Было неприятно лгать Эмме, но Майкл решил, что лучше пока не открывать ей причину, которая привела его в Лондон. Он обнаружил, что британские коллеги вежливы и полны желания помочь, хотя английская бюрократическая машина столь же неповоротлива, как и американская.

Через два часа Майкл выяснил, что для ознакомления с делом ему надо опять прийти завтра.

Свободное время он провел замечательно. Эмма с восторгом провела его от Тауэра к Пиккадилли, показала смену часовых, отвезла в Вестминстерское аббатство. Хотя Майкла уговорили остаться в доме Макавоев, он сохранил за собой номер в гостинице. После экскурсии по городу они с Эммой провели несколько часов в постели.

Материалы дела мало чем помогли ему. Заключение безоговорочно: смерть от несчастного случая. Дактилоскописты обнаружили лишь отпечатки пальцев самой Джейн, ее последней служанки и торговца, обнаружившего тело. Но эти двое имели железное алиби. Соседи не могли сказать о покойной ничего хорошего, но в день смерти они никого и ничего подозрительного не видели.

Майкл посмотрел снимки. «И меня еще считают неряхой», — думал он, глядя на запечатленную фотографом мерзость, в которой жила и умерла Джейн, и сожалея о том, что в квартире давно все убрали.

Инспектор Карлсон, занимавшийся делом Палмер, терпеливо ждал.

— Это был какой-то свинарник, — заметил он. — Никогда не видел ничего подобного. И не нюхал. Старуха пролежала там пару дней.

— На шприце только ее отпечатки?

— Да. Она все делала сама. Мы подумали о самоубийстве, но оно не подходит по всем параметрам. Видимо, она раздобыла героин, будучи в невменяемом состоянии, забыла развести его и отправилась в последний полет.

— Где она достала зелье? У этого Хитча? Инспектор сжал губы:

— Он только иногда балуется. У него нет связей, чтобы купить столь качественный товар.

— Если не он, то кто?

— Этого мы не смогли установить. Наверное, она купила его сама. В свое время она была известной личностью, и у нее оста вались знакомства.

— Вы видели ее письмо, отправленное к нам в департамент?

— Поэтому мы и хотим снова открыть дело. Если действительно речь идет о преступлении, которое связано с убийством в вашей стране, можете рассчитывать на сотрудничество. — Инспектор поправил очки на горбатом носу. — Прошло двадцать лет, а никто из нас не забыл, что случилось с маленьким Дарреном Макавоем.

«Да, никто не забыл». Сидя в кабинете Брайана, обитом дубом, Майкл наблюдал за тем, как тот читает письмо бывшей возлюбленной.

В камине весело потрескивал огонь, перед ним стояли уютные кресла. Стены и полки были украшены призами, наградами и фотографиями. Но нераспакованные коробки свидетельствовали о том, что сюда переехали совсем недавно. Заваленный бумагами и фотографиями письменный стол принадлежал скорее бизнесмену, а не рок-звезде. У стены красовались синтезатор «Ямаха» и огромный катушечный магнитофон. В баре стояли только минеральная вода и прохладительные напитки. Майкл подождал, когда Брайан закончит чтение, и сказал:

— Мы с отцом решили, что вы должны знать.

— Вы считаете его подлинным?

— Да.

Брайан нервно суетился с зажигалкой. В нижнем ящике стола лежала нераспечатанная бутылка ирландского виски. За шесть недель и три дня с тех пор, как Брайан отказался от алкоголя, ему никогда так не хотелось выпить, как сейчас.

— Господи Иисусе, я думал, что знаю, на что она способна, но этого не могу понять. — Он втянул дым, словно утопающий глоток воздуха. — Если она… почему она захотела навредить ему? Нет, она хотела сделать больно мне.

— Мы по-прежнему считаем, что смерть мальчика — случайность. По логике, мотивом являлось похищение с целью выкупа.

«Едва ли это утешение», — подумал Майкл.

— Я уже платил ей за Эмму. — Брайан потер лицо руками, затем уронил их на стол. — Она готова была убить Эмму прямо у меня на глазах. В порыве ярости она способна на все, но замыслить нечто подобное… Не могу поверить.

— Ей помогли.

Брайан сорвался с места и забегал по комнате, наполненной многочисленными доказательствами его успеха. Золотые и платиновые диски, премии «Грэмми», все американские музыкальные награды. Знаки того, что его музыка имеет значение.

