Потом кто-то ожесточенно пнул его в голову башмаком, и Питер провалился в черную пропасть.

Питер очнулся от невероятной боли, терзающей все его тело. Он открыл глаза, но почти ничего не увидел: его окружала непроницаемая темнота. И в этой темноте недалеко от него медленно плавал ярко-красный кружок. Он подумал, что удары по голове ослепили его и этот красный светящийся кружочек есть результат повреждения зрения.

Затем он осознал, что вдыхает табачный дым. Красное пятнышко огня оказалось кончиком сигареты, маячившим всего футах в пяти от него. Значит, тьма была настоящей, а не результатом травмы.

Он лежал на кровати, покрытый, как определил на ощупь, стеганым одеялом. Значит, его перенесли сюда из кухни, когда он был без сознания. Питер вспомнил, как на него напали трое ублюдков, и в нем пробудились гнев и ярость.

Он провел рукой вниз по правой ноге, где была укреплена ременная повязка для его искусственной ноги. Он вспомнил жуткое, пронизывающее чувство унижения и боли, когда ее отдирали от культи. Ремни были на месте, но алюминиевая нога исчезла. Боже, какая беспомощность! Все его тело пульсировало от боли. И он едва не терял сознание от каждого движения. Питер попытался слегка повернуться и не удержался от сдавленного стона.

Красный огонек тут же приблизился к нему, так что он мог дотронуться до него.

– Вы проснулись? – прошептал кто-то.

Это была Труди Гаррет. Прохладной рукой она коснулась его лица.

– Только потише, – шепотом сказала она. – Я должна сообщить им, когда вы придете в себя.

Она села рядом на край кровати, и снова ее холодная на ощупь рука потрогала его лицо.

– Что они сделали с моей ногой? – сквозь зубы проскрипел Питер.

– Джейк разнес ее на куски, – сказала Труди. – Вы двинули его сами знаете куда.

Она отняла руку и скользнула ею под одеяло, ощупав его ногу до колена, где заканчивалась культя.

Он сердито отдернулся.

– Вам больно? – спросила Труди.

Он не ожидал, что его так потрясут стыд и смущение по поводу своей ноги. Обнажение столь интимной сферы его жизни перед незнакомой девушкой, более того – перед его врагом, было непереносимым.

– Позовите их! – грубо сказал он.

– Извините, я не сообразила, – прошептала Труди. – Только не поднимайте шума. Хотите сигарету? А еще у меня есть пинта бурбона, если это поможет.

– Почему вы их не зовете?

– Только успокойтесь, – обиженно протянула девушка. – Вы больше не сможете это вынести! Если вы напроситесь, они снова начнут вас избивать. Вот, возьмите. Попробуйте отпить немного.

Его руки коснулась стеклянная бутылка. Он слышал, как она отвинчивает крышку.

– Это «Джек Дэниелс», – сказала она.

Он хотел пить, его терзала безумная жажда. Поднеся бутылку к губам, он вздрогнул: они были разбиты и вспухли, виски обожгло их при первом же прикосновении. Но стоило сделать два глотка, как внутри загорелось тепло, наполняя его уверенностью.

– Сигарету? – предложила она.

– Спасибо, – прошептал он.

Ему требовалось время, чтобы все обдумать.

Она прикурила ему сигарету от своей, затем снова коснулась его лица, вставив ее прямо ему в губы.

– Что с Джорджем? – спросил он, жадно затягиваясь дымом.

– Он еще дышал, когда меня послали сюда следить за вами, – охотно сообщила Труди. – Старуха Эмили считает, что без доктора он не выкарабкается.

– Где мы? – спросил Питер.

– В спальне на втором этаже. Собственно, сейчас это моя комната. Разве вы не чувствуете запаха духов? Это «Шанель № 5»! Бен украл их в модном магазине в одном городе и подарил мне. До этого у меня никогда не было духов. Потрясающие духи, правда?

Питер не ответил. Он лежал, уставившись в темноту, пытаясь собрать воедино обрывки событий. Он чувствовал рядом тепло ее тела, прижавшегося к его боку.

– Еще глоток? – предложила Труди.

– Спасибо.

Отхлебнув изрядный глоток из бутылки, он ощутил, как тепло снова разливается ему по жилам.

