— Установленные подтверждения приема вы получали?

— Каждый раз, когда мы начинали работать, на нашу волну влезала немецкая радиостанция, которая мешала нам уверенно принять подтверждение.

— Так. — Савченко откинулся на спинку стула. — Оказывается, вы не такой уж профан, картина чуть прояснилась. — Он вздохнул. — Но вы понимаете, какую неразрешимую задачу перед нами ставите?

— Догадываюсь, — тихо ответил Флориан.

— И все же мы попытаемся эту задачу решить.

Савченко встал из-за стола и попросил Заимова выйти вместе с ним в соседнюю комнату.

— Извините, нам надо посоветоваться, — объяснил он Флориану.

В комнате, куда они вошли, горела только настольная лампа с глухим абажуром, круг света лежал на полированной поверхности стола, а вокруг был полумрак.

— Я уверен, что это подставное лицо, он провокатор, — отойдя подальше от дверей, сказал Савченко.

— У меня он тоже вызывает сомнения, — не сразу ответил Заимов. — Хотя полной уверенности нет.

— Но как же? Вспомните все, что он говорил, — взволнованно, торопливо заговорил Савченко. — Не могли товарищи послать в такую рискованную поездку человека, по существу, не знающего, зачем он едет. А с другой стороны, он же предлагает сложнейшую техническую идею радиосвязи через нас.

Заимов молча слушал, но когда Савченко сказал в заключение, что провокатора необходимо немедленно обезвредить, он резко поднял голову.

— Как обезвредить?

— В самом радикальном смысле, — громко ответил Савченко и шепотом добавил: — Змею надо ловить, не ожидая, пока она укусит.

Заимов прошелся по комнате и сел к столу, положив свои сильные руки в круг света.

— У меня нет уверенности, что он провокатор... я не могу в этом участвовать, — произнес он очень тихо.

— Всю ответственность за это я беру на себя. — Савченко подошел к Заимову и продолжал: — Поймите, Владимир Стоянович, или мы его обезвредим теперь же, или завтра же он поставит под удар нас. А может, еще и сегодня. И дело-то не в нас с вами, вы понимаете. А то, что он провокатор, — несомненно, несомненно.

— А если это впечатление от... его неопытности? — спросил Заимов, подняв на Савченко обеспокоенные глаза.

— Нет, Владимир Стоянович, нет! Для неопытного все, что он говорит, чересчур гладко. За всем виден определенный расчет. Предложить передать им наш шифр! Это разоблачает его окончательно, это не могло прийти в голову неопытным, это замысел гестапо! Поймите, Владимир Стоянович, промедление может стоить слишком дорого. И повторяю — дело не в нас с вами лично.

Заимов, подумав немного, решительно встал.

— Хорошо, — сказал он. — Но я должен поговорить с племянником. Пришлите его сюда.

Савченко вернулся в столовую. Когда Чемширов вышел, он сказал с усмешкой:

— Задали вы нам задачку, втроем не разберемся.

— Может быть, если так трудно и опасно... — начал Флориан, но Савченко перебил его:

— То не надо делать? Да?

Их взгляды встретились, и в их скрещении — горячий живой взгляд черных глаз Савченко и отрешенный взгляд Флориана — точно замкнулась цепь высокого напряжения. Но в следующее мгновение Савченко улыбнулся.

— А делать меж тем надо, и ни трудности, ни опасности остановить нас не должны. Вы же вот тоже через силу взяли на себя обязанность курьера и тоже ведь поручение не дай бог.

— Какое там, — вздохнул Флориан. — Так вышло, человек заболел, а у нас каждый на счету. Надо — пошел...

— Перетрусили, наверно, когда паспорт на границе отобрали? — спросил Савченко, пытаясь улыбкой ободрить собеседника.

— Если б у меня одного отобрали...

— Но у вас-то чужой был и вдобавок сделан плохо. Я бы, пожалуй, не рискнул потом явиться за ним в полицию.

— А что же было делать? — спросил Флориан.

— Идти на явку и просить новые документы. Это разумней. Разве товарищ Шварц не рассказывала, какой отличный паспорт ей тут сделали?

