– Мои люди уже давно разнюхивают и там и сям, – сказал Маршалл. – Единственное, что не удалось установить, – это руководство организации. И снова процитирую миссис Симс: «Мы все вожди, а не рядовые индейцы». Возможно, здесь, в Нью-Йорке, и находится руководство, и нам удастся взять его под контроль.

– Этот идиотский телефонный звонок и письмо убедили тебя в этом? – спросил Питер.

– Не они сами по себе, – ответил Маршалл. – Я отреагировал как и ты: мелодрама, разыгрываемая чокнутым.

– Они предупредили вас за три недели, – сказал Питер. – У тебя есть полицейские, твои сотрудники, ФБР. Как они смогут удрать, если вы будете сидеть там и ждать их?

– Это именно то, о чем я хочу сказать. – Маршалл глубоко вздохнул. – Две недели назад (через неделю после телефонного звонка) была заложена бомба в здании вокзала.

– Минуточку. Этот человек звонил Мартину Северенсу каждый день, как и обещал?

– Да, он звонил каждый день: в офис Мартина, во время бизнес-ленча, в ночной клуб, где тот проводил вечера, в аэропорт, когда Мартин улетал в Вашингтон. Каждые двадцать четыре часа, и всегда в разные места. Каждый раз повторялась угроза и запрашивался ответ.

– Понятно. Значит, вам уже угрожали бомбой.

– Такие случаи нередки. Звонят и говорят, что в здании, или в багажном отделении самолета в аэропорту Кеннеди, или в каком-нибудь ящике в метро заложена бомба. В девяти случаях из десяти – ложная тревога. В одном случае обнаруживается некое устройство, как правило кустарного изготовления, которое может привести к жертвам, если оно заложено в самолете или в небольшом помещении.

– А эта бомба на Центральном вокзале?

– По телефону сказали, что она находится в одном из платных туалетов под отелем «Коммодор». Ты, конечно, понимаешь, что мы приняли это всерьез. Команда по обезвреживанию взрывных устройств прибыла через десять минут. Бомбу нашли, но это было достаточно сложное и тонкое устройство – никакой кустарщины. Мощность этой боеголовки авиационной бомбы оказалась эквивалентна нескольким сотням тонн тротила. – Голос Маршалла слегка дрогнул. – Она могла бы натворить именно то, что они обещали.

– Ты это серьезно?

– Абсолютно серьезно. Правда, в этой бомбе кое-чего не хватало: отсутствовал взрыватель. Она никогда бы не взорвалась. Гражданские и военные эксперты разобрали ее на части. Бомба была несложной, но смертоносной. Если бы она взорвалась, как я уже сказал, и отель, и вокзал, и Бог знает что еще разнесло бы вдребезги. К бомбе скотчем прикрепили записку.

– Можешь не говорить, что в ней было написано, – сказал Питер.

Маршалл кивнул:

– То, о чем ты думаешь: «Двадцать третьего августа, пять часов вечера».

Питер поднялся с кресла и стал нервно ходить по кабинету. Он достал из кармана вересковую трубку, но не стал набивать ее и раскуривать. Остановился у окна, постукивая пустой трубкой по ладони. Над Сентрал-парк занимался новый день. Он обещал быть жарким и влажным.

– Как ты теперь понимаешь, – сказал Маршалл усталым, монотонным голосом, – мы должны быть уверены в полной секретности информации.

Питер резко повернулся:

– Таким образом, вы все балансируете на грани допустимого.

Маршалл кивнул, тяжело опустив веки.

– И мэр?

– Он отказывается подчиниться вымогателям.

– Кто еще знает об этом?

– Городской совет, комиссар полиции, некоторые военные специалисты, как, например, Пайк, шестеро тщательно отобранных моих помощников, команда по обезвреживанию взрывных устройств; проинформировали кое-кого в Белом доме и в ФБР.

– Но ни общественности, ни прессе ничего не известно.

– Нет. Ты случайно столкнулся с этим. Ты один.

– Потому что нашел Ричарда Симса мертвым на Ирвинг-Плейс?

– Да. И мы смертельно боимся спровоцировать эти события раньше времени. Чтобы ты не поднимал шум вокруг Симса, я и рассказал тебе всю эту историю.

– И в пятницу до двенадцати часов деньги будут уплачены?

