— Ничего себе сосед?! — хмыкнул командир. — Это ж на другом конце аула.

— Все мы тут соседи, — философски изрек татарин.

Насилу продравшись через толпу, Прошка вскочил на жеребца.

— Двое со мной, остальным здесь помогать.

Группа взяла с места в карьер. Бабы заулюлюкали вслед, очевидно, полагая, что русские убегают.

В указанной сакле, в отличие от прочих, окна не горели. Драгуны спешились и, подступив к забору, осмотрелись.

— Не видать ни черта, — сказал Прошка, щуря глаза. — Весь кишлак гудит, а здесь покойно, как на кладбище. А ну, глянем.

Запрыгнув во двор, он решительно направился к двери. Она оказалась открытой. Внутри дома было темно и тихо.

— Тут человек лежит! — крикнул из-под навеса драгун.

— Живой? — спросил второй.

— Не знаю.

— Ткни его шашкой.

Товарищ не замедлил последовать совету.

— Не-а, не шевелится… Ух-ты, мать честная! У него, кажись, глотка перехвачена.

Прошка стоял в сакле, держа в руке зажженную спичку. Под ногами его лежала окровавленная татарка.

В конце концов, горца уложили на коня, и Алексей уж вставил ногу в стремя. Но тут одна из женщин схватила маштачка под уздцы. То ли сделала она это слишком грубо, то ли, напротив, мягко — так или иначе, Леденцу сие не понравилось. Встряхнув головой, как собака после воды, он с громким ржаньем взвился в свечку. Горец кулем свалился на землю, Алексей едва успел отскочить в сторону. Бабы подались назад. Драгуны вздохнули. А маштак, видимо, решив не останавливаться на достигнутом, начал брыкаться, что есть мочи. Татарки рассыпались кругом, образовав подобие манежа. Конь пустился по нему, вскидывая копыта выше головы. Женщины принялись тыкать его палками, но тяжелые подковы ломали их как щепки.

— А!? — восторженно вскрикнул Туманов. — Что я тебе говорил: джигитовать еще на нем будешь!

— Вполне, — просиял Алексей.

— Плохого не дадим.

Здесь из гудящей толпы вырвался озабоченный Прохор. Не обращая внимания на Леденца (как, впрочем, и тот на унтера), он подбежал к командиру.

— Докладываю. Юнец наш. Убит ножом вместе с матерью.

— Как убит? — вскинул брови Илья Петрович.

— Это еще не все. Я подъехал к крайнему посту и узнал, что они ссадили убегавшего мюрида. Что, интересно, на том самом коне.

— Которого ты мальчишке отдал?

— Ну, да!

Туманов призадумался.

— Это, что ж получается. Басурмане опознали свою лошадь?

— Именно так.

— Выходит, поплатился татарчонок за хитрость. Только зачем он коня брал, если понимал, что себя выдает?

— Я ж ему не говорил, что конь из-под мюрида.

Илья Петрович посмотрел на горца, стоявшего с поднятой головой в окружении растрепанных драгун.

— Значит, Федот, да не тот.

— Ага — ошибились малость.

— Скверно, скверно, — пробормотал командир, соображая, что делать дальше. — Получается, вхолостую набег провели. Скверно.

— Да, совсем запамятовал, — встрепенулся Прохор. — Мюрид этот живым остался, правда, ранен серьезно.

— Это уже лучше. Ну-ка, братцы, дайте-ка мне с татарином пошептаться.

Драгуны подвели горца. Тот, видя, что русские пребывают в коротком замешательстве, принял позу орла, сидящего на самой высокой круче.

— Полагаю, ты был прав, — спокойно начал Туманов, глянув на Леденца, который все еще держал зрителей в напряжении. — Но я тебя все равно увезу.

— Почему так?

— Сподвижники мюридов остались неизвестны, а мне их в таком большом ауле не сыскать.

— Чего хочешь?

— Выбирай — помощь или крепость.

— Нет, — затряс головой татарин. — Даже знал бы — не сказал. Потом ночью придут, всю семью вырежут.

— Я же тебя не прошу выдавать земляков. Потолкуй, с кем надо и устрой обмен.

— Какой?

— Офицера — на двух мюридов. Один ранен, другой мертв.

— Попробую.

