Позже намъ удалось устроиться такъ, что мы довольно регулярно стали получать “Искру”. Она на съѣздѣ была объявлена центральнымъ оргапомъ партіи; но, по странному стеченію обстоятельствъ, возможному только въ подпольѣ, очутилась цѣликомъ въ рукахъ меньшевиковъ. Они, естественно, поеііі.іппли сдѣлать ее органомъ для развитія своихъ диссидентскихъ взглядовъ.

Чѣмъ больше я читалъ "Искру”, тѣмъ болѣе я недоумѣвалъ: каждая статья развивала идеи, подъ которыми я не только пс моп» не подписаться обѣими руками, но которыя явно и очевидно вытекшій изъ всѣми иами шегда признававшихся основныхъ принциповъ.

Чего же большевики хотягьѴ

Среди другихъ статей были также блестящія, негодующія статьи Кронштейна, возбуждавшія въ читателѣ возмущеніе претивъ Лепина и его чисто нечаевскихъ пріемовъ.

Ровно черезъ годъ послѣ ареста, въ сентябрѣ 1901 года, я былъ освобожденъ изъ тюрьмы.

Пт. Одессѣ, какъ и въ другихъ городахъ, въ ото время борьба между большевиками и меньшевиками была въ полномъ разгарѣ, ('уть разногласій между ними уже вполнѣ опредѣлилась. Г.олыпевнки стремились углубить заговорщическій характеръ партіи съ самымъ строгимъ подчиненіемъ центру, т. е. Линину, жившему заграницей. Въ пріемахъ большевиковъ всегда проглядывало недовѣріе къ массамъ, боязнь, какъ бы массы, предоетавлеиныя самимъ себѣ на пути самодѣятельности, не ускользнули отъ ихъ вліянія и не подпали подъ вредное чужое.

Меныпенпки залоп. успѣха партіи и будущей революціи видѣли вт. развитіи самодѣятельности въ массахъ и настаивали на использованіи всякой представляющейся возможшкіти вт. зтой области.

Гакъ какъ для самодѣятельности широкихъ массъ, по тогдашнимъ условіямъ, представлялось очень мало простора, то борьба между большевиками и меньшевиками постепенно стала вырождаться въ безплодную чисто организаціонную склоку.

Въ ото время изъ за-гранпцы получилась брошюрка Кронштейна: “Наша тактика”. Опа уже вышла не подъ нсшцонимомъ Антида Ого, а И. Троцкаго.

Какъ только я впсриые увидѣлъ ілотъ псевдонимъ, вт. моей памяти невольно всплыла импозантная фигура Грецкаго, старшаго надзирателя одесской тюрьмы, величественно оппрлющліогл на свою длинную саблю и изъ своего центра держащаго вь рукахъ всю тысячную толпу непривыкшихъ къ покорности и повиновенію обитателей тюрьмы, всѣхъ младшихъ надзирателей и даже самого начальника тюрьмы.

Сильпая и властная фигура Троцкаго песомнѣнно произвела глубокое впечатлѣніе и на Бронштейна.

II чѣмъ болѣе я знакомился съ дѣятельностью Бронштейна впослѣдствіи, тѣмъ больше росла во мнѣ увѣренность, что Бронштейнъ свою новую фамилію позаимствовалъ у царька одесской тюрьмы.

Когда въ 1918 году я встрѣтился въ Одессѣ съ Ильей Соколовскимъ, который находился въ одномъ мѣстѣ съ Бронштейномъ во время его побѣга изъ Сибири и, возможно, принималъ участіе въ организаціи этого побѣга, я подѣлился съ нимъ моими соображеніями о происхожденіи псевдонима Бронштейна.

Онъ поднялъ меня на смѣхъ. По его словамъ, произошло это гораздо болѣе просто. Бронштейнъ досталъ паспортъ мѣстнаго жителя Троцкаго и съ этимъ паспортомъ бѣжалъ.

Каково бы ни было происхожденіе этого псевдонима, онъ представлялся какъ нельзя болѣе удобнымъ способомъ отвязаться, наконецъ, отъ ненавистной еврейской фамиліи и навсегда принять фамилію чисто русскую.

Насколько для него важно было избавиться отъ фамиліи, напоминающей о его связи съ еврейской націей, можно судить по тому, что послѣ захвата власти въ октябрѣ 1917 года, когда, казалось, руки большевиковъ были полны самыхъ неотложныхъ работъ но коренному преобразованію страны и борьбы не на жизнь, а на смерть съ еще живой “коптръ-революціей”, однимъ изъ первыхъ ихъ актовъ, въ самые первые дни ихъ господства, былъ декретъ о томъ, что всякій гражданинъ имѣетъ право, при желаніи, перемѣнить свою фамилію, для чего этимъ же декретомъ устанавливалась очень упрощенная процедура.

