Кремер не шевельнулся на своем стуле. Его тяжелые веки низко опустились, и он смотрел на Питера словно в темные щели.

Телиски и Мартин, казалось, ожидали распоряжений Кремера.

Труди метнулась мимо Питера и упала на колени рядом с Джорджем. Она слегка повернула его, чтобы заглянуть ему в лицо.

– Погас, как свечка, – сказала она и тяжело вздохнула. – Карл, кажется, он умер!

Кремер медленно поднялся, подошел к Джорджу и пальцем оттянул ему вверх веко. Затем встал и взглянул на Питера. На его лице замерла холодная улыбка.

– У тебя крепкий удар, отец, – сказал он.

Питер был совершенно потрясен. Все произошло так быстро, что он не успел ничего сообразить, кроме необходимости увернуться от смертоносного стального лезвия. У него пересохло в горле. Судя по сильной боли в правом плече, давно не тренированные мышцы были растянуты или порваны.

– А вы ожидали, он будет стоять и смотреть, как его убивают? – раздался могучий голос Тэсдея.

– Я ничего не ожидал, старик, – сказал Кремер. – Не ждать – самое надежное в нашей жизни.

– Дайте мне осмотреть его, – неожиданно сказала Эмили. – Я умею оказывать первую помощь.

– Если угодно, – сказал Кремер, продолжая задумчиво разглядывать Питера. Слегка обернувшись, он сказал гиганту Телиски: – Джейк, позови сюда Дюка. Нам нужно решить, что делать дальше.

Телиски с готовностью встал и быстро вышел из кухни.

Эмили подошла к Труди, все еще стоявшей на коленях рядом с Джорджем. Казалось, старая женщина знает, что делает. Она пощупала пульс, попросила у Труди компактную пудру и поднесла зеркальце к открытому рту Джорджа. Затем подняла глаза на Кремера.

– Он жив, – уверенно сказала она.

– И что нам с ним делать, мать? – спросил Кремер.

– Нужно послать за доктором, если хотите, чтобы он не умер, – сказала Эмили. – У него могут быть сломаны позвонки на шее, а может, трещина в черепе. Во время войны я навидалась на подобное в госпитале.

– Мамаша, вы знаете, мы не можем позвать доктора, – сказал Кремер.

– Это ваш друг, – сухо произнесла Эмили. – Нельзя же оставить его лежать на полу! И ему необходимо тепло.

Снаружи, в коридоре, послышался топот бегущих ног, и в комнату влетели Телиски и темноволосый Дюк Лонг. Они уставились на неподвижного Джорджа, не веря своим глазам.

– Что там слышно снаружи? – спросил Кремер.

– Издалека доносятся голоса, – сказал Дюк Лонг. – Я слышал, как они перекрикиваются ниже по южному склону.

– Они могут услышать выстрелы, – сказал Кремер, вынимая сигарету и закуривая ее. – Как нам перенести его, мать?

– Это не имеет значения, если вы не собираетесь послать за доктором, – сказала Эмили.

Кремер вновь уставился сквозь прищур на Питера.

– Здорово реагируешь, Стайлс, – сказал он. – Думаю, мы преподадим тебе урок. Почему бы вам, ребята, не расправиться с ним, а, Джейк?

Громила Телиски кивнул, на его обезображенном шрамами лице застыло кровожадное выражение, и он медленно шагнул к Питеру. Мартин и Дюк Лонг встали у него по бокам.

– Нет! – Этот отчаянный крик вырвался из груди Линды, которая вернулась, переодетая в оранжевую комбинацию. – Это я виновата! Он сделал это из-за меня.

Кремер усмехнулся.

– Ваша очередь наступит позднее, леди, – сказал он. – Если бы вы слушались Джорджа, ничего этого не случилось бы.

– Если вы не перенесете отсюда своего друга, – невозмутимо заметила Эмили, – он вообще не выживет.

– Вы правы, мамаша, – кивнул Кремер. – Времени разобраться с братцем Стайлсом у нас хватит. Джейк, принеси одеяло, чтобы перетащить Джорджа.

Телиски с явным сожалением двинулся выполнять указание.

– В комнате при кухне, где переодевалась Линда, есть кровать, – сказала Эмили. – В холодную ночь там будет тепло от плиты, так что для него это подходящее место. Там есть и одеяла.

Телиски вышел и вскоре вернулся с одеялом.

– Попробуйте просунуть под него, – сказала Эмили. – И пусть кто-нибудь держит ему голову, когда вы его поднимете.

