Но бывают ситуации, особенно в детском и подростковом возрасте, когда ребёнок, целиком зависимый от взрослых, не может адекватно отреагировать. Как может маленький ребёнок отреагировать, будучи обижен взрослыми? Только слезами, громким плачем или, может быть, капризами. Разумеется, он не может дать адекватный отпор взрослому человеку.

Точно так же девочка-подросток, в отношении которой совершено что-либо, что задевает её самолюбие и больно ранит, тоже не всегда может дать адекватный отпор, если человек сильнее, старше, или она находится в зависимом от него положении.

В жизни каждого человека бывают ситуации, когда он по возрасту или по своему социальному статусу находится в зависимом положении по отношению к кому-либо (к обидчику). Например, это маленький ребёнок, в отношении которого совершено насилие — не обязательно сексуальное, любое насилие. Либо в силу особенностей своего характера данный индивид не может отреагировать должным образом.

Наша психика пытается себя защитить, вырабатывая механизмы психологической защиты. Вот представьте себе ситуацию. Девочку обидели родители. Она не может им сказать всё, что ей хотелось бы высказать в тот момент, потому что знает — её за это накажут, или её отругают, или лишат прогулок, или ещё каким-то образом она пострадает, если в ответ на оскорбления отреагирует так, как отреагировала бы взрослая женщина на её месте. В итоге неотреагированный аффект вытесняется.

Все мы не хотим помнить то, что ранит нашу психику. И механизмы психологической защиты реагируют таким образом, чтобы защитить нашу психику.

Но нередко механизмы психологической защиты срабатывают во вред.

В результате вытеснения какое-то событие, сопровождавшееся неотреагированным аффектом, переходит из области осознаваемой в неосознаваемую, т.е. в подсознание. Вроде бы память об этом есть, а с другой стороны, её нет — вытесненное уже не осознаётся.

Так бывает, когда маленький ребёнок, чем-то напуганный или обиженный, зажимается и говорит: «Ой, ой, ой, ой, ой, я не хочу об этом думать».

И вот этот след остаётся в подсознании как рана, как своеобразная заноза.

Представьте себе занозу, которая вонзилась вам в руку. Это инородный предмет, не так ли? Заноза — это деревяшка, которая не рассосётся сама собой. Что может быть дальше, если в вашем теле находится заноза? Либо она инкапсулируется, то есть будет окружена соединительной тканью и навсегда останется в вашем теле, либо эта заноза нагноится. А гнойный процесс ведь может и дальше распространиться и разовьётся, к примеру, гнойный тендовагинит. Процесс будет дальше развиваться, вплоть до сепсиса. Но есть и другой, оптимальный вариант, когда эту занозу каким-то образом человек удаляет.

Итак, если есть заноза, то единственный путь предотвратить неприятные последствия — это её удалить.

Врачи говорят: «Ubi pus — ibi incizio». Это означает: «Где гной, там разрез».

Если у вас заноза, вокруг которой гнойник, нужно сделать разрез, выпустить гной, а занозу удалить.

А если «заноза» в подсознании? Причём в подсознании может быть много таких «заноз».

Все мы в той или иной мере получаем различной степени психические травмы — и в нашем детстве, и в отрочестве, и в юности, и став взрослыми, — но все мы реагируем на эти психические травмы по-разному. Одни люди довольно устойчивы к стрессам, другие вытесняют их в подсознание, третьи реагируют адекватно, и у них «заноз» в подсознании не образуется.

Англичане говорят: «У каждого человека есть свой скелет в шкафу». Иными словами, у всех есть какие-то тайны, которые мы вытеснили в подсознание. И не хотим о них вспоминать! Англичане не желают вытаскивать свои скелеты из шкафа, равно как и любой другой человек не жаждет вытаскивать на свет божий свои глубоко запрятанные тайны, потому что это тайны, ранящие психику, это тайны, причиняющие боль, это тайны, которые вызывают слёзы.

