– О чем именно?

– Одиннадцать из заключенных, перечисленных в списке похитителей, – черные, – сказал Бач. – Все они были осуждены за довольно серьезные преступления насильственного характера. Ни у кого из этих одиннадцати не было надежд получить условно-досрочное освобождение или попасть под какую-то амнистию. Они бы выиграли больше всех, если бы им удалось оказаться на свободе. Скорее всего, на похищение могли пойти именно их друзья. Джексон входит в число их друзей.

– Но…

– Поэтому Джексон в курсе дела, что вас выбрали посредником. Ему ли не знать, поскольку он один из них; возможно, он и посоветовал обратиться к вам. Затем он попытался убедить вас, что никакого похищения не было и в помине. И что главный злодей в этой драме – сам сенатор Вардон.

– И затем попытался убить меня? – Питер усмехнулся.

– Не знаю – возможно, – сказал Бач. – Что вы знаете о Дюке Ричардсе?

– Ничего.

– Он бывший морской пехотинец; ветеран войны во Вьетнаме. Специалист по ручному огнестрельному оружию. Он с сорока ярдов может отстрелить вам кончик сигареты. После двух лет службы его выгнали из армии, он был признан виновным в том, что имел отношение к серьезной истории с наркотиками.

– Ну и?..

– Ну и когда вы в первый раз увидели его?

– Пока Джексон барабанил в дверь, он появился с заднего двора.

– То есть с той стороны, откуда появился и куда скрылся ваш стрелок, не так ли?

Питер прищурился:

– Вы хотите сказать, что человеком, который стрелял в меня, был именно Дюк Ричардс?

– Думаю, что да, – кивнул Бач.

– Но если он так хорошо управляется с оружием, почему я остался в живых?

– То есть вы придерживаетесь своей точки зрения, что за всем этим стоит Вардон?

– Да, именно.

– И вас убедили события этого вечера? – хмыкнул Бач. – Но Дюк Ричардс действительно большой мастер – он может промазать в вас так, что не возникнет никаких подозрений.

– Да меня, черт возьми, чуть не продырявили! – возмутился Питер, коснувшись повязки на ране.

– Сигарета с сорока ярдов, – напомнил Бач. – И вы же не будете спорить, что получили самую настоящую рану?

Питер уставился на Бача. Пытаясь собрать воедино его слова, он все больше убеждался, что это чушь.

– Вы кое-что упустили из виду, приятель, – сказал он. – Если Рокки Джексон в самом деле участник заговора с целью похищения и именно он назвал меня посредником, чего ради ему тратить время, убеждая меня, что никакого похищения не было?

– Проще простого. Он старался убедить вас, чтобы вы в свою очередь убедили меня: никакого похищения не было. Сбить со следа – ключ ко многим успешным преступлениям.

Из холла появился один из людей Бача:

– Мисс Блейдс спрашивает мистера Стайлса.

Бач вопросительно уставился на Питера.

– Девчонка, которая работает в Портовой комиссии, – объяснил тот. – Может, у нее есть какие-то новости о Ллойдах.

Очутившись в комнате, Джанет прямиком направилась к Питеру, который сидел в большом кресле. Она опустилась перед ним на колени, и, когда взяла его за руки, Питер почувствовал, какие у нее теплые ладошки.

– Тебя серьезно ранило? – спросила она. За дымчатыми янтарными стеклами старомодных очков Питер видел ее обеспокоенные глаза. Джанет вскинула голову, чтобы отбросить прядь каштановых волос, упавшую ей на лицо. Она выглядела очень юной, полной искреннего беспокойства. На Бача она не обращала внимания.

– Со мной все в порядке, – сказал Питер. – Просто пострадала мышечная ткань. Как ты узнала?

– От сотрудника ФБР, который поддерживал связь со Тривером. Он… он сказал, что в тебя стреляли. Перепугал меня до смерти, Стайлс.

Он улыбнулся ей:

– Спасибо за беспокойство. Это инспектор Бач из ФБР.

Тот поздоровался.

– Врача вызывали? – спросила Джанет, по-прежнему игнорируя Бача.

– Да. Как я говорил, пострадали только мышцы.

Она встала:

– Тут кто-нибудь догадался сделать тебе кофе или они только задавали тебе вопросы?

– Есть какие-то новости из вашей епархии, мисс Блейдс?

