— Видишь?

— Ну и смелый!

— Заблудился? — размышлял Галирж.

Вокроуглицкий видел, что солдат в белом маскировочном халате идет медленно, отставив в сторону руку, и эта рука словно держится за поручни.

— Это связист, Джони! Готовит для нас новый КП.

Галирж взял бинокль. И впрямь связист. Ведет рукой по кабелю, ищет место разрыва. Нашел. Сгибается, шарит в снегу. Взрыв, верно, отбросил второй конец куда-то далеко в сторону.

В поле опять разорвался снаряд.

— Боже, как близко! — прошептал Вокроуглицкий, с ужасом наблюдая за связистом, не прерывавшим своей работы.

Со стороны фронта высоко над полем закружил вражеский самолет-разведчик. Сбросил на парашюте огромную лампу. Поток ослепительного света лился вниз.

Вокроуглицкий сказал:

— Фонарь!

В его слепящем сиянии далеко было видно каждый стебель чертополоха, каждую травинку, торчащую из-под снега. Поле, залитое резким светом, казалось удивительно безжизненным.

— Какая красота, Джони. Посмотри! Эта серебряная равнина перед нами! Словно сияет весь мир!

В зале сияют хрустальные люстры. Их мерцание отражают венецианские зеркала. Блестит натертый паркет. На серебряных подносах хрустальные бокалы, в них пенится вино, стекло нежно звенит. Тосты: русская, чешская, английская, французская речь… Приподнятое, праздничное настроение.

Снаряды рвутся над равниной. Они ищут бригадную батарею, перелетают через нее, но разведывательный самолет вот-вот скорректирует огонь немецких орудий.

Галирж в бинокль наблюдает за продвижением связиста. Фонарь в миллион ватт обдает его светом, над головой кружит самолет-разведчик, но связист идет, идет по серебряной равнине к батарее, мимо которой проложен кабель к новому бригадному КП.

— Страшно! Это безумец! — ужасается Вокроуглицкий.

Галирж замечает с восхищением:

— Просто не верится! Не глядит по сторонам — на спине катушка с кабелем, на шее телефон, — спокойно идет себе дальше… — И с завистью: — Ну и ребята у Станека!

Станек танцует с молодой супругой французского дипломата, который до войны бывал в Праге. Хрупкая красавица в шелковом платье, обнаженная спина, на шее тяжелое золотое колье. Иностранка плавно и точно повторяет па Станека в танго. Он не чувствует ее в объятиях.

— Джони! Боже мой! Это ж Яна. Куда она идет! Почему ее никто не остановит?!

Очередной снаряд, не найдя своей цели — батарею, опять разрывается на равнине. Офицеры припадают к земле. Огонь, осколки, комья глины взлетают в воздух.

Вокроуглицкий первым поднимает голову. Яна исчезла в облаке дыма. Через некоторое время он снова увидел ее: ведет рукой по кабелю и движется дальше. Деревня, из которой она вышла, уже далеко позади нее, лесок, где укрылся первый эшелон штаба, еще далеко от нее! Фонарь разгорелся вовсю — шипит, потрескивает, льет вниз поток ослепительного света. А Яна идет. Снаряды падают на мертвое поле уже беспрерывно. Все ближе и ближе. «Как я малодушна! Стыдно так бояться. Но Иржи говорил, что он тоже боится. И все-таки всегда идет, даже если ему это не положено». И Яна тоже идет, идет с трудом, с усилием вытаскивая из снега валенки с сосульками налипшего снега.

Лакированные туфельки постукивают по паркету рядом с канадками Станека.

— Я очень, очень люблю чешский народ… Чехи… comment dit on cela?.. couragés?..[16]

Станек отвечает не сразу. Потом, возвращаясь мыслями откуда-то издалека, говорит:

— Merci, madame, de votre bonté… — На любезность — любезность. — Мы восхищаемся французами, они мужественные ребята, vos maquis![17]

Станек смотрит поверх гладкой прически своей партнерши в зеркала, где мелькают, сменяя друг друга, лица и канделябры. Она чувствует, что в мыслях он не здесь, не с ней. Участливо спрашивает:

— Вы женаты?

