Я поерзал, пытаясь устроиться поудобнее, но при этом не разбудить Дел, которая всегда очень легко просыпалась. На какой-то момент я вроде бы устроился — а потом снова начал крутиться, как и много раз до этого, и еще больше расцарапал кожу.

Палец ткнул меня в спину.

— Сядь, — сказала она и повторила настойчивее: — Сядь. Думаешь я буду спокойно лежать, пока ты скребешь себя до мяса?

Несколько раз я слышал как заботливые матери отчитывали своих детей. Дел говорила с точно такими же интонациями. И от этого я почувствовал себя еще хуже.

— Ничего не могу поделать. Эта пыль, грязь и стеклянная крошка доводят меня до песчаной болезни.

Палец снова ткнул меня.

— Тогда садись и я все исправлю.

Я перекатился на бок и приподнялся на один локоть, а Дел встала на колени рядом со мной.

— Что ты делаешь?

Она нетерпеливо дернула плечом, вытягивая из сумки тряпку, и потянулась за флягой.

— Снимай все. Нужно было сделать это раньше.

— Я не могу мыться, Дел… У нас не так много воды…

— Могу сказать тебе, какой у меня есть выбор: мы смоем с тебя как можно больше грязи здесь и сейчас, или проведем остаток ночи так и не уснув, слушая как ты чешешься и жалуешься.

— Я не сказал ни слова.

— Ты сказал более чем достаточно и для этого тебе не пришлось открывать рот, — Дел прижала скомканную тряпку к горлышку фляги и намочила ее. — Раздевайся, Тигр. Ты еще скажешь мне спасибо когда мы закончим.

Если уж Дел что-то решила, спорить с ней бесполезно. Я сделал как было приказано и снял все, кроме набедренной повязки. Взглянув на руки и ноги в слабом свете звезд я увидел стеклянную пыль и песок, прилипшие к коже.

Дел прищелкнула языком.

— Посмотри на себя. Ты расчесал все в кровь. Смотри какие царапины…

— Да ладно, — проворчал я. — Делай, что хочешь.

Ни с того, ни с сего, Дел рассмеялась.

— Милое приглашение…

Но она не закончила и занялась моими руками и ногами, осторожно протирая сгибы коленей и локтей. Она была права: я чесался так, что выступила кровь. Царапины ныли.

Моя гордость тоже.

— Я и сам бы справился.

— Что? Сам? Быть не может, тебе не нравится, что женщина стоит перед тобой на коленях и нежно о тебе забоится? — Дел усмехнулась, многозначительно выгнув брови. — Это не тот Песчаный Тигр, которого я встретила несколько месяцев назад в грязной кантине.

— Дай я сам, — я наклонился, отобрал у нее влажную ткань и начал тереть ребра. — Все мы меняемся, баска. Никто не постоянен. Это жизнь.

Теперь она стояла передо мной: одна рука упиралась в изящный изгиб бедра. Свет звезд был добр к ней, но вообще-то тяжело быть жестоким, когда кости и плоть так совершенны.

— Прими это как факт, — предложила она. — Сейчас ты лучший человек, чем тот, кого я когда-то встретила.

Я поскреб грязную кожу.

— Значит ты считаешь, что в этом есть и твоя заслуга?

Она вяло и неохотно пожала одним плечом. Ответ был ясен: не попадись она на моей дороге, я не стал бы таким.

Не знаю уж каким таким, да и кто знает, что в голове у женщины?

Сияние голубых глаз померкло. Дел задумалась. Она протянула руку и осторожно проследила кривой шрам, уходивший глубоко в мои ребра. Шрам был по-прежнему багровым и пройдет еще много времени прежде чем он порозовеет, а потом станет серебристо-белым.

От ее прикосновения я непроизвольно дернулся и мышцы живота тревожно напряглись. Дел посмотрела на меня.

— А чего ты ожидала? — проворчал я. — Я никогда не делал секрета из того, что ты мне сделала.

Дел плотно сжала губы.

— Сделала тебе? Или с тобой? — она отдернула руку от шрама. — Знаешь, я бы действительно сделала это, Тигр. Убила бы. Если бы пришлось.

— Когда? — поинтересовался я. — В Стаал-Уста? Или несколько часов назад?

