Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

В 11 часов прусский авангард спустился со своей позиции и под командою генерал-майора Юнг-Шенкендорфа, поддержанный огнем 60 пушек, атаковал Мюльберг. Этой атаке благоприятствовало и то, что при прохождении оврага Бекергрунд русские ядра не достигали пруссаков. Пехота князя Голицына, и без того смущенная молчанием своей артиллерии, увидела вдруг прямо перед собой и с обоих флангов атакующего неприятеля. В единое мгновение гренадерский полк был отброшен к северным болотам. Четыре мушкетерских полка, развернувшись направо и налево, пытались атаковать нападающих. Сюда же поспешил и сам Фридрих, чтобы поддержать свой авангард. Привезенные им пушки были поставлены на позицию и стали осыпать картечью эти мушкетерские полки и также сбросили их к болотистой пустоши Эльз-Буш.

Это был уже большой успех. Из трех занимаемых союзниками высот Фридрих II сумел захватить восточную — Мюльберг, что давало прекрасную возможность обстреливать и атаковать Большой Шпитцберг. Кроме того, было выведено из строя 15 русских батальонов и взято 42 пушки. Благодаря этому первому успеху король мог внести и вещественное, и моральное расстройство в русские войска, столь «неопытные в маневрах», оттеснить и сгрудить их на плато Большой Шпитцберг, что позволило бы прусской артиллерии стрелять по сплошной массе, не тратя даром ни одного ядра. «Не было ни единого пункта, — говорится в реляции Салтыкова, — где неприятельская артиллерия не наносила бы ужасающего урона, по каковой причине на нашей стороне взлетало на воздух множество зарядных ящиков, равно как и немалое число лафетов явились поврежденными»[186].

Фридрих, несомненно, уже мнил себя победителем. В Берлин и к Силезской армии были посланы курьеры, к принцу Генриху тот самый, который привез известие о победе при Миндене.

Но оставалось, однако, куда более трудное дело — пересечь широкий (50–60 шагов) и глубокий овраг Кунгрунд под ядрами большой батареи Большого Шпитцберга и мушкетным огнем пехоты. Салтыков произвел новый маневр, чтобы повернуться фронтом к этому оврагу. Плато Большого Шпитцберга столь тесное, что там можно было построить не более двух полков по фронту, поэтому русские с австрийцами стояли там эшелонами. Командовавший ими Брюс пытался перейти Кунгрунд и снова овладеть Мюльбергом, но был отбит. Тем не менее это задержало атаку Фридриха II. Если бы король сумел сохранить первый порыв наступления и захватить большую батарею, русские были бы разбиты, поскольку огонь именно ее пушек по Кунерсдорфу и проходу между прудами не давал развернуться кавалерии Зейдлица и атаковать правый фланг русских позиций.

Фридрих II заметил, что болота Эльз-Буш не так уж непроходимы, как предполагалось, поскольку бежавшие с Мюльберга, а также русские конногренадеры смогли преодолеть их. Сначала по этим беглецам, которых пытался собрать князь Голицын, палили из пушек, и они, снова поддавшись панике, увлекли за собою и конногренадеров. Теперь пруссаки могли штурмовать плато Большого Шпитцберга с северной стороны. Король решил произвести тройную атаку: справа, через Эльз-Буш, по фронту через овраг Кунгрунд и кавалерией Зейдлица со своего левого фланга.

Правым крылом на штурм шли пехотные и кавалерийские колонны. Почти на уровне Лаудонгрунда и Юденберга прусская пехота столкнулась с Сибирским, Низовским и Азовским полками, поддержанными Углицким и Киевским под командою бригадиров Берга и Дерфельдена. С холма Юденберг австрийская артиллерия вела огонь по пруссакам, которые, понеся огромные потери, откатились к Эльз-Бушу.

Стоявшая на левом фланге кавалерия принца Вюртембергского атаковала весьма неудачно, по словам Фридриха, единственно из-за нетерпеливости самого принца, который «не выдержал бездействия конницы»[187] и бросился на штурм северного плато почти прямо против большой шпитцбергской батареи. Сначала атака шла довольно успешно: кирасиры взобрались по склону и ударили во фланг Новгородского полка, а поскольку вся русская пехота уже сражалась с прусской, то им удалось пройти в глубь позиции. Лаудон и Румянцев едва успели подтянуть полк Коловрата, тобольских драгун и Архангелогородский полк. Яростной контратакой они опрокинули прусских кирасир и отбросили их в Эльз-Буш.