Маршалл пожал плечами:

– Не знаю, какое решение будет принято, Питер. Это не в моей компетенции. Моя задача – вычислить телефонного «приятеля» мистера Мартина Северенса.

– А если эта информация попадет на телевидение или радио в ближайшие десять минут?

– Начнется паника, – ответил Маршалл. – И невероятный взрыв насилия. Тысячи людей из города. Это все равно что сообщить о предстоящем взрыве русской водородной бомбы. Тысячи людей бросятся в Гарлем с глазами, налитыми кровью, и мыслями о массовом убийстве. Сразу же рухнут и закон, и порядок. Котел, который бурлил многие годы, может взорваться и уничтожить нас.

– И если мэр будет изображать из себя героя, то двадцать тысяч человек могут быть истреблены в пятницу на вокзале.

– Но если мэр найдет эти деньги, – сказал Маршалл, – и отдаст их вымогателям из «Власть – черным», то об этом станет сразу же широко известно. Вот тогда-то все и начнется.

– Итак, альтернативы не существует, – сказал Питер. – Ты, Бетти и я должны ближайшим самолетом отправляться на Южный полюс и ждать там, заткнув уши, развития событий.

– Мы еще можем успеть добраться до руководства этой организации и обнаружить бомбу до того, как она взорвется. – Маршалл оглянулся. – В пятницу в пять часов вечера меня не будет на Южном полюсе, Питер. Я вместе с мэром буду, как ты назвал, «балансировать на грани допустимого». И если мы проиграем, то в пятницу в пять часов я буду в здании Центрального вокзала и лицом к лицу встречу то, на что обрекаю тысячи других людей.

– Так вот что ты имел в виду, говоря Мэриан Симс о возможности твоей гибели!

– Именно это я и имел в виду.

– Бетти знает о твоих планах?

– Нет, не знает, и ей не следует говорить об этом. – Взгляд Маршалла стал тяжелым. – Еще кофе?

Питер с трудом «переваривал» историю, рассказанную окружным прокурором. Безусловно, в целом все эти угрозы – чистой воды блеф, и все же в общественном туалете отеля была найдена бомба, самая настоящая большая бомба. Питер спрашивал себя, что же на самом деле будет, если все эти события станут достоянием гласности, и вынужден был мысленно согласиться с Джеромом Маршаллом: начнется паника, сопровождающаяся такой волной насилия, о которой раньше и не помышляли.

В дверь кабинета тихо постучали, и, не дожидаясь приглашения, вошла Бетти:

– Извини, пожалуйста, дорогой. Пришли мэр и мистер Северенс. По-моему, тебе придется включать кондиционер…

Маршалл взял жену за руки – видимо, они успокаивали друг друга.

– Злится? – спросил он.

– Кипит!

– Попробуй очаровать его, дорогая, если сможешь, – сказал Маршалл, затем посмотрел на Питера. – Вундеркинд выйдет из себя, когда увидит вас здесь. Бог мой! Пресса!

Современный имидж политика значительно изменился за последние годы. Образ босса – демократа в котелке, пожевывающего сигару, остался в далеком прошлом. Достопочтенный Джеймс Рэмси, мэр города Нью-Йорка, был представителем нового поколения политиков. В кабинет вошел довольно молодой человек, с прекрасным образованием, придерживающийся стиля, рекламируемого прессой во время предвыборных кампаний; человек культурный, способный служить обществу, так как по сравнению с его собственными доходами зарплата для него роли не играла. Старые политиканы считали этих новых «выскочек» на удивление жестокими.

Джеймс Рэмси мог бы играть в кино роли романтических героев, если бы не избрал политическую карьеру. Высокого роста, с волевым подбородком и обаятельной улыбкой, которая, когда это было необходимо, становилась просто обворожительной. Однако сейчас он не был настроен кого-либо очаровывать.

– Черт побери, Джерри! Нельзя же ото всех скрываться, особенно в такое время, как сейчас! Если ты мне еще раз понадобишься, а тебя не будет… – Джеймс Рэмси неожиданно замолчал, лицо его исказилось от гнева: он заметил Питера, стоявшего у окна. – Господи! А вы что здесь делаете, Стайлс?

– Да вот завтракаю, пью кофе, господин мэр. Вы что-то имеете против?