22 марта 1942 года.

С приближением вечера Савченко начал думать, как ему покинуть посольство незамеченным: агенты охранки торчали на всех перекрестках. Автомобиль, принадлежавший одному из друзей Заимова, он еще ночью поставил во дворе дома в глухом переулке вблизи места встречи.

План действия продуман им и рассчитан по минутам. Заимов придет на место встречи заранее и, если все в порядке, выставит в окне условный сигнал, что он на месте. В случае, если охранка устроила в доме засаду, Заимову это ничем серьезным не грозит — он идет в квартиру своих давних друзей, которые всегда подтвердят, что ждали его, — это солидные, всему городу известные люди, живущие вне всякой политики. Савченко войдет в дом за десять минут до встречи и будет ждать в подъезде появления Флориана и Чемширова. Он скажет Флориану, что за рацией надо съездить в другой район города. Им надо только перейти улицу, там машина. Если Флориан откажется ехать, он ликвидирует его там же, в подъезде, и вместе с Чемшировым уедет на машине. С Заимовым условлено — спустя пятнадцать минут после срока встречи он уходит домой.

Савченко знает, что план исполнен риска, но ничего другого придумать нельзя. О грозящей ему лично опасности он заботится меньше всего, его мучает, что опасности подвергается Заимов. Все они попали в капкан провокации и уже находятся под прямым прицелом гестапо. Остается только одно, что называется, с боем выходить из создавшейся ситуации. Как бы ни развернулись события, провокатор должен быть устранен! Сейчас перед Савченко стояла труднейшая задача — незаметно выйти из посольства. Но что бы он ни придумывал, все оказывалось невыполнимым. Один из охранников стоял возле самой двери посольства.

Вечер был все ближе. Назревала угроза срыва первого момента операции — еще засветло Савченко должен проверить, есть ли в окне конспиративной квартиры сигнал Заимова.

Вдруг он увидел из окна посольства колонну студентов. Впереди шла девушка с болгарским флагом, а за ней беспорядочно шагали несколько сот молодых людей. Куда шли эти студенты, чему была посвящена их демонстрация, было непонятно, да и разбираться было некогда.

Савченко мгновенно принял решение. Его товарищ громко закричал в открытое окно и этим на мгновение отвлек внимание охранника, стоявшего у входа в посольство. Он повернулся на крик, и в это время за его спиной Савченко выскочил на улицу и исчез в толпе молодежи.

Спустя полчаса он приблизился к дому на бульваре Тотлебена и еще издали обнаружил, что в окне конспиративной квартиры цветка нет. Но, может быть, Заимов поставил его в другом окне, которое было за углом?

Обойдя кругом целый квартал, Савченко подошел к дому с другой стороны — и во втором окне цветка не было.

В это время у перекрестка остановилась полицейская машина. Савченко оглянулся назад — там тоже стояли полицейские машины — весь район был блокирован. Он бросился через улицу к проходному двору и услыхал за спиной крик:

— Вот он! Вот он!

Наперерез ему бежали агенты охранки.

Савченко нырнул в ворота. Он знал этот проходной двор, как знал еще десятки таких же дворов в Софии. Выбежав на параллельную улицу, он спокойно пошел, чтобы не привлекать внимание прохожих, а затем свернул в ворота следующего проходного двора. Минут через пятнадцать он был уже вне опасности. Но еще долго петлял по городу.

«Что случилось? Что случилось?» — частыми толчками стучало ему в виски, в голову. И ему страстно хотелось уверить себя, что беда не коснулась Заимова и что операция охранки на бульваре Тотлебена связана с чем-то другим, ведь подобные операции проводятся в Софии почти ежедневно. Но рядом была другая мысль — провокатор почуял опасность, и охранкой принято решение брать всех на сегодняшней встрече. Тогда Заимов уже схвачен. Но какой им смысл брать его одного?.. Тревогу сменяла зыбкая надежда, но ощущение страшной беды не проходило, жгло душу.