— Ты не пробуй, а делай. И теперь же. Не то, после, мы и без тебя управимся.

Татарин согласно кивнул.

Устроив табурет между койками, Сергей, Денис и Стас вяло перебрасывались в подкидного дурака. Остальные бойцы коротали вечер в положении «лежа» — кто с газеткой в руках, кто с журналом.

— Тузик, — флегматично сказал Сергей, отбив десятку.

— Козырный, — в тон ему пробормотал Денис, убирая карты.

— Стоп! Ты у меня козырного выманил — верни, я приму.

— Поздно. Примешь в следующий раз.

— Что-то долго нет нашего завхоза, — с обычной подозрительностью произнес Стас. — Время уже 7, а они все гуляют.

Макс, лежавший на своей кровати, повернулся набок.

— Если честно, я бы не смог с предателем за одним столом сидеть.

Андрей оторвался от газеты.

— А мне было бы даже интересно.

Сергей протяжно зевнул.

— Лично я к предателям спокойно отношусь.

— Поясни, — делая ход, попросил Стас.

— Как-то стояли мы в горах с армейцами. У них в отряде был особист. Хороший такой мужик, веселый, водочку с нами по вечерам кушал, командование хаял. А утром шел и стучал на всех, как дятел с голодухи. Мы, когда об этом узнали, хотели его прибить… языком к березе. А потом думаем, пальцы, ведь, все равно останутся — писать сможет. В общем, пожалели.

— И что? — подбросил Стас девятку.

— Ничего, так и жили. Привыкли. А чего обижаться, у мужика работа такая. Кстати, наша криминальная агентура — те же самые шпионы. Чему удивляться… Принял, блин, — недовольно скривившись, Сергей сгреб очередную охапку карт.

— Андрюха, что там в газетах пишут? — поинтересовался Макс, взглянув на читающего друга.

— Гадости всякие. Армию ругают.

— За что?

— За все подряд: одни — что сюда пришла, другие — что воевать не умеет.

Громко хлопнувшая дверь заставила всех разом оглянуться. На пороге стоял нетрезвый Влад, держа в руках объемные пакеты.

— Ну что, кто-нибудь встретит героя тыла? — спросил он, недвусмысленно кивая на свои гостинцы. — Или ему уйти?

Уйти ему не позволили. Отряд добровольцев быстро соскочил с кроватей и, мигом разоружив героя, вернулся назад с аппетитными трофеями. Влад остался в дверях с пустыми руками и обескураженным видом.

— Такое ощущение, что меня только что обчистили, — похлопал он себя по карманам. — А где бутылки?

— Бутылки? — недоуменно спросил Стас, откручивая пробку.

— Да. Две.

Карты уж были сметены в сторону, к игральной табуретке прибавилась застольная, сверху на нее легла желтая газетка, ее придавило содержимое кульков и пакетов, звякнули граненые стаканы, раздалось мягкое бульканье.

— Просим к нашему столу, герой тыла, — сказал Денис, поднимая стакан.

— Ну, вы и реактивные, — изумился Влад, подходя к кроватям. — Не хотел бы я с вами в голодный год из одного котелка хлебать.

— Взаимно, — кивнул Стас. — Садись, где удобно.

Удобно оказалось в соседнем проходе, у стола все места были заняты.

— Докладывай, как прошел вечер, — нашел для него дело Сергей.

— Нормально.

— А он разговорчивый, — прошамкал Андрей, — я б даже сказал, болтливый.

— У меня задание было слушать, а не болтать.

Денис махнул куриной лапкой.

— Выходи из образа — болтай.

— С чего начать?

— От общего, к частному.

— Понял. Значит, так. Сначала поминали погибшего друга, ругали местных бандитов. Потом обсуждали настроения в войсках…

— И что там за настроения? — прервал докладчика Макс.

— «Минутку» не хотят штурмовать, бузят. Пехота кивает на десантников. Те говорят, что это дело пехоты. Все вместе смотрят на морпехов и вэвэшников…

— А я считаю, что это дело штаба, — не удержался от колкости Стас. — Когда войска не могут меж собой разобраться, командование должно устыдить их личным примером.

— Типун те на язык, — по-стариковски отмахнулся Влад. — Нам и здесь проблем хватает. Каждый должен заниматься своим делом. Если все будут…

Макс остановил его жестом.