— Как, — говорит Данило Белой, — я всех сильных и могучих богатырей знаю, а этого не слыхал? Да и это бы ничего, а он еще так похваляется, что «вам, сильным и могучим богатырям, от меня, Алеши Голопузого, взад ехать — не уехать и вперед ехать — не уехать; а лучше мне, Алеше Голопузому, в ясные очи показаться». Ну так и быть, поеду да посмотрю, что это за птица такая!
Вот слышит Алеша, что кто-то скачет, и говорит Илье Королевичу:
— Скажи, чтобы ехал-то потише!
Илья Королевич остановился и говорит: «Тише, тише! Это сильный и могучий богатырь Алеша Голопузой».
Данило Белой подъехал к Алеше и говорит:
— Здравствуй, сильный и могучий богатырь Алеша Голопузой!
— Здорово, здорово, — говорит Алеша, — а сколько ты можешь в один час и в одну минуту избить силы и куда теперь едешь?
— Я еду в царство сильного и могучего царя Кащея, а силы в один час и в одну минуту могу избить столько, сколько есть песку по краям моря.
— Ну, — говорит Алеша, — нам такие люди и надобны, поезжай рядом.
Вот они ехали — близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли: скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, — и, наконец, приехали они на луга царские, раскинули шатры белополотняные, выставили на них флаги шелковые, а Алеша раскинул рогожку да и повалился. Те богатыри насыпали своим коням пшена белоярого, налили сыты медовые, а Алеша спустил свою клячу на божью волю; а она тех коней и объела, да богатыри и прекословить ему не посмели. На другой день начали они клич кликать, а у царя Кащея дочь просить; а если царь Кащей им откажет, так грозили войско прибить, царство разорить, а дочь сило́м взять. А лишь только увидели, что выходит войско из города, и пошли к Алеше и говорят:
— Скажи, сильный и могучий богатырь Алеша Голопузой: сам ли пойдешь против войска или нам велишь?
— Пусть идет меньшой брат, — сказал Алеша.
Не прошло и часу, как приезжает меньшой брат (Иван-сын царской), привозит на копье голову воеводы и говорит:
— Ни одной души не осталось на поле сраженья, и дерзкую голову воеводы к ногам твоим я привез.
— Ну, — говорит Алеша, — ты достоин чести — спасибо!
На другой день они опять выехали прежний клич кликать, и лишь только увидели, что выходит из города войско, поехали в шатры к Алеше и говорят:
— Скажи нам, сильный и могучий богатырь Алеша Голопузой: сам ли ты поедешь против войска или которому-либо из нас прикажешь?
— Пусть, — говорит Алеша, — едет средний брат.
Не прошло и полуторых часов, как приехал средний брат (Илья Королевич), привез на коне голову воеводы и говорит:
— Ни одной души не осталось на поле сраженья, и дерзкую голову воеводы к твоим ногам я привез.
— Ну, — говорит Алеша, — и ты достоин чести — спасибо!
На третий день царь Кащей вывел против них все войско, сколько осталось, и лишь только это увидели богатыри, пришли к Алеше и говорят:
— Скажи нам, сильный и могучий богатырь Алеша Голопузой, сам ли ты поедешь против войска или которому-либо из нас прикажешь?
— Пусть, — говорит Алеша, — едет старший брат.
Не успели те богатыри ничего сделать, как приехал старший брат (Данило Белой), привез голову полководца и говорит:
— Ни одной души не осталось на поле сраженья, и дерзкую голову воеводы к твоим ногам я привез.
— Ну спасибо, — говорит Алеша.
Вот видит царь Кащей, что беда приходит, и посылает гонца к сыну Демьяну Кащеичу, что приехали под его царство четыре богатыря, и войско, сколько было в царстве, все прибили «и хотят царство мое разорить и сестру твою сило́м взять».
Демьян-то Кащеич был двенадцати лет, а ростом двенадцати сажен, а толщиною шести сажен; он ездил на волшебном коне и бился с сильным и могучим царем Далматом. Царь Далмат и сам-то был богатырь, да и в царстве у него было до ста тысяч богатырей, и он хотел взять за себя сестру Демьяна Кащеича, прекрасную царевну Елену Кащеевну. Демьян Кащеич в неделю проскакал три тысячи верст и начал по чистому полю разъезжать и тех богатырей на битву вызывать.
Богатыри и говорят между собой:
— Ну, если сам Алеша Голопузой не поедет, то нам тут верная смерть.
