Гаврило не отдал и волочил кожу целой день: никто ему не дает больше. Наконец поволок ее мимо гостиного ряду. Увидал его купец и спрашивает:

— Что, продаешь кожу?

— Продаю.

— Дорого ли просишь?

— Двадцать пять рублей.

— Что ты, шальной! Где слыхал про такие дорогие кожи? Возьми два с полтиной.

Гаврило подумал-подумал и сказал:

— Так и быть, господин купец, уступлю тебе! Только поднеси мне хоть водки стакан.

— Хорошо, об водке ни слова!

Отдал ему купец два с полтиной, да вынимает из кармана платок и говорит:

— Ступай вон в тот каменной дом, отдай хозяйке платок и скажи, что я велел тебе поднесть полон стакан вина.

Гаврило взял платок и пошел; приходит в дом, хозяйка его и спрашивает:

— Ты зачем?

Гаврило ей говорит:

— Так и так, сударыня! Продал я твоему хозяину за два с полтиной кожу, да еще вырядил полон стакан вина; дак он меня сюда послал, велел тебе платок отдать да сказать, чтобы ты винца поднесла.

Хозяйка тотчас налила стакан, только немного не полон, и поднесла Гавриле. Он выпил и стоит. Хозяйка спрашивает:

— Что же ты стоишь?

Гаврило говорит:

— У нас была ряда — полон стакан вина.

А в то время сидел у купчихи полюбовник, услыхал он эти слова и говорит:

— Налей ему, душа, еще!

Она налила еще полстакана; Гаврило выпил и все стоит. Хозяйка опять спрашивает:

— Теперь чего дожидаешься?

Отвечает Гаврило:

— Да у нас ряда была — полон стакан, а ты полстакана подала.

Любовник велел поднесть ему в третий раз; тогда купчиха взяла графин с вином, стакан отдала Гавриле в руки и налила его так, что через край побежало. Только Гаврило выпил, а хозяин на ту пору домой грядет. Она не знает, куда полюбовника девать, и спрашивает:

— Куда ж я тебя спрячу?

Любовник забегал по горнице, а Гаврило за ним да кричит:

— Куда я-то денусь?

Хозяйка отворила западню и пихнула обоих туда.

Хозяин пришел и привел еще с собой гостей. Когда они подпили, то начали песни запевать; а Гаврило, сидя в яме, говорит своему товарищу:

— Как хочешь, — это любимая батюшкова песня! Я запою.

— Что ты, что ты! Пожалуйста, не пой... На тебе сто рублей, только молчи.

Гаврило взял деньги и замолчал. Немного погодя запели другую; Гаврило опять говорит товарищу:

— Как хочешь, а теперь запою; это любимая песня матушкина!

— Пожалуйста, не пой! На тебе двести рублей!

Гавриле-то на руку — уже триста рублей есть; спрятал деньги и молчит. Вскоре запели третью песню; Гаврило говорит:

— Теперь хоть четыреста давай, так запою.

Любовник его всячески уговаривает; а денег больше нет. Хозяйка услыхала, что они там ерошатся, отперла западню и спросила потихоньку:

— Что вы там?

Любовник потребовал пятьсот рублей; она живо вернулась, подала пятьсот рублей, Гаврило опять взял и замолчал.

Как-то попалась тут Гавриле подушка и бочонок смолы; он приказал товарищу раздеться. Когда тот разделся, он окатил его смолой; потом распорол подушку, рассыпал пух и велел ему кататься. Вот как тот выкатался в пуху, Гаврило растворил западню, сел на товарища верхом, едет, а сам кричит:

— Девятая партия из здешнего дому убирается!

Гости увидали и кинулись по домам; думают, что то черти явилися.

Так все и разбежались, а купчиха стала говорить своему мужу:

— Ну вот! Я тебе говорила, что у нас чудится.

Купец сдуру-то возьми и поверь, и продал свой дом за бесценок.

Гаврило пришел домой и послал своего старшего сына за дядей Данилом, чтоб пришел к нему деньги пересчитать. Сын пошел, стал звать своего дядю; а тот ему смеется:

— Да что у него считать-то? Али Гаврило двух с полтиной сосчитать не может!

— Нет, дядя! Он много принес денег.

Тогда жена Данилова стала говорить:

— Подь, сходи! Что тебе не охота? Хоть посмеешься над ним.