Что же теперь делать?.. Прежде всего нужно вернуться в посольство. Охранники с бульвара Тотлебена будут утверждать, что видели его. Это будет хотя и косвенной, но уликой против Заимова. В общем, во что бы то ни стало надо незамеченным вернуться в посольство, чтобы иметь основания утверждать, что он находился там весь день и вечер. Тем более что перед самым вечером шпики видели его — он нарочно выходил из посольства и стоял на улице возле ворот. Они не захотят сознаться, что упустили момент, когда он покинул посольство, — им своя шкура дороже.

Приближаясь к посольству, Савченко обнаружил, что охранка блокировала не только здание, но и весь квартал.

На перекрестках стояли полицейские автомашины, шпики патрулировали улицы. Как назло, ночь была тихая и ясная. Еще вчера город окутывала туманная мгла, а сейчас вверху было звездное небо и снег, еще не везде растаявший, казалось, излучал свет.

Савченко подходил проходными дворами к посольству с разных сторон и всюду видел усиленные посты охранников. И все же он принял решение — выбрать момент, когда охранники удалятся в конец патрулируемой ими коротенькой улицы, полого спускавшейся вдоль каменного забора посольства, и броском преодолеть забор. Однако, рассчитав это по времени, он понял, что не успеет, — над забором было три ряда колючей проволоки, и, пока он будет через них перебираться, шпики уже повернут обратно.

Рядом была русская церковь — не попробовать ли прыгнуть через забор с крыши церкви? Двери в церковь открыты круглые сутки, надо только перелезть через низенькую ограду.

Войдя в церковь, Савченко пробрался в дальний угол и притаился — нужно было убедиться, что его не заметили, когда он перелезал церковную ограду. Убедившись, что все спокойно, он поднялся на колокольню.

Выходов на крышу не было, а прыгать с тесной верхней площадки дело безнадежное — расстояние между колокольней и посольским забором довольно большое, нужен разбег.

Савченко спустился вниз, вышел из церкви и стал в нишу подъезда напротив забора посольства. Дважды охранники прошли, не заметив его. Когда они ушли дальше к перекрестку, он, сняв пальто, разбежался через улицу, бросил пальто на проволоку, подпрыгнув, ухватился за него и стал подтягиваться. Ободрав руки и лицо, он сумел поднять свое тело над забором и перевалился через колючую ограду в сад посольства. Несколько минут он лежал неподвижно — на улице было тихо. Вот снова мимо прошли охранники. Пальто, висящее на колючке, они не заметили, и, когда их шаги затихли, он сорвал его и пошел в здание посольства.

Возможно, на Западе найдутся ревнители дипломатического статута, которые углядят в этом рассказе признание, что сотрудники военного атташата советского посольства занимались разведкой. Для них, этих ревнителей, несколько слов.

В то время в Софии сложилась особая ситуация. Шла великая война, в нее была втянута половина мира, и в этой битве решалась судьба человечества. Ареной ожесточенной борьбы стала и Болгария. Для гитлеровцев эта страна была очень важным стратегическим плацдармом, проходным двором для их армий. И они чувствовали себя здесь полными хозяевами. Так, например, нацистское посольство в Болгарии представляло собой в то время не что иное, как крупный разведывательный центр на Балканах. Еще до нападения гитлеровской Германии на СССР немецкий посол писал в Берлин Риббентропу, что, «учитывая ключевой характер Болгарии, во всех будущих ситуациях на Балканах... самой срочной и самой главной задачей является укомплектование нашего посольства профессионалами разведывательной службы, а также службы безопасности». Он предлагал также «использовать в этом же направлении все иные официальные и неофициальные немецкие представительства в Болгарии».

В Берлине мнение посла было поддержано. По немецким данным, в Болгарии к концу 1941 года находилось более двухсот числившихся при посольстве немецких представителей. Было бы наивно думать, что эта орава сотрудников нужна была посольству для поддержания дипломатических отношений с болгарским правительством, которое и без того находилось в полной покорности Гитлеру.