— Оба раза, — ее лицо передернулось. — Ты не знаешь, каково мне было… когда я коснулась твоего меча и почувствовала силу Чоса. Почувствовала как он хочет, — Дел неопределенно пожала плечами. — Дай ему шанс, и он возьмет меня мечом из стали. Или мечом из плоти.

Ее изнасиловал Аджани, а потом едва не изнасиловали демоны, которых называют локи. Все это не могло пройти бесследно. Каждая встреча с такой жестокостью берет свою дань, она навеки остается в глазах; большинство жаждущих тела Дел не потрудились бы в них заглянуть.

Я глубоко вздохнул, мне вдруг стало спокойнее.

— Значит ты действительно убила бы меня, если бы решила, что я Чоса?

Лицо Дел было напряженным. Белым. Застывшим.

— Он может перебраться в тебя.

Больно от ее слов почему-то не стало. Наверное я сам все понял, когда сражался с Чоса Деи.

Я вернул ей тряпку.

— И может тебе придется это сделать.

— Хм, — прокомментировал я. Я считал, что этого должно было хватить.

— Посмотри, Тигр, — настаивала Дел. — Ты видишь, что ты сделал?

Я пожал плечами.

— Ну и что? Я не хотел, и вряд ли стоит из-за этого поднимать такой шум. И вообще, кому это нужно?

— Очень богатые люди вставляют это в окна.

— Что?

— Это стекло, Тигр.

— Я знаю, что это, — я хмуро осмотрел потрескавшийся круг.

Спиральную воронку песка, находившуюся в центре круга, окаймлял вздутый ободок, похожий на толстый край чашки. От него во всех направлениях расползалась сложная сеть тонких трещин. Круг с поверхностью тонкой и хрупкой, но очень опасной для танцора меча, решившего по глупости ступить на нее босиком (речь не обо мне, я уже починил сандалии).

— Но во всех окнах, которые я видел, — их было не очень много — всего одно, — стекла были большие и ровные. Конечно они тоже хрупкие и через них хуже видно — но кусочки с мой большой палец в окно не вставишь.

— Ты разбил его прошлой ночью, — напомнила она. — Ночь вообще была богата событиями, в их числе было и появление этого стекла.

Я раздраженно переступил с ноги на ногу — мышцы все еще подчинялись неохотно.

— Магией, которую я вызвал.

— Думаешь она откликнулась на твою красоту? — Дел сладко улыбнулась.

Я посмотрел на нее, не скрывая досады.

— Разве мы сейчас не счастливы?

— Счастливы? — бледные брови выгнулись. — ОТНОСИТЕЛЬНО счастливы: а как иначе могут чувствовать себя люди, если по их следам идут убийцы?

Я посмотрел на Север.

— Ну раз уж речь зашла об этом, нам действительно пора двигаться.

— Не хочешь взять кусочек на память?

— Это? Нет. Зачем? Это просто стекло, баска.

Дел пожала плечами, почти защищаясь.

— А в лучах восхода красиво смотрится. Желтый, розовый, серебристый. Сверкает почти как тысяча бриллиантов.

Я ухмыльнулся, отворачиваясь.

— Пошли, Делила. Зря прожигаем день.

Она смотрела мне вслед, пока я шаркал по песку к поджидающему жеребцу.

— У тебя совсем нет воображения.

Я подобрал свисающие поводья.

— Если задуматься, у тебя его тоже нет.

— У меня? — разозлилась Дел и тоже пошла к лошади.

— Аиды, женщина, тебе не приходило в голову, что последние шесть лет твоей жизни тебя интересовали только поиски Аджани? Это одержимость, а она не требует большого воображения. Даже наоборот, человек с воображением так жить не смог бы, — я вставил ногу в стремя и сел в седло. — Я не собираюсь выговаривать тебе за это — ты делала то, что нужно было делать. Но теперь козлиное отродье сдохло, теперь есть мы.

Дел подождала, пока я вынул ногу из стремени, чтобы сесть самой.

— Мы?

— За нами идет толпа людей с полным отсутствием воображения, а ты собираешься терять время, собирая кусочки разбитого стекла?

Дел изобразила улыбку.

— Я подумала, что тебе захочется иметь что-то на память о магии, которую ты вызвал прошлой ночью. Но зря я все это сказала.

Дел вставила ногу в стремя и я наклонился направо, чтобы, пока Дел влезает, седло не съехало. Когда она устроилась за моей спиной, разобравшись с ногами, сумками и перевязью, я повернул жеребца на Юг.