Послушался Данило жены и пошел. Вот как Гаврило высыпал перед ним кучу денег, Данило удивился и спрашивает:

— Где ты, брат, взял столько денег?

— Как где? Ведь я корову заколол да кожу в городе продал за двадцать пять рублей; на те деньги сделал оборот: купил пять коров, заколол да кожи опять продал по той же цене; так все и перебивался.

Данило услыхал, что брат его так легко нажил богатство, пошел домой, заколол всю свою скотину и стал дожидаться рынку; а как время было жаркое, то говядина у него вся испортилась. Повез продавать кожи, и дороже двух с полтиной никто ему не дал. Так-то ему дался барыш с накладом, и стал он жить беднее Гаврилы; а Гаврило пошел на выдумки, да и нажил себе большое богатство.

Барма

Жили два брата в одной деревне, каждый жил в своем доме; у бедного было много детей, а у богатого не было ни одного. Долго просил богатый у бедного одного мальчика к себе сыном, но бедный не соглашался: он подозревал, что богатый брат занимается воровством, но, наконец, согласился. Держал дядя племянника, как родного сына, брал его с собой и в город, и в деревни, и частенько они ездили.

Лет до пятнадцати мальчик ничего не делал по хозяйству, только бороться к этому времени так научился, да изловчился, что никто в деревне с ним не мог устоять в боротье; взрослых и сильных мужиков ронял, да свистел так сильно, что уши глушил.

А за то, что он был мастер бороться, его и прозвали «Бармой». Вот подрос еще Барма и однажды пошел на охоту, птиц стрелять. Идет он лесом близ дороги и видит — по дороге мужик барана гонит в город на продажу. Он забежал лесом вперед, снял с ноги сапог и бросил на дорогу, а сам скрылся в лес и ждал.

Подошел мужик, поднял сапог, посмотрел и спрятал близ дороги в мох, и погнал барана дальше. Пропустил Барма мужика и взял сапог. Забежал Барма лесом опять вперед, снял сапог с другой ноги и бросил на дорогу, а сам скрылся и ждет. Подошел мужик с бараном, поднял сапог, посмотрел, посмотрел и спрятал, потом, привязал барана к дереву, нарвал травы и воротился назад.

«Удалось, — думает Барма, — пошел за сапогом, чтобы пара была». Подошел к барану, отрубил голову топором, поднял барана на плечи, взял сапог и в лес. Ночью пришел домой и барана принес. Увидал дядя, с чем пришел племянник с охоты, и спрашивает:

— Как это ты достал?

Племянник рассказал про свою ловкость.

— Славно, — говорит дядя, — я хорош, а ты еще лучше, можно теперь тебя и на промысел брать!

Посоветывались дядя с племянником, куда бы им съездить, и племянник настоял на том, чтобы ехать воровать к царю.

— К царю, — говорит племянник, — никто не смеет идти воровать, а потому там и не подумают, что воры пришли; народу во дворце много, думают, что слуги что-нибудь делают; просто во дворце мы как хозяева будем — делай, что хочешь!

— Пожалуй и верно! — говорит дядя.

Запрягли лошадь и поехали. Приехали в город и пошли к дворцу, племянник пособил дяде влезть на балкон, а потом дядя подтащил за руки племянника, и вот они на балконе; с балкона дверь в большую комнату открыта. Вошли туда; видит Барма, что тут только и можно взять царскую шубу и шляпу. Указал племянник дяде на шубу и шляпу, дядя кивнул головой, и племянник взял вещи, и вышли на балкон. Дядя вдруг и говорит:

— Я эту шубу перешью и буду щеголять.

— Нет, — говорит племянник, — я их взял и вынес, мне и носить!

Заспорили, и племянник предложил сходить к царю и спросить про это дело.

— Я, дядя, один схожу, а ты слушай, как я говорить с царем буду. А как свистну, ты и беги на балкон, хватай шубу и задавай лататы в левую руку, а я в правую, а там сойдемся!

Зашли снова в комнату, отворили одну дверь из комнаты в другую — там пусто; подошли к другой двери, слышат — похрапывает кто-то; отворил племянник дверь, видит, в кресле человек спит и похрапывает, а на кровати спит царь. Барма догадался, что это сказывалыцик храпит, подкрался к нему, зажал рот рукою, поднял с кресла и передал дяде, а дядя уже наготове. Платком рот заткнули. Дядя поддерживает сказывалыцика, а Барма сел на его место и сидит. Скоро проснулся и царь.