И наоборот, когда я сам предоставлял себя в качестве заместителя на расстановках, я постоянно чувствовал, как во мне возникают ощущения других людей, как мне приходится вести себя иным образом, так, что потом заказавший расстановку подтверждал: «Да, именно таким я и знаю этого человека, которого ты играешь».
Иногда это происходит примерно так: я беру на себя роль, не зная, какую именно роль дает мне заказчик. Потом я стараюсь следовать своим чувствам, но ничего в себе не воспринимаю. Я стою в комнате, скучаю, потому что мне нечего делать, и наблюдаю за заказчиком, как тот опрашивает других заместителей и интересуется их самочувствием. Я думаю, ощущаю, что мне не очень-то нравится, как снисходительно он обращается с заместителями, понимаю, что заказчик начинает меня нервировать, и надеюсь на скорейшее завершение расстановки. Тогда заказчик подходит ко мне и спрашивает, каково мне. Я отвечаю: «Да я ничего не чувствую. К сожалению, ничего не могу сказать». Он идет дальше – к следующему заместителю.
Вдруг мне становится что-то ясно, и я честно говорю: «Момент, я все же кое-что чувствую. Я чувствую, что мне скучно, а твое поведение меня очень нервирует». Заказчик улыбается.
Как? Улыбается??
«Ты играешь моего брата, я его всегда нервирую, и ему всегда скучно в моем присутствии. То, что ты говоришь, очень знакомо».
Здесь отчетливо проявляются оба уровня. На уровне понимания я оценивал заказавшего расстановку и не понимал, почему он так обращается с заместителями. Если бы я как Олаф – таким же образом критиковал заказчика расстановки вне ее рамок, то заказчик, скорее всего, почувствовал бы себя непонятым, возможно, даже обиженным. В роли же заместителя я могу дать моим чувствам новое значение. Для участников расстановок в этом проявилось нечто, что представляло собой определенную форму резонанса, волну, соответствие. Когда я сообщил о своих чувствах заказчику этой расстановки, которую я привел сейчас в качестве примера, он почувствовал себя понятым. А я утвердился в мнении о том, какая проблема существует у заказчика, впрочем, правильнее будет сказать у заказчицы, поскольку это была именно заказчица, женщина, между нею и ее братом. Ведь я был заместителем ее брата и чувствовал себя – по ее мнению – так же, как он.
Чувствовали ли мои бывшие одноклассники себя по отношению ко мне так же, как и мой старший брат, когда злил меня и стремился к доминированию?
Чувствовали ли взрослые, что нечто во мне само стремилось быть пойманным, потому что я на самом деле не хотел обижать других людей, а лишь хотел быть вместе с ними?
В моем мире фантазии между тем прояснилось следующее: существует два разных уровня понимания. При этом я отчетливо разделяю уровень понимания чувствами и уровень понимания умом. Я решил для себя никогда не смешивать эти два уровня, потому что такое смешение слишком часто приводило меня к заблуждениям, и я начинал плохо себя чувствовать в моем мире фантазии.
Как я различаю оба уровня?
Если кто-то спонтанно проявляет чувства по отношению ко мне или просто сообщает о своих чувствах, то я воспринимаю это как знак и спрашиваю себя, что он может мне сказать. Если этот кто-то предлагает мне свою интерпретацию («Мое чувство возникло только потому, что ты не проработал что-то, как надо»), я сразу вижу: это его фантазия, не моя. Возможно, он прав, и его толкование оправдано, но пока я сам не могу воспринимать его толкование как подходящее для своего восприятия и положительно воздействующее именно на меня, я не обязан принимать его. Всегда есть вероятность обнаружить какое-либо еще одно подходящее для этого чувства толкование – тогда мой собеседник может ошибаться (он живет в своем мире фантазии, у него свой жизненный путь).
Я ищу и будут искать, пока не найду, такое толкование, которое подойдет как к выражению чувства другого человека, так и к моему миру фантазии, что по-настоящему помогает мне самому и в конечном счете приносит мне пользу.