Кому, кромѣ Троцкаго, Стеклова и еще небольшой кучки рвущихся въ псторію отщепенцевъ, была такая спѣшная надобность въ этомъ въ такое горячее время?⁸).

Въ указанной брошюркѣ “ІІапіа тактика". Троцкій (будемъ теперь такъ называть его) икорные попытался стройно н систематически изложить оспонныя черты тактики мепыпоинконъ, отличапшія ее огь тактики болыпевп-конъ.

Въ ато иремя Троцкій находился иодт. сильнымъ вліл-ніемъ П. Г*. Аксельрода. одного изъ пяти основателей нерпой нъ Россіи піціальде-мокртгнчесК'ой “I’]іуппы Оспобо-ждепія Труда”. 11 “ІІаша тактика” была лишь распространенной передачей тогдашнихъ идей Аксельрода.

Въ одномъ мѣстѣ атой брошюры, Троцкій іп. нѣсколькихъ словахъ даетъ характеристику каждаго изт. досъѣз-донсіснхт. лидеровъ партіи, Гт, наибольшимъ униженіемъ онъ, понятно, относится къ Аксельроду. Аксельродъ, гонорится іп. брошюрѣ, ппшеть мало, но каждая его Фраза янлиетгя для другихъ темой для большихъ статей Мартовъ — ото Добролюбовъ партіи. Та мт. же. гдѣ надо было связать, скрутить, накинуть мертвую петлю, тамъ па первомъ мѣстѣ выступалъ .Іеннігь.

Несмотря на лестную аттестацію, самъ Аксельродъ, какъ мнѣ \же тогда приходилось слышать, былъ далеко недоволенъ брошюрой Троцкаго и тѣмъ, какъ онъ изложилъ (то идеи. Онѣ получили слишкомъ упрощенный и ехе.м і-тическій видъ.

Какъ бы тамъ ни было, брошюрка рѣзко отличается отъ большинства другнхт. произведеній Троцкаго. Въ ней совершенно пѣть того искрометнаго блеска, составлявшаго столь характерную черту его памфлетовъ впослѣдствіи, и она ничѣмъ особеннымъ не выдѣляется нъ ря ту многихъ другихъ болѣе п.ііі мепі’.е хорошихъ брошюръ. Она лишена черть оригинальности, въ пей отсутствуетъ отпечатокъ индивидуальности автора.

II вто вполнѣ естественно. Меньшевизмъ совершенію несовмѣстимъ со вгѣмь складомъ характера Троцкаго Кго мѣсто скорѣе было тамъ, гдѣ находился Ленинъ, гдѣ “надо было связать, скрутить, накинуть мертвую петли*”. Но тамъ первое мѣсто было заііяго самимъ Ленинымъ, который уже тогда явно представлялъ такую крупную величину и занималъ такое выдающееся положеніе, что нечего было и мечтать не только о томъ, чтобы запить его мѣсто, но даже стать рядомъ съ нимъ.

А Троцкій никогда не принадлежалъ къ ті'.мъ людямъ, которые могутъ занимать второе мѣсто пли даже терпѣть кого-либо рядомъ съ собой. Единственный выходъ оставался — стать въ ряды “бунтовщиковъ”; тамъ была надежда выдвинуться въ первые ряды и занять впослѣдствіи первое мѣсто.

Плехановъ, бывшій среди меньшевиковъ, конечно, былъ бы конкуррептомъ, гораздо болѣе опаснымъ, чѣмъ Ленинъ. Но, во-первыхъ, на съѣздѣ Плехановъ былъ съ большинствомъ, руководимымъ Лепинымъ; во-вторыхъ, онъ никогда въ организаціонныхъ дѣлахъ большой роли не игралъ, будучи по существу теоретикомъ. А теорія именно всегда мало привлекала Троцкаго. II съ перваго же личнаго знакомства съ Плехановымъ, онъ питалъ инстинктивную ненависть къ нему, что впослѣдствіи неоднократно печатно засвидѣтельствовалъ съ развязностью, поистинѣ изумительной п никѣмъ не превзойденной.

Впрочемъ и Плехановъ сразу почувствовалъ къ Троцкому непреодолимую антипатію. Задолго до пріѣзда Троцкаго изъ ссылки заграницу, о немъ уже много говорили, какъ о человѣкѣ, у котораго замѣчательное перо. “Это перо мнѣ очень не нравится”, говорилъ Плехановъ друзьямъ послѣ того, какъ въ первый разъ увидѣлъ Троцкаго⁹).

Какъ бы тамъ ни было, вся послѣдующая политическая дѣятельность Троцкаго съ очевидностью доказываетъ, что идеи брошюры “Наша тактика” совершенно чужды были всему складу его характера, п она являлась лишь плодомъ вынужденнаго положенія. И потому нѣтъ ничего удивительнаго въ томъ, что она носитъ характеръ вымученности, характеръ статьи, написанной на заказанную чужую тему, что на пей нѣтъ отпечатка индивидуальности Троцкаго.

Глава шестая.