— Почти наверняка. Но у Главной конторы есть много средств защиты: префекты, взаимный аудит, НСЦ — и ночновидцы. Мы должны ступать осторожно и не оставлять следов.

— А у тебя есть план?

— У нас был план. Но без Зейна и Охристого я не знаю, что делать. В понедельник меня ждет перезагрузка, но, вероятно, я при помощи конвейера отправлюсь в один из дальних углов Коллектива — к бандитам или что-нибудь в этом роде.

— За поход в Верхний Шафран вместе со мной тебе полагается семьсот баллов, — сказал я, — но это даст лишь краткую передышку. Отец должен мне тысячу, а Томмо сделал ставку на наше возвращение. Со всем этим мы можем вернуть тебе гражданство.

— Конечно, разумнее было бы остаться в городе, — заметила Джейн.

Мы немного помолчали: день стоял жаркий, мы спешили, а в гору шагать было куда тяжелее.

— Итак, — сказал я, когда мы сделали последний поворот и перед нами показалась зенитная башня, — есть хоть какие-нибудь хорошие новости?

Джейн посмотрела на меня с улыбкой.

— Думаю, ответ заключается в уловке. При некотором обходе правил можно внести в них мелкие изменения. Мы станем использовать правила, чтобы изменить их.

— Нарушение через соблюдение?

Она кивнула.

— Мне нравится такая формулировка.

— Как мы выведем Верхний Шафран из игры? — спросил я. — Ведь это первостепенная задача, правильно?

— Может, и нет. Надо выяснить, какие трудности нас ждут, прежде чем предпринимать что-нибудь.

— Но ведь тысячи людей умрут, если мы не сделаем чего-нибудь!

— А миллионы умрут, если мы потерпим неудачу. Мы не можем позволять себе ошибок, Эдди. Как часто, по-твоему, серая с ночным зрением и потенциальный красный префект, обладающий совестью, сходятся вместе и желают что-то изменить? Если мы будем поступать необдуманно, или поспешно, или не подготовившись как следует, нас просто заставят замолчать. И может пройти несколько сотен лет, пока кто-нибудь снова не выступит против системы. Неосторожные разговоры о призраках привели к гибели тысячи восьмисот человек в Ржавом Холме. Весь Южный Зеленый сектор стал жертвой плесени сто семьдесят шесть лет назад. Как ты полагаешь, из-за чего? Из-за крупного восстания или опрометчиво сказанного слова? О Главной конторе точно известно одно: для нее нет никаких ограничений.

Мы миновали зенитную башню и пошли вверх. Подъем сменился уклоном. Когда тени стали удлиняться, мы дошли до пурпурного дерева. Я шел медленнее, чем обычно, и мы опаздывали. Я лишь надеялся, что Томмо подождет нас.

— Так в чем же твой план? — спросила она.

Я поразмыслил.

— Остаться в Восточном Кармине и стать красным префектом.

Джейн улыбнулась:

— Ты — во власти, я — вне ее, вместе мы можем кое-чему научиться. И выработать план. А в нужный момент нанести удар.

— Значит, жизнь, как обычно, заботится о нас?

— Как обычно. Именно так. Старый хроматический вздор: за темнотой — рассвет.

Я внезапно остановился.

— Что такое, огурчик?

— Есть одно препятствие.

— Большое?

— Размером со слона. Предполагается, что я женюсь на Виолетте.

— Я как раз думала, когда же ты вспомнишь про эту гадость.

— Джейн…

— Да?

— Ты выйдешь за меня?

— Разве вы с Виолеттой не помолвлены?

— Я ни с кем ни о чем не договаривался.

— Твой отец запретит тебе.

— Я так или иначе уговорю его. И потом, смотри: это разозлит де Мальва, как ничто другое.

— Я согласна, — без колебаний ответила она. — Ты сам выберешь время, чтобы объявить об этом.

Мы снова поцеловались. Я испытал теплое, неизъяснимо прекрасное ощущение. И не только от физического действия, но и от беседы — беседы между юношей и девушкой, у которых есть высокие идеалы и великий план. Общие секреты, товарищество, взаимные обязательства — все это было частью моего ощущения. И конечно, поцелуй — в отличие от предыдущего, без привкуса жидкости ятевео. Мы остановились. Джейн стояла с закрытыми глазами.