Однако ослушаться не смели и пришли к Алеше и говорят:
— Скажи нам, сильный и могучий богатырь Алеша Голопузой, сам ли ты пойдешь против Демьяна Кащеича или из нас кому-либо прикажешь?
— А что, разве я своей очереди не знаю? — говорит Алеша.
Вот выехал Алеша против Демьяна Кащеича с косой да с топором и думает:
— Однако смерть так смерть: пусть отсекут мне голову, и концы в воду.
А богатыри один за другим и уехали: так испугались Демьяна Кащеича.
Вот как стал Алеша съезжаться да и думает:
— Дай-ка голову-то я наклоню, так хоть не увижу, как отсекут ее!
Сдумано — сделано; а Демьян-то Кащеич думал, что это какая-нибудь рыцарская хитрость, да повалился, да и заснул. Вот Алеша и думает, что долго богатырь-то головы не сечет: «Дай-ка взгляну!» — взглянул, а Демьян-то Кащеич спит. Алеша сошел с лошади да и давай по шее пилить косой — коса не берет, давай топором — и топор не берет. Что делать? Подошел он к Демьяну, а у него меч-то закинут за спину; так и заснул.
Вот Алеша кой-как приподнял меч да и спустил на шею, а голова-то и покатилась. Алеша привязал ее за волосы к хвосту клячи, а та и ни с места. Вот он вскарабкался кой-как на лошадь богатырскую ехать к богатырям: посмотрит, а там и место чисто; поворотился да поскакал в город, там царь Кащей встретил его с честью и славою, одели его, как красную девицу, а Демьяна похоронили тоже с честью. У царя Кащея не пиво варить, не вино курить, а честным пирком и за свадебку!
Вот прошло после свадьбы почти три года. В одно утро встает царь Кащей и смотрит, а на его лугах царских раскинуты шатры белополотняные, а на тех шатрах белополотняных выкинут флаг сильного царь Далмата. Царь Далмат лишь только услышал, что Демьян Кащеич убит, и пошел войной на царя Кащея. Царь Кащей не успел еще отойти от окна, как выехали из шатра три могучих богатыря и стали они клич кликать и царя Кащея на бой вызывать; а если царь к ним не выйдет, то они его царство разорят, а прекрасную царевну Елену Кащеевну сило́м возьмут.
Вот царь Кащей и говорит Алеше:
— Зять мой любезный! Ты прибил у меня все войско и сына моего Демьяна убил; так вся теперь надежда у меня на тебя: сам ты защищай и жену свою и царство; а если ты врагов прибьешь, я тебе и царство сдам, однако и голова моя стара стала.
— Вот тебе, матушка, и Юрьев день, — думает Алеша, — однако уж двух смертей не будет, а одной не миновать, а я еще вот что сделаю: недалеко от города, на дороге к лугам, есть дуб, так велю на этот дуб приделать шелковую петлю, да такую крепкую, чтоб скорее дуб сломился, чем она сорвалась, а как поеду к лугам-то, так и суну голову в петлю; хоть стыда меньше будет; а пусть там над мертвым хоть что делают.
Как задумано, так и сделано. Вот и выехал Алеша, да и стал править к самому этому дубу, да вместо себя-то и заправил в петлю коня. Конь-то был такой сильный, что и вырвал дуб со всеми кореньями, да и побежал по войску, да куда прибежит — тут и улица, а повернет — там переулок, и, наконец, притоптал и придавил до одного человека.
Вот царь Кащей так этому обрадовался, что в тот же день и сдал ему свое царство. А Алеша так этим удивил своих соседей, что во всю жизнь ни с кем не воевал (т. е. никто не смел с ним воевать). А наш сильный и могучий царь Алеша привез к себе отца и стал жить да быть.
Я там был, мед и пиво пил: пиво-то тепло, по губам текло, а в рот не попало.
Сказка о лисице и волке
Одна лукавая лисица захотела поесть рыбки, а не знала, где взять; думала, думала, да и вздумала лечь на дорогу. Мужик идет с рыбой, вдруг у мужика лошадь остановилась; мужик и говорит сам про себя: «Что бы это значило, что там лежит?». Пошел посмотреть; смотрит, а лежит лисица; он ее пнул, а она будто околела; он ее взял и положил в воз с рыбой, да и закрыл рогожей. Едет мужик, радуется, что лисицу нашел славную, оттает, так оснимает. А лисица в эту пору прогрызла дыру на санях, да и спускает по рыбке в дыру, а мужик гонит и ничего не знает. Вот лисица чуть не всю рыбу выудила из воза и выскочила из-под рогожи, да и драла в лес.
