Хотя редакція “Свободнаго Слова” въ первой программной статьѣ вполнѣ яспо и опредѣленно высказала свою точку зрѣнія, опа тѣмъ не менѣе тамъ же объявила, что въ интересахъ всесторонняго освѣщенія вопроса, она открываетъ свои страницы также для товарищей изъ лагеря “интернаціоналистовъ”¹²).

Троцкому, Мартову п другимъ были съ этой цѣлью посланы формальныя приглашенія. Никто, однако, кромѣ В. Мандельберга, члена 2-ой Государственной Думы, не откликнулся. Мартовъ прислалъ отказъ. Троцкій не удостоилъ даже отвѣта.

Троцкаго война застала въ Австріи. Еще въ самомъ началѣ войны, онъ написалъ брошюрку на нѣмецкомъ языкѣ, изданную въ Цюрихѣ, подъ названіемъ “Война и Интернаціоналъ”. Послѣ объявленія войны, онъ, какъ русскій подданный, былъ высланъ изъ предѣловъ Австріи, и поселился сначала въ Цюрихѣ, а потомъ въ Парижѣ.

Тамъ, въ то время, когда нѣмцы вели свое уоптенное наступленіе и когда онп грозили овладѣть Парижемъ, Троцкій въ самомъ Парижѣ, подъ охраной французскихъ штыковъ, въ своей газеткѣ “Голосъ” (скорѣе маленькая листовка, чѣмъ газета), не переставая, обливалъ грязью французское правительство и союзниковъ. Изливая на нихъ потоки фанатической злобы, онъ не оставлялъ безъ придирчивыхъ нападковъ самаго малѣйшаго дѣйствительнаго пли мнимаго промаха этихъ правительствъ, въ то время, какъ самые возмутительные акты германскаго и австрійскаго правительствъ самымъ страннымъ образомъ совершенно замалчивались имъ.

Варварское потопленіе “Лузитаніи”, при которомъ погибли тысячи женщинъ и дѣтей, вызвало, какъ извѣстно, бурю негодованія во всемъ цивилизованномъ мірѣ. Даже желтый шовпнистпческп-германофпльскій “Форвертсъ” не счелъ возможнымъ не помѣстить нѣсколько обширныхъ статей, выражающихъ возмущеніе этимъ актомъ.

Въ газеткѣ Троцкаго ото событіе было обойдено самымъ полнымъ молчаніемъ.

На небольшомъ пространствѣ отой маленькой газетки Троцкій не угганалъ, бія себя нъ грудь, гр\бшь о споемъ “интернаціоналнзмѣ” н клеймить •'пошлаго” Плеханова и другихъ “предателей” изъ того же лагеря, осмѣлившихся отстаивать еретическую идею о нравѣ всякаго народа на самозащиту въ случаѣ нападенія па него. Вь то же время, онъ такъ явно на каждомъ шагу проявлялъ спою болѣе, чѣмъ нѣжную терпимость кт. слишкомъ “интернаціоналистическимъ” паіслоніюетямъ Вильгельма и его гоюзипковь, что приходилось невольно ТОЛЬКО р)Ка.МН разводить.

II Дейчъ, однажды, подъ вліяніемъ ТОЛЬКО что прочитаннаго свѣжаго номера газетки Троцкаго, весь кипя не-годовапіе.мъ, воскликнулъ: “Нели бы я лично не зналъ Троцкаго, я бы не сомнѣвался вь го.мь. что онъ подкупленъ германскимъ Правительствомъ”.

Такъ какъ упомянутая выше брошюрка Троцкаго “Война и Интернаціоналъ" была единственнымъ имѣвшимся тогда вь нашемъ распоряженіи литературныя!, произведеніемъ, нъ которомъ болѣе или менѣе по. н і нзл і-галась вся несложная премудрость “интернаціонализма”, то Дейчъ счелъ полезнымъ дать еВОІІМЬ читателямъ понятіе о пей. тѣмъ болѣе, что сами “пнтернаціона.іпі ты” наотрѣзъ отказались познакомить читателей “Свободнаго 'Слова" СО своей ТОЧКОЙ ЗрІЛІІЯ. ХОТЯ ВЬ ПІоНІІПИеТНЧееК» мь. откровенно-германофильскомъ “Форнерге I.” (НІИ ОХОТІЮ сотрудничали (п Троцкій, и Мартовь, и вся братія). Написать соотпѣтстнепнум статью Дейчъ поручилъ мнI;. іп. результагі; чего вь одіюмь н.ть первыхъ номеровъ журнала появилась моя библіографическая замѣтка обь .»то’й бро-ш юрѣ.

Т|)оцкііі, считавшій ниже своего “интернаціональнаго” до. гонпства сотрутннчать нъ такомь журналѣ, какъ ‘‘Свободное Слово”, гі.мь не чепі.е, іче.іь, Повнтимому. своимъ публицистическимъ толгомъ самымт. внпм іте.ть-пымь образомъ слѣдить за ппмь.

