— Тигр?

Я вздрогнул.

— Что?

— С тобой все в порядке?

— Просто задумался. Или я не имею права?

Она выразительно изогнула одну потемневшую бровь.

— Прости мне мое несвоевременное вторжение, но солнце почти скрылось за горизонтом и я подумала, не пора ли нам остановиться на ночь.

Я махнул рукой:

— Хорошо, остановимся здесь.

— Последние несколько часов ты слишком тихий, — сообщила Дел, подозрительно покосившись на меня.

— Я же сказал, я думал.

Она вздохнула и, не задавая больше вопросов, направила кобылу к зарослям тигриных когтей. Я ехал за ней, злясь на свою раздражительность и ее любопытство. У кустов я соскочил с жеребца и начал расстегивать пряжки и ремни.

И застыл, тупо глядя на свои руки: руки с широкими ладонями, покрытые шрамами по которым можно было прочитать всю историю жизни чулы, ставшего танцором меча. Я смотрел на руки, а шрамы на глазах пропадали. Ладони сужались, кожа темнела, пальцы вытягивались, приобретая аристократическую форму…

— Тигр?

Я поднял голову. Я знал, что рядом стояла Дел, но не видел ее. Передо мной раскинулась страна, волнистая от холмов, на которых под ветром клонились густые травы.

— Я переделаю все, что ты сделал, и докажу, что я сильнее тебя…

— Тигр, — Дел набросила повод кобылы на ближайший куст и подошла ко мне, — с тобой все в порядке?

— Я уничтожу зеленое плодородие этого мира и превращу его в аиды, чтобы доказать, что я могу это сделать…

Рука Дел опустилась на мое плечо.

— Ти…

— Я превращу траву в песок…

Я дернулся, ощутив ее прикосновение, непроизвольно сделал шаг в сторону, потряс головой и потер место, которого она коснулась. Мои руки снова стали грубыми и знакомыми.

Совсем не похожими на те, что я видел.

С темного лица на меня внимательно смотрели голубые глаза Дел.

— Где искать Шака Обре? — спросила она.

Даже не задумавшись, я уверенно показал.

Она повернулась, посмотрела и снова взглянула на меня.

— Ты уверен?

— Да… нет, — я нахмурился и медленно опустил руку. — Когда ты спросила, я знал, но сейчас… — я покачал головой, отгоняя растерянность.

— Все прошло. Я не знаю, почему я это сделал.

— Ты показал туда, на горы за Джулой.

Я пожал плечами.

— Не знаю, баска. Все прошло.

Она пожевала губу.

— Возможно… — начала она, но не стала заканчивать и только вздохнула. — Может ты попробуешь спросить Чоса Деи?

— Чоса Деи и без моих просьб стал слишком разговорчив, спасибо. Пусть лучше помолчит.

— Но он должен знать, где его брат. Он сам выбрал для него тюрьму, — Дел замолчала и тревожно посмотрела на меня. — Так ты от него узнал, что мы должны ехать в Джулу? Он сказал?

Я только пожал плечами.

— Не знаю. Я это просто почувствовал.

Дел мрачно кивнула.

— Значит это часть его в тебе…

Я повернулся к жеребцу и снова занялся пряжками.

— Пока он затих.

— Ты уверен?

— Он не пытается переделать меня, если ты об этом. Я бы об этом знал,

— я снял сумки, седло, разложил на земле мокрый потник. — Послушай, баска, я обещаю: если у него снова кончится терпение, я тебе об этом скажу.

— Обязательно скажи, — кивнула Дел и повернулась к своей кобыле.

В середине ночи я резко сел, потом вскочил и сделал два неверных шага, прежде чем понял, где нахожусь и остановился, ругаясь и стирая по со лба. Дел спит чутко, и когда я повернулся к одеялам, она уже сидела, ожидая объяснений.

Презирая себя за страх, я тяжело вздохнул, подошел к Дел и несколько секунд бесцельно стоял, чувствуя под ногами прохладу песка. Потом в полутьме сверкнула яватма: три фута отточенной стали.

Я махнул рукой.

— Нет.

Секунду помедлив, она убрала меч в ножны и снова выжидательно посмотрела на меня.

Я присел на корточки, подобрал кусок дымного камня, бросил его в темноту и потянулся за следующим.

— Мне было холодно, — сказал я, — и я снова оказался в замкнутом пространстве.

— Это воспоминания Чоса?