Иногда толкование другого человека трогает меня до глубины души – что-то происходит во мне, и я чувствую: это подходит! Я ощущаю себя понятым и благодаря выражению этим человеком его чувств, и благодаря его толкованию.
Напоминание
• Я смотрю на мир, на людей и на самого себя через свой, исключительно личный, конструктивный мир фантазии.
• Каждого я воспринимаю как человека, вольного формировать его собственный равноправный мир фантазии и решать, с кем он хочет играть, а с кем нет.
• Временами, благодаря «репрезентационному восприятию», у меня появляется возможность ощутить в себе части личности другого человека – в виде резонанса.
• Я могу выбирать, резонировать ли мне со своим окружением и влиять ли таким образом на происходящее, когда хочу что-то изменить или, наоборот, оставить как есть, либо когда хочу помочь кому-то или полагаю, что в моей помощи не нуждаются.
• У каждого элемента есть стремление к равновесию.
• Ссора означает, что ввиду несовпадения желаний участники конфликта разделились на противоположные фронты, потому что отказ от своего желания принесет боль каждому. Из чего можно сделать вывод: чем сильнее вероятность возникновения боли в случае отказа от своего желания – тем интенсивнее ссора.
• Я никогда не смогу по-настоящему понять мир фантазии другого человека, потому что я не жил его жизнью. И наоборот, никто другой не сможет понять мой мир фантазии, потому что никто не жил моей жизнью.
• Я вижу два различных уровня, на которых мы, люди, можем найти взаимопонимание: уровень, на котором мы пытаемся сформулировать что-то в словах, стремясь выразить суть, и спонтанный уровень чувств.
Оценки определяют нашу жизнь
В дальнейшем я представлю вам одну из своих фантазий. Знакомство с ней, полагаю, позволит вам взглянуть на многое по-новому. Хотя, не буду спорить, вполне вероятно, что в ней могут обнаружиться кое-какие пробелы и нелогичность, однако, здесь речь не об этом. Она не претендует на совершенную модель; она может послужить поддержкой при разрешении дисбалансов.
Я вспоминаю, как ребенком боялся заглянуть под свою кровать, в темноту, потому что думал – там сидит ведьма. Я всегда запрыгивал в кровать с ходу, большим прыжком, чтобы она не смогла меня ухватить за ноги. Но однажды я с помощью фонарика все же отважился заглянуть под кровать, и, знаете, что я там увидел? Сим-салабим: ведьма превратилась в пыль! Конечно, мне сразу стало ясно: страх был беспочвенным, бессмысленным и безосновательным – не соответствующим «реальности». Никакой ведьмы под моей кроватью никогда не было! То обстоятельство, что я смог заглянуть туда, изменило мою прежнюю фантазию и полностью избавило от страха. Подобное происходило в моей жизни не раз: в какой-то момент я совершал свое личное открытие, и это помогало мне по-новому посмотреть на окружающий мир. Так изменялся мой мир фантазии, и я постепенно преодолевал, теряя их, какие-то свои страхи. Возможно, благодаря этой и благодаря фантазиям, описанным в главах 2 и 3, я смогу предложить вам «волшебный взгляд», с помощью которого многие ваши страхи, блоки или эмоциональная боль просто растворятся в воздухе – просто потому, что внезапно они обретут в вашей фантазии новый, высший порядок.
Этим я подвожу вас к теме, которая серьезно занимает меня с момента публикации первой книги, к теме оценки и самооценки.
Положительная – повышает нашу значимость в собственных глазах, дает уверенность в себе и приносит радость. Негативная – обесценивает, ранит и заставляет чувствовать себя аутсайдером.
Спонтанная энергичная радость преходяща, и это нормально. Мы переживаем похвалу или успех, радуемся им и через некоторое время снова живем как раньше. Критика же быстро портит нам настроение, тянет «вниз» и занимает наши мысли значительно дольше. Если мы пребываем под ее гнетом, шансов откликнуться на появившуюся в это время, адресованную нам положительную оценку, практически нет.