Борясь с ними за место в интерьере, на стенах пестрели фотографии. «Опустошение» вчера и сегодня. Брайан с другими певцами, музыкантами, политиками, знаменитостями. Среди них фотография Эммы и Даррена, сидящих на берегу ручья и щурящихся на солнце.

Двадцать лет растаяли в одно мгновение, и Брайан снова очутился на залитой солнцем траве, услышал смех своих детей.

— Я думал, это осталось позади, — сказал он, отворачиваясь от фотографии. — Я не хочу, чтобы узнала Бев… пока. Я скажу ей сам в подходящий момент.

— Решать вам. Но вы должны знать, что я собираюсь открыть дело снова.

— Такой же упрямый, как и твой отец?

— Хочу надеяться.

— А как насчет Эммы? Ты собираешься допрашивать ее? — Брайан взял бутылку имбирного пива. Жалкая замена виски. — Бев считает, что ты любишь ее.

— Люблю. — Майкл качнул головой, отказываясь от пива. — И собираюсь жениться на ней, как только она будет готова.

— Я не хотел, чтобы она связалась с Дрю, но вел себя неправильно. Если бы я не возражал, если бы не давил на нее, возможно, Эмма подождала бы?

— Латимер хотел приблизиться к вам, рассчитывал на то, что вы можете для него сделать. А мне нужна только Эмма.

— Она всегда была самой незаменимой и прекрасной частью моей жизни. То, что я бездумно сотворил, оказалось необыкновенно хорошим. — С подобием улыбки, так похожей на улыбку дочери, Брайан посмотрел на Майкла. — Ты заставил меня понервничать, когда Эмма привела тебя в тот жуткий особняк Пи Эм в Беверли-Хиллз. Взглянув на тебя, я подумал: «Этот парень отберет у меня Эмму». Должно быть, ирландская кровь. Многие из нас — поэты, пьяницы и прорицатели.

— Я могу сделать ее счастливой.

— Полагаюсь на твое слово. — Брайан опять взял письмо. — Как для меня ни важно узнать, кто убил моего сына, но еще важнее, чтобы Эмма была счастлива.

— Папа, у Пи Эм и Аннабель родился ребенок. Ой, извини те. — Эмма застыла у двери. — Майкл, я не знала, что ты здесь.

— Тебя не было, когда я вернулся. — Майкл забрал у Брайана письмо и небрежно сунул в карман.

— Что случилось?

— Ничего. — Выйдя из-за стола, Брайан поцеловал дочь. —Я допекал Майкла. Похоже, у него есть кое-какие мысли насчет моей дочери.

Эмма улыбнулась, но тут увидела глаза отца:

— В чем дело?

— Я же сказал тебе.

Брайан обнял ее за плечи и собрался увести, но Эмма стряхнула его руку и обратилась к Майклу:

— Ты мне покажешь тот конверт?

— Да, но я предпочел бы сделать это позже.

— Папа, оставь нас на минутку. Пожалуйста.

— Эмма…

— Пожалуйста.

Брайан неохотно закрыл за собой дверь.

— Я тебе верю, Майкл, — начала Эмма. — Если ты скажешь, что вы с папой говорили здесь только обо мне, я поверю тебе.

Как бы ему хотелось сказать это.

— Нет, мы говорили не о тебе. Сядь.

Сейчас будет плохо. Эмма стиснула руки на коленях, как делала еще со школьных времен, когда боялась услышать то, что ей предстояло услышать. Майкл достал конверт и молча протя-щит ей.

Когда Эмма увидела имя, у нее по спине пробежал холодок. «Послание с того света», — подумала она, вынимая письмо.

«Она так похожа на своего отца», — отметил Майкл. То же выражение лица, те же глаза, полные страдания, то же горестное молчание. Сложив письмо, Эмма вернула конверт Майклу:

— Ты здесь поэтому?

— Да.

— А я думала, что ты не можешь без меня, — печально сказала она.

— Не могу.

— Ты веришь этому письму?

— Дело не в том, верю или не верю, — осторожно начал Майкл.

— А я верю. — Эмма вспомнила Джейн, какой видела ее в последний раз: стоящей в дверях грязного дома со злобной обидой на лице. — Она хотела причинить боль папе. Хотела заставить его страдать. Я до сих пор не забыла, как она смотрела на него, когда он забирал меня. Я была тогда совсем маленькой, но помню. — Эмма вздохнула. Слезы теперь бесполезны. — Как же можно так любить и ненавидеть человека? Как можно исказить эти чувства настолько, чтобы участвовать в убийстве маленького мальчика? Прошло почти двадцать лет, а она до сих пор заставляет папу страдать.