Сам Фридрих II атаковал в центре — его авангард, первая линия и резерв генерала Финка гнали русские полки и приблизились на 150 шагов к большой батарее. Но здесь к русским со стороны Юденберга подошел бригадир Берг с Азовским, 2-м Московским и 1-м Гренадерским полками. Русская артиллерия также не бездействовала — генерал Бороздин со своими шуваловскими гаубицами осыпал ядрами слишком плотные ряды прусской пехоты. А русская пехота оборонялась с обычной для нее стойкостью. Атака стала захлебываться. И здесь Фридриху II уже не помогли ни его военный гений, ни изощренная тактика: это была схватка фронт на фронт, рубка саблями и штыковой бой лицом к лицу. Продвижение на каждый метр стоило груды трупов и умирающих.

Болотов пишет:

«Но, наконец, сам Бог надоумил их (наших генералов. — Д. С.) вместо опрокинутых и совсем уничтоженных поперечных коротких линий составить скорее другие, новые, таковые же, схватывая по одному полку из первой, а по другому из второй линии и составляя из них хотя короткие, но многие перемычки, выставлять их одну после другой пред неприятеля. И хотя они сим образом выставляемы были власно как на побиение неприятелю, который, ежеминутно умножаясь, подвигался отчасу далее вперед и с неописанным мужеством нападал на наши маленькие линии и их одну за другою истреблял до основания, однако, как и они, не поджав руки стояли, а каждая линия, сидючи на коленях до тех пор отстреливалась, покуда уже не оставалось почти никого в живых и целых, то все сие останавливало сколько-нибудь пруссаков и давало нашим генералам время хотя несколько об думаться и собраться с духом; но трудно было тогда придумать какое-нибудь удобное средство к спасению себя и всей армии»[188].

Тем не менее первой прусской линии удалось овладеть сожженным уже Кунерсдорфом и закрепиться на кладбище. Отсюда, карабкаясь по оврагам, пруссаки могли забраться на плато Шпитцберг и ударить в правый фланг союзников.

Для русских наступил самый критический момент всей битвы. Если верить Болотову, Салтыков совсем пал духом:

«Сам старичок, наш предводитель, находился уже в такой расстройке и отчаянии, что, позабыв все, сошел с лошади, стал на колени и, воздев руки к небу, при всех просил со слезами Всемогущего помочь ему в таком бедствии и крайности и спасти людей своих от погибели явной. И молитва сия, приносимая от добродетельного старца, от чистой души и сердца, может быть, небесами была и услышана. Ибо через самое короткое время после того переменилось все и произошло то, чего никто не мог думать и воображать, и чего всего меньше ожидать можно было»[189].

К трем часам пополудни Фридрих II занял более половины той территории, на которой утром стояла русско-австрийская армия. Однако в бой была введена уже вся прусская пехота, включая резерв. Силы ее иссякали, требовались все новые и новые усилия, чтобы сбить русских со Шпитцберга и Юденберга. Генерал Финк советовал остановиться на занятых позициях; по его мнению, русские были материально и морально истощены и ждали лишь ночи, чтобы начать отступление, так что необходимый результат может быть достигнут без дальнейшей потери людей. Генерал Ретцов рассказывает, что «все генералы согласились с его мнением, за исключением одного, желавшего подольститься к королю». Болотов называет этого человека: «…король делает ему честь, вопросив его сими словами: „А ты, Ведель, как думаешь?“» Сей, будучи столько же придворным человеком, сколько воином, восхотел королю польстить и изъявил совершенное свое согласие с его прежним мнением и желанием, и тогда король, недолго думая, закричал: «Ну! Так марш!»[190].

вернуться

186

Этот текст приводится в обратном переводе с французского, так как автор не указывает на источник. (Примеч. пер.).

вернуться

187

Frédéric II. Histoire de la guerre de Sept ans. P. 273.

вернуться

188

Болотов. Т. 1. С. 915–916.

вернуться

189

Там же. С. 917.

вернуться

190

Болотов. Т. 1. С. 918.

52
{"b":"235376","o":1}