Да, слезы текут из моего сердца, но они смешаны с гордостью, они призывают к действию.

Разве ради свободы Египта я не принес в жертву часть самого себя?

Мой второй сын — это вторая жертва за родину, но на этот раз рядом с ним в бою буду и я. И я не умру, несмотря на мои пятьдесят лет, я не умру, пока солнце освобождения не озарит небо, а оно озарит его!

Заря дышала под покровом черной ночи, и от ее слабого дыхания над темной линией горизонта появился легкий венчик.

Юноша не спал, глаза его были устремлены вверх. Небесный полог намок от слез уходящей ночи, и образовавшиеся облака начали постепенно окрашиваться, символизируя этим борьбу света с мраком. Облака были похожи на старинные замки, они сливались друг с другом и сверкали золотом и алмазами.

Юноша не двигался, он наблюдал за битвой между светом и тьмой.

В ветвях деревьев птицы приветствовали восходящее солнце, все кругом пробуждалось ото сна и было залито золотистым светом.

Положив голову на ладони, юноша лежал на зеленой траве и смотрел на раскинувшуюся перед ним Атбару, которая уже просыпалась для дневной жизни.

Юноша приехал из Умм-Дарман домой в Атбару после целого года учебы в школе. Он хотел хорошенько отдохнуть и набраться сил и энергии для нового учебного года. Но он не мог найти успокоения с тех пор, как стал думать о тех страданиях, которые переживала его родина, и о том, что мешало ей мирно жить.

Англичане пришли из своей далекой страны в Судан для того, чтобы захватить его землю, поработить жителей, завладеть их богатствами, чтобы эксплуатировать крестьян и превратить труд всех суданцев в золото и присвоить его себе.

Раньше юноша не мог понять, что делают англичане в нашей стране, зачем они все, вплоть до управления страной, захватили в свои руки. Затем ум его начал созревать, и он узнал, что такое империализм. Он понял, что англичане подчиняют себе его родину для того, чтобы выжать из Судана все соки и сделать его рынком сбыта своих товаров.

Перед глазами юноши возникло испуганное лицо его отца Башари Абд-ар-Рахмана, когда он утром спешит на работу и боится опоздать. А когда отец возвращается домой после бесконечного рабочего дня, вид у него такой измученный, что кажется, это не человек, а развалина.

Юноша начал убеждаться, что все усилия, затраченные его соотечественниками на работу, вся их энергия и нервы — все это возвращается к ним только в виде куска черствого хлеба, а плоды их труда пожинают колонизаторы. Все, что производит рабочий, что добыто потом крестьянина или трудом чиновника, — все это служит пищей для империализма.

В душе Салаха Башари созрело убеждение, что все несчастья, которые обрушиваются на его страну, происходят от колониализма. Колонизаторы не только распространяют нищету и болезни — они способствуют сохранению невежества, стремятся к расколу наций, их цель — лишить народ силы и способности даже помышлять об освобождении своей страны от английской власти.

Наблюдая за борьбой света побеждающей зари и мрака уходящей ночи, Салах Башари был полон дум о страданиях своей родины, ставшей одной из английских колоний. Сердце его болело от того, что все богатства страны, труд рабочих и крестьян — все, что является ее достоянием, сейчас находится в руках колонизаторов, а трудящиеся люди бедствуют.

Вот почему юноша не смог отдохнуть в Атбаре. Душа его была полна смятения, и где-то в глубине ее зрел и рос решительный протест.

В то утро отец, проснувшись, увидел своего сына Салаха. Сын лежал на зеленой траве перед домом и устремил свой взгляд далеко вперед. О, если бы отец знал, что происходит в душе юноши! Он мог бы сказать ему: «Посмотри, сынок, в лицо своего отца, посмотри в глаза, и ты прочтешь там горе. Я тружусь, а колонизаторы забирают себе плоды моего труда и меня обрекают на нищету. Каждый суданец, сынок, похож на твоего отца и испытывает то же самое. До каких пор мы будем мириться с тем, что империалисты пользуются нами, как слепым и немым орудием, возделывающим для них землю, урожаи с которой они в конце концов забирают себе?»