Газетка Троцкаго, вообще не отличавш іяся раіб р-чивостыо вь выборѣ ерс депсь борьбы и болі.е. чі'.мъ бе -забопіо относивіінілся кь а.іементарпымъ требой піінм ь чистоты иітературпыхъ пріемовъ. сощѣмь ужо распоясывалась. когда тѣло касалось маленькаго, но тѣмъ болѣе • ненавистнаго далекаго американскаго ж)рнала. Получалось впечатлѣніе, будто Троцкій лично мстилъ за что-то редакціи и ея главѣ Дейчу, съ которымъ онъ до самаго недавняго времени былъ въ самыхъ дружескихъ отношеніяхъ, и которому очень многимъ былъ обязанъ.

Ничто въ этомъ журналѣ не ускользало отъ зоркаго ищущаго вниманія Троцкаго и его вѣрныхъ помощнпковъ-сотруднпковъ.

Все подвергалось самому строгому “критическому” разбору: статьи, статейки, скромная библіографическая замѣтка Дейча о выходѣ перваго тома “Исторіи общественной мысли въ Россіи” Плеханова, даже объявленія, Ничего не пропускалось, и все подвергалось самому тщательному глумленію и оплевыванію.

Одного, казалось, въ “Нашемъ Словѣ” упорно не хотѣли замѣчать: моей библіографической замѣтки о брошюрѣ Троцкаго. Дейчъ уже подтрунивалъ надо мною по этому поводу.

Прошло три мѣсяца, и вдругъ неожпданно-длинпая статья, озаглавленная “Война и Интернаціоналъ”, пли что-то въ этомъ родѣ (заглавія такихъ статей также однообразны н несложны, какъ и сама идея “Интернаціонализма”), подписанная Троцкимъ и цѣликомъ направленная противъ моей замѣтки; но на этотъ разъ не въ парижскомъ “Нашемъ Словѣ”¹³), а въ ныо-іоркскомъ “Новомъ Мірѣ”.

За этой длинной статьей послѣдовали другая, третья и четвертая, — все о той же небольшой библіографической замѣткѣ.

Всѣ четыре статьи представляли сплошной наборъ изысканныхъ ругательствъ по моему адресу, безъ малѣйшей попытки привести хотя бы самую короткую цптату изъ моей замѣтки для характеристики моихъ наивныхъ и глупыхъ поползновеній провинціальнаго дпллетапта въ области литературныхъ упражненій, осмѣлившагося выступить противъ признаннаго корифея русской публицистики.

Въ своей парижской газеткѣ Троцкій попрежнему неутомимо продолжалъ заполнять двѣ маленькія странички, имѣвшіяся въ его распоряженіи, нападками на францупопъ п союзпикопъ, п также упорно замалчивать дѣяпія Германіи !і ея союзниковъ. Оставалось только уднвлять-ся тому, какъ французское правительство терпѣло у себя такую занозу, хотя и м'ілош.кум, но оп. того не менѣе назойливую.

Наконецъ, чаша его терпѣнія переполнилась, и газетка была окончательно закрыта, а Троцкій былъ арестованъ.

Кго выслали изъ предѣловъ Франціи, п онъ попалъ въ Испанію. Правительство Испаніи, возможно подъ давленіемъ французскаго, также не пожелало имѣть его у себя на свободѣ, н ему грозила ссылка чуть ли не въ Новую Каледонію. Благодаря вмѣшательству амерпкап-скнхъ соціалистовъ, ему были высланы деньги на дорогу, и онъ пріѣхалъ въ Ныо-Іоркъ.

Глава десятая.

Мптпнгъ-встрѣча въ Нью-Іорі;ѣ. — Рѣчи о "немедленномъ прекращеніи военныхъ дѣйствій на фронтахъ". — "Реакціонная имперіалистическая Антанта” и “прогрессивная” Германія. — Грядущая "міровая революція”.

Какъ только стало извѣстно, что Троцкій пріѣзжаетъ въ Нью-Іоркъ, мѣстныя соціалистическія газеты начали кампанію подготовки и обработки публики для достойной встрѣчи гостя.

Обстоятельства были болѣе, чѣмъ благопріятны для того, чтобы провести эту кампанію въ чисто американскомъ масштабѣ и размѣрахъ: старый борецъ за свободу и демократію Россіи (Троцкій тогда еще былъ сторонникомъ свободы и демократіи), соціалистъ и революціонеръ, изгнанный изъ Австріи, недопущенный въ Германію, преслѣдуемый во Франціи и Испаніи, подвергшійся травлѣ во всей Европѣ за свою горячую и самоотверженную преданность идеѣ мира, — чего больше надо для антп-мплп-тарпстпческп настроенныхъ читателей соціалистическихъ газетъ, каждый день подогрѣвавшихъ энтузіазмъ своихъ читателей все новыми свѣдѣніями о прежней и теперешней дѣятельности Троцкаго.

Не только “Форвертсъ”, “Новый Міръ’’ и “Коллъ’' были полны статьями о немъ, но и кой-гдѣ въ буржуазной прессѣ появились благожелательныя замѣтки объ ожидаемомъ гостѣ: вѣдь онъ былъ не только анти-милитаристомъ, но и дѣятельнымъ участникомъ борьбы за русскую свободу, къ которой въ Америкѣ всегда относились съ большимъ сочувствіемъ.