– Поддержите вы, вы знаете, как это делать, – велел Кремер. – И останьтесь с ним, чтобы помочь, чем сможете.

Они с трудом просунули одеяло под Джорджа.

– Стайлс, помогай! – приказал Кремер.

Мужчины взялись каждый за угол одеяла, Эмили поддерживала голову Джорджа, и так они осторожно перенесли его на кровать в соседней комнате. Это была маленькая темная комнатушка с узкими оконцами, расположенными вверху на стене. Они опустили Джорджа, у которого между мертвенно-синих губ сочилась окровавленная слюна, на кровать.

– Выглядит он паршиво, – отметил Телиски.

– А ему и в самом деле плохо, – сказала Эмили, укрывая раненого Джорджа вторым одеялом.

– И что теперь делать? – спросил Бен Мартин.

– Молитесь – если можете, – сказала Эмили.

– Но у него есть хоть какой-то шанс?

– Можете спросить у Бога, когда будете молиться, – сухо сказала Эмили.

Руку Питера у плеча кто-то сдавил, словно стальными клещами, и дернул его в сторону от кровати. Его буквально швырнули через дверь на мраморный пол кухни. Протез подогнулся, и Питер оказался на четвереньках. Он поднял взгляд.

Кремер, пристально глядя на него сквозь табачный дым, был неподвижен и невозмутим. Линда, прижавшись спиной к обеденному столу, ухватилась за столешницу, широко раскрыв глаза, в которых плескался ужас. Что касается Труди, то она находилась в состоянии радостного возбуждения, тяжело дыша открытым ртом с ярко намалеванными губами. Питер перевел взгляд на Тэсдея. Старик превратился в замершую статую. Кто-то сильно двинул Питера в ребра.

Он распластался на полу, ощущая в боку раздирающую боль.

Затем его вздернули на ноги. В какой-то момент Питер уловил в желтоватых глазах Телиски холодное бешенство. Мощный удар кулаком в челюсть заставил его откинуться назад, он натолкнулся на стол рядом с Линдой и снова рухнул на пол. Красный туман поплыл перед глазами.

– Прекратите! – прогремел голос Тэсдея.

Питер пытался не потерять сознание, чтобы понять, что говорит старик, хотя все вокруг него, казалось, вращалось с тошнотворной скоростью.

– Прежде чем вы его убьете, – предупредил Тэсдей, чей громовой голос звучал как глас судьбы, – подумайте о последствиях!

– К черту последствия, старик!

Питер не разобрал, кто это сказал, Мартин или Дюк. Нам всегда кажется, что, если придется, мы в состоянии вынести физическую боль. Пройти через нее помогает милосердие и сострадание окружающих. И еще злость, которая заставила Питера почти забыть об ужасной боли.

– А последствия таковы, – внушительно произнес Тэсдей, как будто его не прерывали. – Мы знаем, что для нас нет возможности выбраться отсюда. И все же считаем, что у нас остается хоть один шанс – возможно, только один из тысячи. Но вы убиваете одного из нас, и мы это видим. Вы не оставите нас живыми свидетелями своего преступления. Да мы и сами не сможем жить, если останемся в стороне и допустим это. Так что попробуйте только убить его, и считайте, что я больше не поеду за продуктами для вас. Убейте его – и Эмили последний раз готовила для вас. Убейте его, и вам придется убить всех нас прямо сейчас!

– Не искушай нас, старик, – покачал головой Кремер.

– Утром в городе меня ждут, – продолжал Тэсдей. – Было бы странно, если бы я не поинтересовался насчет Линды. Так что, если я не появлюсь, они поднимутся проведать меня. И это будет концом для вас. Вы не сможете выбраться из этих лесов, пока они не перестанут искать Линду. Это будет продолжаться не один день. Мы нужны вам как никогда.

– Мы не намерены заключать с тобой сделку, старик, – сказал Кремер, но в тоне его прозвучало некоторое сомнение.

Но Телиски пропустил предупреждение Тэсдея мимо ушей. Он наклонился и ухватил Питера за пиджак. Изловчившись, Питер со всей силой нанес удар ему в живот своей металлической ногой. Раздался воющий вопль, и в следующее мгновение двое других бандитов набросились на Питера, в озверении нанося ему бесчисленные удары. Он еще слышал, как закричала Линда. Затем ощутил мучительную боль, когда искусственную ногу отдирали от культи. Его подняли, снова сбили с ног, по нему с остервенением молотили ножищами. Весь этот ужас сопровождался возбужденными, кровожадными криками.