— И мои. Они путаются, накладываются друг на друга. Я видел шахту Аладара и Гору Дракона. И странную холодную пещеру. Я уверен, что должен знать, что это за место.

— Это Чоса, — мрачно пробормотала она.

Я поежился, опустился на одеяло, прикрыл бурнусом голые ноги.

— Ты знаешь, что со мной было. Ты видела. После того, как я выбрался из шахты Аладара.

— Я помню.

— И этот кошмар меня преследует.

— Пройдет время и тебе станет легче.

— Мне было очень плохо, когда приходилось забираться в жилища Кантеада, в их каньоне… — я поежился. — Потом была Гора Дракона, но там было легче, я не думал о себе. В любую минуту Чоса мог отдать тебя на растерзание гончим и я заставил себя забыть о страхе. Я должен был спасти тебя любой ценой.

Ее рука опустилась на мою правую ногу. Сквозь тонкую ткань бурнуса я ощущал нежные прикосновения.

— Что было сегодня?

— Холодная маленькая пещера. Стены в трещинах, узкие проходы… — я поморщился. — Я был в ней.

— Может это просто сон. Ночной кошмар.

— Мне больше не снятся сны.

— Что? — испуганно переспросила она.

— Мне не снятся сны. Уже несколько недель.

— Как это? Всем снятся сны. И тебе раньше снились.

Я пожал плечами.

— Теперь все по-другому. Когда я сплю, я вижу не сны, а воспоминания. Шака и Чоса, но Шака я вижу четко, а Чоса всегда неясен, как будто… — так и не закончив, я махнул рукой.

— Как будто ты это он?

Я поморщился.

— Не совсем. Чоса это Чоса, а я это я, но воспоминания путаются. Я вижу мои, и вижу его — и иногда не вижу разницу.

Пальцы Дел на моей ноге сжались.

— Ничего, скоро все закончится. Мы найдем Шака и освободим и меч, и твои воспоминания.

— Может быть. Но если мы счистим с моей души Чоса, какая часть меня уйдет вместе с ним?

Перед нами поднимались горы цвета изюма и индиго с редкими вкраплениями дымного камня. У подножия гор приютилась Джула, жалкое скопище кривобоких лачуг…

Нет.

Джула?

Я хорошо знал, что Джула — центр домейна, город, богатевший от золотых шахт и торговли рабами.

Я прищурился, нахмурился, потер глаза, снова посмотрел и воспоминания Чоса растворились. Передо мной раскинулся огромный город.

— Я надеялась, что возвращаться сюда не придется никогда, — мрачно заметила Дел.

— Аналогично, — согласился я, вспоминая наш прошлый въезд в Джулу: Дел, как рабыня с ошейником и на цепи, идущая позади жеребца.

Тогда наш план казался отлично продуманным. Я отвел Дел к известному работорговцу, объяснив ему, что ищу для нее подходящую пару: похожего на нее Северянина. Работорговец посоветовал мне обратиться к агенту танзира, который, в свою очередь, согласился, что она заслуживала достойного партнера. Таким образом мы надеялись разыскать брата Дел, похищенного пять лет назад и проданного в рабство. Но в конце концов весь наш хитроумный план успешно провалился и Дел оказалась в гареме Аладара, а меня отправили в его шахту добывать золото.

Потом нам удалось сбежать. Дел при этом убила танзира, и теперь дочь правила домейном отца, мечтая о мести.

Джула была лабиринтом узких улочек, соседние дома на которых удерживались от падения прижимаясь друг к другу. В аллеях и переулках можно было задохнуться от избытка ларьков, товаров, животных, мусора, превращавших даже самые узкие проходы в базары. Сам Рынок располагался в центре города, но на прохладных улочках, в тени стен и подальше от правил Рынка, торговля шла лучше. Джула источала аромат богатства, замешанный на вони человеческих смертей. Город стал самым большим рынком рабов на Юге, благодаря умершему Аладару, чьи шахты заглатывали людей и извергали тела.

Меня ждала такая же участь.

Мы проезжали по улицам в пестроте полудня. Пятна теней и света рисовали причудливые узоры на глиняных стенах зданий. С окон и дверей, прорезанных в толстых стенах, свисали навесы. По ним и по цвету глины легко можно было определить положение дел живущих в доме людей. Яркие, новые навесы и чистая, покрытая светлой краской глина хвастали удачей и богатством. Там, где денег было поменьше, меняли быстро сгоравшую под солнцем материю реже. А если удача от людей отвернулась, не было и навесов.