месяца».
Так прокурор и говорит:
— Нестёрка, ты брал?
— Никак нет, — говорит — господин прокурор! Он скажет, что и пальто [на мне] его.
— Мое! — барин кричит.
— И сапоги его?
— Мои!
— И кони его?
— Мои!
— И цилиндр его?
— Мой!
— Он скажет — и кучер его.
— Мой!
Прокурор — в окно:
— Нестёркин кучер, сюда!
— Ты чей кучер?
— Нестёркин.
Пошли в комнату и постановили:
— Барин в разуме помешался!
А Нестёрку оправдали, лошадей за ним оставили.
На тех лошадях Богатырь домой приехал. Мы еще выпивали с ним!
С того света выходец
Приходит солдат к старухе.
— Здравствуй, бабушка!
— Кормилец, откуда ты?
— Я с того свету выходец.
— А мой сынок? В Егорьев день его хоронили. Может, видел?
— Видел, бабушка! Твой сын у бога коров пасет, да коровушку потерял; вот бог у него двадцать пять рублей требует, а где он возьмет?
— Вот у меня, — говорит старуха, — двадцать рублей есть, а больше нет. У меня в этом сундуке много денег, да хозяина нет...
— Бабушка, бог не мужик, попросим, за пятеркой не погонится. Давай сюда!
— Сапоги его еще возьми... снаряды все...
— Возьму, бабушка, все снесу!
И двадцать рублей денег дала. И масла предлагает, а он говорит: — Там масла хватит, вот свининки нет.
— Дам окорок! Бери шпику, снести.
Отдала все снаряды и двадцать рублей денег, и окорок свинины, и пошел солдат.
Приезжает хозяин. Она плачет:
— Ты чего плачешь?
— С того свету выходец был. Сынок наш стадо коров там у бога пасет. Одну коровушку потерял, бог ругается, двадцать пять рублей требует. А у меня двадцать только было. Отдала я...
— У, дура, дура!
Запряг лошадку в тарантас. Взял нож с собой.
— Я догоню — луна светит. Свяжу, да и уряднику свезу!
Нож взял и погнался.
Нагоняет солдата в лесу.
— Стой, — говорит, — солдат! Ты мою хозяйку обманул. Я пойду лыка надеру, да тебя свяжу и уряднику свезу. Держи лошадей!
— Иди, иди, батюшка! Я покараулю.
Он ушел в лес — солдат снял котомочку, положил и поехал своим чередом. Мужик пришел — лошадей не видать. И солдат пропал.
— Вот я дурак, прости господи! Хозяйку [солдат] обманул на двадцать рублей и на снаряды, а я лошадей отдал со всею рухлядью...
Идет домой. Голову повесил.
— Что бы сделать, чтоб жена не ругала?
Пришел.
— А где лошади? — спрашивает.
— А, — говорит, — я отда́л. Неужели тебе дитенок, а мне щененок? Я отда́л лошадок. Пусть сынок на том свете катается!
(А, вот родительское сердце!).
[Дележ гуся]
Барин раз говорит:
— Кто разделит гуся на шесть человек?
Никто не нашелся разделить на шесть человек одного гуся.
А дети и говорят:
— Папа, вот Сунёвский Богатырь разделит, вот того надо потребовать...
Да... Ну вот, идут они и говорят, что на шесть человек надо разделить гуся.
Я иду и думаю:
— Как бы и самому отведать гуся? Охота!
Вот я прихожу, говорю:
— Здравствуй, барин! Вот, проздравляю вас с днем ангела. От бога золотой венец, а вам, барин, доброго здоровья. А вас, барынька и детушки, проздравляю с дорогим именинником.
Тогда берет он графин, наливает мне водки бокал. Я выпил.
— И еще, — говорит, — выпей!
И жена говорит:
— И за меня!
И за ту выпил бокал. А детям я саночки делал, бывало, и те любили меня.
— Выпей, — говорят, — и за нас!
Я и за них выпил третий бокал. Во как Богатырь! Вот, когда я посидел уже, у меня башка стала посмелей — в тыщу рублей, помещик и говорит:
— Богатырев, на шесть человек разделишь гуся?
— А если я седьмого себя приделю?
— А если ловко, то придели.
— Выйдет ловко, — я говорю, — барин, дайте тарелку только.
Ну вот, подали тарелку и дали мне вилку и нож.
Так я говорю:
— Барин, вы всему дому голова с барынькой — вот вам голова!
Два сына — вот две ножки, — по ножке им, это к скорой посылочке.
Две дочери — они к чужому папе улетят, — им по крылышку.
— Барин, — говорю, — а я мужичок неученый и глуп — беру весь гуся хлуп.
Дали газету завернуть и хлебом наградили.
— А раздели пять гусей на шесть человек, — говорят. — У нас в леднике лежат для гостей.
А я говорю:
— Можно я себя седьмого приделю?
Барин говорит:
— Если ловко, так что же, пожалуйста.
И все тут гости собрались. Тогда приводят меня к гусям — и гости идут, и барин, и дети — смотреть, как я буду гусей делить. Я беру одного гуся и говорю:
— Барин, вас с барынькой двое — вот вам гусь. Теперь вас трое!
Два сына и гусь — трое.
Две дочери и гусь — трое.
Два гуся и я — и нас трое.
Тут все закричали:
— Браво, браво!
— Насыпать Богатыреву воз хлеба. Хорошо разделил!
Там сказал тот, кто гусей привез:
Барин, — говорит, — у его дочка хитрая!
А барыня говорит:
— Богатырь давно своим разумом живет.
Сейчас потребовали меня обратно, туда. Не знаю зачем иду. Не беда, что только подарил, — и наказать может. Боязно.
— Нет, — говорит барин, — у тебя дочь умная, хитрая, ты не своим разумом живешь.
Сейчас берет катушку ниток и дает три кусочка ниток.
— Когда, — говорит, — твоя дочка хитрая, пускай с трех ниток выткет холст.
Я прихожу с этими нитками.
— Бот, доченька, барин дал три нитки, чтобы выткать холст.
— Папа, нитки у меня.
Взяла три лесинки сломала.
— Пускай барин сделает став с трех палочек. Тогда я вытку холст.
Я и радуюсь, думаю:
— Так, моя доченька, я-то, дурак старый, не понял.
— Вот, — говорю, — барин, три палочки, став надо сделать, тогда выткет.
Барин говорит:
— А мне и с целого дерева не сделать!
Так ничего и не вышло!
[Барин-спорщик]
С барином мы спорили. Барин и говорит:
— Богатырев, — говорит, — я тебя переспорю — год работником у меня проживешь, а если ты меня переспоришь — сто рублей тебе.
А свидетелька — барыня. Если он будет говорить, я поперечу,— значит, год в работниках проживу, а если барин поперечит, — он сто рублей Богатырю. Ну, барин начал говорить:
— Я был в Одессе, верст за двести. И в Лондоне.
— Правильно, — говорю, — ваш капитал. Вы можете.
— Я был во Франции, в Париже.
— Верю, барин.
— Я был в Германии, в Берлине.
— Верю, барин.
Тогда он говорит:
— Я твоего батюшку бил, бил и в землю закопал. И матушку твою...
Я говорю:
— Так и надо.
Я стал говорить:
— Вот я был в Варшаве, в Москве. Ехали мы, барин, на рябых тараканах. Вчетвером в два дня откатали четыре сажени. И то благодаря, что далеко отпихнулись.