Но лицо юноши было спокойным. Только глаза горели, и в душе бушевал огонь.

Отец догадался, что сын не спал всю ночь и спросил:

— Что заставило тебя бодрствовать ночью, Салах?

Юноша ответил:

— Отец, если бы ты видел эту битву!

— Какую битву, сынок?

— Которая тут разыгралась час тому назад. Частенько природа дает нам полезные уроки.

С этими словами он поднялся с земли и показал отцу на горизонт:

— Оттуда, издалека, поднялась заря и пустила свои стрелы в самое сердце тьмы; тьма поглотила эти стрелы, но не смогла скрыть их в своей мрачной глубине. И вот свет начал жестокую борьбу с ночью. Сначала он охватил небо слабыми светлыми полосами, а потом началось победоносное наступление: он окружил последние остатки ночи и пронзал их красными копьями до тех пор, пока они не были отброшены на маленький клочок пространства, где испустили свой последний вздох. Тогда он завернул в саван их останки и выбросил куда-то за небо. И вот показалась колесница — солнце двинулось торжественно по ковру, яркому, как кровь.

Юноша немного помолчал, потом добавил:

— Разве эта битва в природе не дает нам мудрого урока, отец? Ведь мы — правда, а они — ложь; мы — труженики, а они — жадные, проклятые эксплуататоры. Мы — хозяева страны, а они — захватчики. Мы — свет, а они — темная, мрачная ночь.

— Кто «они», сынок, — спросил отец, — кто «они»?

— Колонизаторы, — ответил юноша. — И свет, отец, обязательно станет ярче, вытеснит тьму и займет ее место на небе. Нам же, отец, нужно сплотиться, потому что солнце — это все лучи, все частицы света, собравшиеся, сплотившиеся воедино.

Взволнованному отцу хотелось запечатлеть поцелуй на лбу своего сына, но он подавил в себе это желание и только сказал:

— Будь благословен, сын мой. А сейчас, прошу тебя, приляг и усни. У тебя покраснели глаза, и ты дрожишь от усталости.

Салах Башари кончил среднюю школу в Умм-Дармане и собирался ехать в Каир, чтобы продолжать там образование. Между отцом и сыном происходили длинные споры о том, какую профессию должен избрать себе юноша. Будет он изучать право или литературу, займется медициной или станет инженером?

Салах Башари хотел выбрать такую специальность, которая отвечала бы его склонностям, и, наконец, остановился на профессии врача. Эта профессия более всего соответствовала его гуманным стремлениям. Труд врача радовал Салаха Башари, так как он давал возможность избавлять бедных людей от губительных болезней.

И вот юноша, упаковав свой нехитрый багаж и попрощавшись с семьей, отправился в Каир, в город, с которым связывал свои мечты о борьбе за долину Нила.

Разве долина Нила не поражена чумой оккупации? Разве пораженный не нуждается во враче, который его вылечит? И разве знание врача не обязывает к упорному учению?

Он должен овладеть знаниями, чтобы стать врачом и излечить больного от постигшей его болезни.

Образ немощного, бледного соотечественника, силы которого высасывает колониализм, стал для юноши символом порабощенной, угнетенной родины. Поездка из Атбары а Каир все время напоминала ему о борьбе.

Проезжал ли он мимо маленькой деревни или мимо города, сердце его наполнялось болью и страданием, и причиной этому были англичане. Эти темные, печальные деревни, эти задавленные работой люди могли бы жить лучше, если бы избавить их от изнурительного подневольного труда, если бы колониализм не высасывал из страны все соки. Салах Башари понимал, что самое главное — сплочение, единство в борьбе с колониализмом. И стук колес вагона по железным рельсам начинал приобретать для юноши особый смысл. «Колониализм… колониализм… колониализм…» — звучало у него в ушах. От избытка душевного волнения он готов был вскочить со своего места, но мысли о предстоящей борьбе успокаивали его. Он думал о Каире, надеясь, что там для него откроются пути борьбы против империализма, по которым он пойдет вместе с братьями египтянами.