— Мм, — произнесла она, — как это здорово. Слушай, а почему вчера ты не отправился домой в Нефрит? Я знаю, что из-за Виолетты все планы насчет Констанс рухнули, — но тебе не пришлось бы с риском для жизни идти в Верхний Шафран.

— Это из-за того, что сказал Стаффорд.

— Вот как? — подозрительно спросила она. — А что он сказал?

— Что нельзя упускать шанса завязать роман, при любых обстоятельствах. Думаю, он имел в виду тебя.

— Вот уж эти отцы! — фыркнула она. — И твой тоже сует нос куда не надо?

— Стаффорд — твой отец? Но он ведь С-8?

— Да.

— А ты С-23.

Джейн вздохнула.

— Коды, которые начинаются с С, просто обозначают адрес. Они не наследуются.

— Не знал. Да и не задумывался об этом никогда.

— Не волнуйся, — сказала она, — это свойственно всем хроматикам: не задумываться, если речь идет о серых. И спасибо тебе.

— За что?

— За такое отличное первое свидание. Мне очень понравилось.

— Ко второму свиданию, думаю, мы сокрушим Коллектив, заменив его системой, основанной на справедливости, равенстве и подлинно гармоничном сосуществовании. Что скажешь?

— Дразнилка! — ответила она и шутливо шлепнула меня по плечу.

Оставалось всего полмили до Мрачного Угла. Мы буквально пробежали их. «Форд» стоял там, где его оставили. Солнце уже зависло над вершинами холмов — если ехать быстро, можно было бы добраться до плотин, прежде чем свет совсем погаснет. Все равно придется провести ночь за городом — но хотя бы чуть ближе к нему.

— Наконец-то! — воскликнул Томмо, когда мы подбежали к нему. — Вы хоть знаете, сколько времени? Восемь вечера!

— Спасибо, что ждали.

— Ждали непонятно чего, — откликнулась Виолетта. — Этот болван Киноварный не умеет водить.

— Ты тоже не умеешь.

— Я пурпурная, — высокомерно заявила она. — Я такими вещами не занимаюсь.

Затем она велела Томмо крутить ручку стартера, и после пяти минут бесплодных усилий мотор наконец ожил, закашлявшись. Джейн, не теряя времени, развернулась, и мы понеслись к Восточному Кармину на максимально возможной скорости.

Первые десять минут мы ехали в молчании. Джейн сосредоточилась на вождении — надо было доставить нас в город как можно скорее и без происшествий. Я сидел в кузове вместе с Томмо, Виолетта — рядом с Джейн в кабине. Девушки не разговаривали друг с другом. Когда появились мы с Джейн, Томмо сидел в клетке Фарадея, поставленной у дороги, Виолетта — на подножке автомобиля и не смотрела на него. Похоже, она была вне себя от ярости и, несомненно, весь день вымещала свой гнев на Томмо. Нешуточное испытание — пусть Томмо и заслужил его сполна.

К счастью, вечернее небо было безоблачным, что позволяло ехать еще десять — пятнадцать минут после захода солнца. Конечно, Джейн могла бы спокойно довезти нас до дома, но она сказала мне, что ей придется суживать зрачки, а потому она, к сожалению, будет страдать от отсутствия ночного зрения так же, как и мы. Все мы знали, что не поспеем точно к заходу, — вопрос заключался лишь в том, как далеко мы продвинемся. Но был и другой вопрос, который рано или поздно следовало задать, — и наконец его задал Томмо:

— Где Кортленд?

— Его схватило ятевео. На обратном пути.

— Ой… Но ты-то в порядке?

— В полном.

— Ты даже не представляешь, насколько мне от этого легче.

— Ну спасибо, Томмо.

— Ничего личного, — и тут же прибавил, на случай если я неправильно его понял: — Если бы вы оба погибли, я бы потерял кучу денег, которые поставил. А так я хотя бы не останусь в убытке. И знаешь, ты меня очень больно ударил.

— А ты готов был оставить меня умирать в зенитной башне. Ты хоть представляешь себе, что это такое?

— Нет.

— Этот Томмо — продажная тварь, — вмешалась в наш разговор Виолетта. — Если окажусь опять с ним вдвоем, я дам ему яду. И будь что будет.