Во время сеанса психоаналитик незаметно, деликатно, тактично подводит к «больной» теме, — а опытный психоаналитик уже с первого сеанса понимает, где именно больно, так же как опытный врач-терапевт, ощупывая живот, уже по лёгкой гримасе пациента, знает, где у него болит. Психоаналитик, хотя и находится вне поля зрения пациента, уже по интонациям голоса, по многим нюансам нащупывает «болезненное место». И, в конце концов, врач-психоаналитик и пациент обнаруживают эту «занозу».

Бывает, что во время психоанализа пациенты плачут, потому что очень больно вспоминать то, что когда-то сильно травмировало психику. Пусть это было очень давно, в раннем детстве, но детские обиды — наиболее болезненные, потому что ребёнок, по сути, беспомощен перед миром всесильных взрослых. Что у него есть, чтобы им ответить? Маленькие кулачки. Больше ничего. Слишком слабая защита от деспотизма, а подчас — бездушности и даже жестокости взрослых.

Разумеется, не всегда родители (или другие взрослые) ранят детей сознательно. Иногда просто бездумно, иногда из-за собственного эгоизма, равнодушия или ограниченности, иногда из-за непонимания. Не все же монстры.

И тем не менее…

Во время психоанализа мне порой приходится выслушивать такие драматические истории из детства моих пациентов, что хочется плакать вместе с ними. Конечно же, я не плачу, потому что знаю: после нескольких сеансов психоанализа пациент(ка) будет вспоминать об этом событии без слёз. Так часто бывает: на первом психоанализе пациентка плачет, вспоминая о давней психической травме, на втором у неё глаза могут набухнуть слезами, на третьем она уже спокойно рассказывает.

Психоанализ — это повторение, повторение, и ещё раз повторение — одно воспоминание цепляет за собой другое, потом цепляет следующее и т.д. И вот таким образом удаётся добраться до самых уголков подсознания.

Рассказав о психотравмирующей ситуации несколько раз, поделившись с врачом, — а все пациенты по-доброму привязаны к своему психоаналитику (вы, наверное, знаете это и по художественным фильмам, может быть, по художественной литературе; существует особая связь между психоаналитиком и пациентом), женщина, образно говоря, избавляется от «занозы».

После курса психоанализа пациенты испытывают огромное облегчение. Психотравмирующая ситуация уже не угнетает. Ведь подспудно мы ощущаем эту проклятую «занозу».

Есть вещи, которые очень не хочется вспоминать, но они порой всплывают в наших снах или в нашей тревоге, или в каких-то сходных ситуациях, или в наших опасениях, что эта ситуация повторится.

Все эти «занозы» нередко становятся причиной того, что женщина не может расслабиться ни в жизни, ни, тем более, во время интимной близости.

Вот почему многим пациенткам, не испытывающим оргазм, необходим курс психоанализа. Не только психоанализа, конечно, а комплекса психотерапевтических (при необходимости и секстерапевтических) мероприятий.

Психоанализ является, во-первых, методом диагностики, позволяя установить причину сексуальной дисфункции, а во-вторых, психоанализ является методом лечения.

Есть такой метод как психодрама, когда пациент(ка) как бы заново переживает драматический момент. Поясню, что это такое. Итак, человек не смог отреагировать должным образом много-много лет назад, когда случилось какое-то драматическое событие, но, переживая его заново, пациент(ка) с помощью психоаналитика обучается реагировать адекватно. Иными словами, пациент(ка) как бы заново переживает эту ситуацию, заново её проигрывает, и здесь уже реагирует — пусть это всего лишь мысленно, — но, тем не менее, это отреагированный аффект.

В нашей памяти остаются не сами события, а лишь наши впечатления от этих событий, не так ли? В нашей памяти сохраняются эмоционально окрашенные впечатления, но не само событие. Психодрама позволяет изменить эмоциональную окраску переживаний.

Конечно, мы не в силах изменить наше прошлое — что случилось, то случилось, — но мы можем изменить наше эмоциональное отношение к прошлому.

Я всегда повторяю своим пациентам, и многократно повторяла в своих книгах замечательную истину: «Не можешь изменить ситуацию — измени отношение к ней».