— Почти, мадам… еще нет…

— Понимаю. Вы так далеко от votre amie…[18]

— Далеко. Не настолько, как вы думаете, но во время войны и это очень далеко.

Яна ведет окоченевшей рукой по кабелю. Его холод проникает сквозь обледеневшие рукавицы. Изнурительная дорога и тяжелеющие с каждым шагом инструменты отнимают последние силы. Цель приближается медленно, страх растет быстро. Задыхаясь, превозмогая себя, девушка идет дальше.

Иностранка, задыхаясь от стремительного танца, просит:

— Не так быстро, mon cher[19].

Станек наконец осознает, что танцует с таким воодушевлением, словно хочет вырваться из объятий своей партнерши и улететь к Яне. Он замедляет темп.

— Война отняла у вас bien-aimée?[20]

— Нет, нет. — Станек опять забывается и резко кружит партнершу: — Это единственно прекрасное, что она мне дала.

— Если у человека есть любовь, у него есть все. Верьте мне, мосье.

Станек верит. И он спокоен. Яна сейчас в Киеве. Там она в безопасности. И я скоро буду рядом с ней.

— Медленнее, je vous prie[21]. Скоро… — улыбается француженка и продолжает, — скоро все кончится. Я слышала, что русские готовят большое наступление.

— Готовят?

— Non. Vous voyez comme je parle mal le tchéque![22] — Она выразилась точнее: — Уже подготовили.

Станек останавливается:

— Подготовили?

— Vraiment[23], и ваша бригада наверняка пойдет вместе с ними.

— А когда?

Француженка пожимает плечами:

— Я слышала, со дня на день…

У Станека от страха замирает сердце. Он быстро вторгается с партнершей в гущу танцующих. «Почему я так пугаюсь? Ведь Яна будет осторожна. И там с ней отец».

У опушки леса офицеры штаба в бессильном отчаянии наблюдают за Яной в бинокли. Отчего она не вернулась сразу же, как только там начали рваться снаряды? Теперь положение все хуже и хуже, и они уже ничем не могут Яне помочь. Поздно. Вокроуглицкий не в состоянии бездеятельно смотреть дальше на эту ужасную картину.

— Яна! — кричит он. — Яна!

— Оставь ее, Ота, теперь это не имеет смысла, — говорит Галирж сдавленным голосом. — Ее спасет лишь случай.

Яна чувствует опасность. Идет пригнувшись, старается ускорить шаг, но страх связывает ей ноги. Она слышит свист снаряда. Ложится — комочек страха, придавленный катушкой.

Потом встает, ноги отказываются слушаться, но она идет. Рукой держит кабель, словно спасительную ниточку. Бескрайняя равнина. Яна глотает слезы: «Я должна дойти. — Спотыкается. Ветка шиповника цепляется за ее халат острыми колючками. Яна освобождается от колючек и говорит, обращаясь к кусту: — Пусти меня! Со мной ничего не случится. Если б Иржи не уехал, то ему пришлось бы идти тут. — Она улыбается и чувствует прилив новых сил. — Это хорошо, что я иду вместо него: со мной ничего не случится».

Станек провожает свою даму на место. Навстречу им движется элегантный мужчина во фраке. Каблучки француженки стучат по паркету и вдруг затихают на плюшевом ковре.

Снаряды рвутся все ближе и ближе к батарее. Ближе и ближе к Яне. Бригадная батарея посылает ответный огонь к позициям немецкой батареи, и теперь вовсю гремит артиллерийская дуэль.

Вокроуглицкий поднимается и бежит по равнине к Яне. Снаряд. Вокроуглицкий бросается на землю. Зарывает лицо в снег. Спустя мгновение, поднимает голову. Видит, как Яна встает со своим грузом, ее валенки опять оставляют следы на снегу — темные ямки на белой равнине. Небо рвется на части. Снаряды летят навстречу снарядам. Заснеженная равнина усиливает свечение фонаря. Светло как днем.