Флориан молчал, опустив глаза, он прекрасно понимал всю опасность этого разговора и не хотел залезать в него дальше.

— В полиции легко могли обнаружить, что ваш паспорт — плохая подделка, — продолжал Савченко.

— Ну что об этом говорить, раз все сошло хорошо, — повысив голос, сказал Флориан.

— Все же это урок, — улыбнулся Савченко.

— Конечно, урок, — согласился Флориан и тоже улыбнулся.

Некоторое время они сидели молча.

— Скажите мне честно, может, вы сомневаетесь в моей личности? — вдруг спросил Флориан.

— С чего вы это взяли? — удивился Савченко. — Да если б у меня была хоть тень сомнения, разве я находился бы сейчас здесь? Вас там в вашей Словакии, видимо, порядком запугали, вам черти в раю видятся. — Савченко пригладил свои черные волосы и сказал: — Мы ведем переговоры о том, как в самом срочном порядке добыть для вас рацию. Дело, как вы понимаете, не простое.

— Вы считаете, что связь через вас невозможна? Или вы против? — спросил Флориан.

— Это задача вторая, сначала мы займемся первой, — ответил Савченко. — Мы не можем разбрасываться, у нас не так уж много сил и возможностей.

— Я все понимаю... и мои товарищи тоже понимают, — сказал Флориан, снова опустив голову. — Конечно, наша группа — капля в море. И, наверное, мы вызываем у вас если не подозрение, то, во всяком случае, иронию. Неопытные люди — и вместе с тем большие претензии. Но что же нам делать? Разойтись и прекратить борьбу?

— Нам известно, что в Словакии действуют сильные группы патриотов, почему вы не ищете связи с ними? — спросил Савченко.

Флориан ответил не сразу. Разговор подошел к очень важному моменту его операции — попробовать получить от русских связь в Словакию. Это входило в его задание одним из важнейших пунктов.

— Мы пытались это сделать, — наконец ответил он. — Безрезультатно. То ли мы вслепую шли, то ли словацкие товарищи загнаны в очень глубокое подполье.

— Расскажите, как вы это делали, может, мы поможем вам советом, — предложил Савченко. Его черные блестящие глаза ни на мгновение не отрывались от прикрытых белесыми ресницами глаз Флориана.

В Словакии в руки гестапо недавно попалась группа патриотов, которая слишком активно, но неумело искала связь с единомышленниками. Флориан знает материалы этого дела очень хорошо и начинает рассказ.

Савченко, сдвинув брови, слушает — похоже на правду. И вдруг, поначалу еле уловимо, а затем все яснее, он начинает ощущать, что курьер рассказывает о попытках группы выйти на связь с другими подпольщиками так, будто он наблюдал это со стороны. И тут же Флориан делает грубую ошибку. Рассказывая о себе и своих товарищах, он вдруг произносит: «Они надеялись», и в его рассказ вкрадывается ироническая интонация, он оценивает действия группы так, как это могли сделать только те, кому неумелость подпольщиков была на руку.

И вдруг он спрашивает:

— А вы не можете дать мне явку в какую-нибудь словацкую группу?

— Нет, — резко ответил Савченко и чуть мягче добавил: — У нас нет такой возможности.

В столовую вернулись Заимов и Чемширов. Сев к столу рядом с Савченко, Чемширов нервно смял в пепельнице сигарету.

— Чертовски сложное дело, — вздохнул Заимов. — И я еще раз попрошу вас на минутку выйти. Надо уточнить технику передачи рации, — натянуто улыбнулся он Флориану.

Савченко быстро вышел вслед за генералом.

— Что? — нетерпеливо спросил он.

— Устранение следует отложить. Надо предварительно сделать все возможное для проверки подозрений.

Савченко достаточно хорошо знал Заимова и понял, что спорить бессмысленно.

— У племянника есть какая-то возможность проверки, — добавил Заимов. — А завтра в это же время мы придем сюда, и вы сделаете все, что надо. Только не здесь, я не имею права погубить хозяев этой квартиры.

— Я увезу его за город, — сказал Савченко. — Но в отличие от вас я вовсе не уверен, что завтра мы встретимся.

Заимов положил руку на его плечо.