– Наша епархия полна лишь слухов и сплетен, – сказала Джанет. – Один из слухов гласит, что за смерть Селлерса придется сурово заплатить Тиму Салливану и Ллойдам. Есть и другой слух – им не на что рассчитывать, если все будут по-прежнему сидеть себе и поплевывать, дожидаясь, пока пошевелится кто-то другой. Что об этом думают в вашей епархии, инспектор?

– Ничего хорошего. – Он сдержанно улыбнулся Питеру. – Отсюда вы и набрались «женской интуиции»?

Питер кивнул.

– Что ж, вашей подруге будет интересно узнать, до чего основательно вас приперли к стене, – сказал инспектор. Он перевел дыхание. – Я дал указание охранять вашу квартиру со всех сторон. Никуда не выходите без того, чтобы не сообщить моим людям. Лучше вообще никуда не ходите. Если же с вами все-таки надо будет связаться… – Он кивнул Джанет. – Если сможете, не давайте ему много разговаривать. Он был бит, получил огнестрельную рану и за последние двадцать четыре часа практически не присел. Ему надо выспаться, и лучше, чтобы ему никто не мешал.

Питер посмотрел на часы. Близилась полночь.

Копы ушли. Осталась лишь Джанет, которая уже успела приготовить кофе. Что это там Бач имел в виду, когда говорил о женской интуиции? Питер рассказал ей.

Кофе, сдобренный порцией бренди, был выше всяких похвал. Скрестив ноги, она сидела на полу около его кресла и слушала, вытаращив глаза.

– Ну конечно же в этом есть смысл! – заявила она. – Если бы похитители существовали на самом деле, они бы давно связались с тобой. Они просто должны это сделать, не так ли?

Он с благодарностью посмотрел на нее и вдруг почувствовал, что его одолевает страшная усталость.

– Слушай, – сказал он, – тебе бы лучше пойти домой. Я собираюсь немного поспать, или у меня не будет сил пошевелиться, что бы там ни происходило дальше.

– Никуда я не пойду, – замотала головой Джанет. – Ты спи. Я буду на подхвате – вдруг позвонит телефон или кто-то заявится.

– Я просто лягу спать, – сказал он. – Тебе нет никакой необходимости торчать здесь.

– Не спорь, – нахмурилась Джанет.

Пошатываясь, он добрался до спальни и рухнул на постель. Джанет успела отвернуть простыню и тотчас накинула ее на Питера. Проваливаясь в забытье, он успел увидеть ее улыбку.

Ему показалось, что прошла целая вечность прежде, чем он открыл глаза. Сквозь окна сочился дневной свет. Он с наслаждением потянулся и сразу же понял, что произошли две вещи. Во-первых, алюминиевый протез больше не был пристегнут к культе правой ноги, а во-вторых – кто-то лежал рядом с ним.

Он свесился с постели и на расстоянии вытянутой руки увидел алюминиевую конструкцию. Повернув голову, он увидел Джанет. Одну руку она раскованно закинула за голову. Бабушкиных очков на лице не было. Питер заметил, что они лежат на прикроватном столике. Улыбаясь, она приблизила к нему лицо.

– С возвращением, – сказала Джанет.

У Питера пересохло во рту. Его окатила волна привычного бессмысленного стыда.

– Ты… ты сняла… мой…

– Дорогой Стайлс, – сказала она. – Во сне ты безостановочно бормотал и тянулся к нему.

Питер отвернулся.

– Не будь идиотом, – насупилась Джанет. Она села. – Кофе? В холодильнике есть фруктовый сок. – Теперь она уже стояла. – Ты не слышал, как звонит телефон?

– Телефон?

– Я подняла трубку после первого же звонка. Это оказался твой друг Бач. У него была для тебя кое-какая информация, но он попросил не беспокоить тебя.

– Да?

– Он попросил передать тебе, что, во-первых, лицензии или разрешения на оружие Вардону не выдавалось. Что сотрудники сенатора никогда не видели в офисе ничего подобного и у них нет оснований считать, что таковое оружие существует. Я не сомневалась, что это тебе надо сообщить первым делом.

– И дальше?

– Бач сказал, что после того, как ты переваришь первый факт, я должна сообщить тебе, что пули, которые прошлой ночью чуть не попали в тебя, были выпущены из того же оружия, из которого был убит Сэмюэл Селлерс. Баллистики каким-то образом это установили.