– Я не могу вас понять, – сказала Труди, забирая у него виски. – Разве вы не понимали, что произойдет, когда вы набросились на Джорджа?

– Примерно представлял.

– Тогда зачем напрашивались?

– Он пытался заставить Линду играть унизительную роль, – сказал Питер.

Красный огонек исчез – по-видимому, она потушила сигарету в пепельнице, находящейся где-то рядом с кроватью. Затем ее лицо снова осветил огонек зажигалки, когда она прикуривала новую сигарету. Ее лицо уже не выражало возбужденной жестокости. То, что он увидел при вспышке зажигалки, скорее напомнило ему озадаченного ребенка.

– Она что, не хотела оказаться перед ними голой? – спросила Труди.

– Не хотела.

– И чтобы этому помешать, вы бросились в драку?!

– Думаю, вы не сможете этого понять. Я поступил инстинктивно. Ни секунды не раздумывал, что из этого выйдет.

Последовало долгое молчание.

– За меня никто вот так не вступался, – проговорила девушка. – Бывало, ребята дрались из-за меня, но не потому, чтобы помешать мне снять одежду. – Она горько усмехнулась. – У нас было все совсем по-другому.

– Вы выросли вместе с Беном и Дюком?

– Если так можно выразиться, – сказала Труди.

– В порту Нью-Йорка?

– Отец Бена был грузчиком. Знаете, ведь Бен убил его.

– Кремер рассказал мне об этом.

– Не понимаю я отношения к вам К.К., – сказала она. – Ребята убили бы вас, если бы он их не остановил.

– Каким образом? – спросил Питер.

– Он убедил их, что Тэсдей не шутит, а старик им очень нужен.

– Не думаю, что он шутил, – согласился Питер.

– Я не хочу умирать, – неожиданно сказала Труди.

Сцепив зубы, Питер пошевелился.

– А зачем вам умирать?

– Когда они соберутся уходить, они не возьмут меня с собой? – спросила девушка. – Они хотят идти налегке, а я для них просто игрушка, лишний багаж.

– Они прошли вместе с вами долгий путь, – возразил Питер. – С чего это они бросят вас теперь?

– Потому что теперь им уже не до веселья. Они думают только о том, как бы убраться отсюда восвояси.

– Но ведь Бен и Дюк ваши друзья, вы вместе выросли.

– Сейчас им не до друзей, – усмехнулась Труди. – Тем более когда они приперты к стене. Знаете, кто я для них?

– Кто?

– Главная предательская примета. Во всех полицейских бюллетенях говорится, что они путешествуют с рыжеволосой девушкой. Они не хотят рисковать, чтобы меня снова увидели с ними, поэтому и не возьмут меня с собой. Говорят, что возьмут, но я-то знаю, что нет.

– Вы член их шайки, – сухо сказал Питер.

– Когда доходит до серьезного дела, каждый думает только о себе, – взмахнула руками Труди. – Я для них опасна. – Она вскинула ноги на кровать и легла рядом с Питером. Он ощутил на щеке ее теплое дыхание. – Помогите мне, Питер. Пожалуйста, помогите мне, – прерывистым шепотом сказала она.

Он лежал, напряженно вытянувшись и чувствуя, как рядом колотится ее сердце.

– Дорогая моя девочка, как же я могу тебе помочь? – сказал он. – Я не могу даже встать с этой кровати и дойти до соседней комнаты. Я могу только прыгать, как проклятый хромой заяц. Никому я не могу помочь, даже самому себе. Вряд ли они бросят тебя, но, даже если это так, я абсолютно ничего не смогу для тебя сделать.

– Зато вы можете думать, – жарко зашептала Труди. – Вы можете придумать, как отсюда выбраться вам и всем остальным – и мне! Я не умею думать и никогда не могла. Я просто поступала так, как от меня требовали. Вы не такой, как я. Вы умный, деловой человек.

– Ну, пока что я придумал только один вопрос к тебе, – сказал Питер. – Как нам с Тэсдеем получить какое-нибудь оружие?

– Это не получится, – сразу же ответила она. – Стоит вам сделать хоть одно движение – и Эмили погибла, да и остальные. Эмили везде ходит под охраной. Из-за этого Тэсдей ничем не сможет вам помочь.